Министерство идиотизма

Я родился в городе Апатиты Мурманской области. Летом 1986 года мне было 15 лет и я, как многие другие апатитские школьники, работал разнорабочим (у ученых это называлось «препаратор») в геологической партии.

Партия работала у озера Воче-Ламбина, в 20 километрах к югу от Апатитов. Там на небольшом участке сходились целых три литосферных плиты, и это место как магнитом манило геологов со всего мира. Мне, впрочем, до этого было мало дела. Мы с моим одноклассником Митяем любили в выходной день (выходные были даже у геологов, хотя вообще эти люди производили впечатление радикальных религиозных фанатиков), так вот, в выходной день мы любили подняться на сопку и смотреть оттуда на расположенную километрах в 15 Кольскую атомную электростанцию, дававшую электричество всему полуострову.

Представьте себе – бесконечные просторы лесотундры, озера, озера, озера и в центре всего этого – крохотные, словно кусочки сахара, белые корпуса энергоблоков. А над ними – две высокие полосатые бетонные трубы. Мы смотрели на эти трубы и сравнивали их с металлической трубой над четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Наши трубы выглядели, конечно, солиднее. Взрослые объясняли нам, что Кольская АЭС – водо-водяная, а это типа куда круче и прогрессивнее, нежели взорвавшийся в Чернобыле реактор РБМК. Поэтому бояться нам нечего.

В один из летних дней (дело было в июле) над Воче-Ламбина пролетел вертолет. Надо понимать, что Кольский полуостров – не МКАД. Вертолеты там, конечно, летают, но в совсем глухих местах. Мы же были недалеко от дороги Одесса – Мурманск (традиционно считается, что эта дорога ведет от Мурманска только до Питера, но на самом деле она строилась именно как дорога Одесса – Мурманск). Там вертолеты были достаточно редким явлением. И вот летит нормальный такой советский вертолет (а Советы мелочь, как известно, не выпускали) и разбрасывает над лесотундрой листовки.

Остановитесь сейчас.

Переведите дыхание.

И перечитайте предыдущее описание еще раз. Вы должны это прочувствовать.

Над кольской лесотундрой, где если не медведей, то лосей уж точно больше, чем людей, летит тяжелый советский вертолет и разбрасывает листовки, отпечатанные в типографии газеты «Кировский рабочий». Мы подбирали эти листовки в болоте до конца нашей партии. Там было написано, что следует предпринять населению в случае аварии на АЭС.

Эффективность этого профилактического мероприятия до сих пор является для меня эталонным примером русского абсурда. Гоголевского совершенно абсурда.

А для усиления я расскажу вам вот еще какую историю. За два года до описываемых событий, в конце августа 1984 года, по первой программе радио (а других программ у нас тогда не было) передали, что надо закрыть форточки и не выходить из дома. Через некоторое время после этого задрожали стекла. Несильно – как будто под окнами работал, скажем, бульдозер. Родители ничего прямо не говорили (да я в 13 лет и не спрашивал), но из их разговоров выходило так, что где-то рядом взорвали атомную бомбу.

Уже потом, переехав в Москву, я узнал, что действительно – 27 августа 1984 года в глубине рудника Куэльпор в Хибинах (у подножия которых находятся Апатиты) взорвали ядерный заряд.

Причем он был уже второй – первый взорвали в 1972-м, когда мне был год. В силу крайнего малолетства я, конечно, не помню, что было в 72-м, но в 84-м никаких листовок никто не разбрасывал. Просто взорвали одновременно две атомных бомбы по 1,8 килотонны каждая в 20 километрах от Апатитов и в считаных километрах от Кировска. Чтобы перемолоть апатитовую руду. Чтобы потом легче было ее добывать. Ту самую руду, из концентрата которой потом готовят минеральное удобрение суперфосфат. Ну нужно было для нужд народного хозяйства. Извините, конечно.

И вот я вырос, и алкоголь влияет на мой организм значительно сильнее, чем радиация. Я лечу на рыбалку в Астрахань, а встречать меня в Домодедово приезжают мои родители, потому что жена не может – ей надо сидеть с маленьким ребенком.

И мою семидесяти-с-лишним-летнюю маму шмонают на входе. На том самом входе с парковки, где до теракта 24 января никто из ментов и пальцем не шевелил для определения потенциальных злоумышленников. Маму заставляют снять верхнюю одежду и предъявить документы на то, что ей действительно имплантирован кардиостимулятор, работе которого может повредить рамка металлоискателя.

Это происходит именно там, на том самом входе, через который вошел террорист. То есть – в том самом месте России, куда террористы теперь придут в самую последнюю очередь. Потому что террористы никогда не возвращаются туда, где у них получилось. Потому что террористы не идиоты.

А русские полицейские – идиоты. Такие же идиоты, как те советские начальники, которые отправили вертолет разбрасывать листовки над лесотундрой после чернобыльской аварии. А перед ядерным взрывом в считаных километрах возле жилых домов – не отправили. И даже не удосужились рассказать населению, что, собственно, они собираются предпринять.

То есть за все эти долгие годы не изменилось ровным счетом ничего. У нас есть высокоэффективное Министерство по чрезвычайным ситуациям, которое отлично справляется с последствиями чрезвычайных ситуаций. И у меня, честное слово, нет никаких претензий к работе этого министерства – я испытал ее на себе, когда в моей квартире случился пожар. Министерство сработало на ура – спасло жизни мне и моей семье, ничего не попросило (и не взяло самовольно) взамен.

И я отлично понимаю, что в ситуации с терактом в Домодедово никакое министерство и никакая спецслужба не могут быть абсолютно эффективными. Даже если знали о готовящемся теракте, даже если следили за террористами – не существует метода читать мысли.

Но нам совершенно необходима какая-то служба по борьбе с идиотизмом. Служба, которая будет понимать, что усиливать борьбу с терроризмом в том месте, где теракт уже произошел, – не самое эффективное дело. Служба, которая понимает, что разбрасывать с вертолетов листовки об опасности АЭС над лесотундрой – это шизофрения.

Служба, которая пусть даже не будет предотвращать катастрофы – но будет предотвращать страдания людей от реакции чиновников на эти самые катастрофы.

Министерство по чрезвычайным ситуациям спасает людей от катастроф.

Министерство по идиотизму спасает людей от идиотизма чиновников.

Хотя, конечно же, это утопия.