Вельветов проснулся в завидном настроении. Солнечное ладное утро обещало превосходный весенний денёк. Май-чародей наконец-то явился в город. Деревья и кусты, стоявшие с набухшими почками всю последнюю неделю и ждавшие неведомого сигнала, разом вдруг начали распускаться, благоухающие свежие ароматы насытили прохладный утренний воздух. «Эх, жизнь хороша!» - воскликнул довольный Вельветов, нутром почуя, что болезнь, колотившая и колесившая его измождённое существо последние недели, отступила в сторону ближайшая перспектива сулит ему исключительно наслаждения – телесные и духовные. Он, оглушенный весною, обалдев от счастья, чувства, столь нечасто выпадающего на долю простого пенсионера, выбежал на балкон и окинул хозяйским взором столицу, подобострастно распростершуюся внизу в легкой сизой дымке, и сладко-сладко потянулся, почмокав губами в полном довольстве, крякнул, хрястнув всеми членами, и разорвался надвое наподобие весенней почки, выпускающей из себя зеленый листочек.
Из образовавшегося провала между шеей и грудной клеткою на свет божий выглянула хитрая морда Чужого, вдоль и поперёк измазанная внутренностями Вельветова, перепачканная кровью и фекалиями последнего, которые для неразборчивого иноземца слаще меду. Откуда же взялся этот инородный природный элемент во вполне земном организме Вельветова? Возможно он проник в него в давние времена путешествий Вельветова капитаном космической шаланды к дальним звездам галактики и посещения им чудных планет, обиталищ удивительных разумных и неразумных рас, облик и привычки представителей сих миров перо моё затрудняется описать, а рассудок принять, кто знает? Тем более, что к звездам мой Вельветов путешествовал в основном во сне, нагрузившись под завязку пивом, поглощая огромные космические расстояния за малые времена с полупинка. Путешествия эти перемежалися у него с ловлею рыбы в личном благоустроенном пруду, а иногда и на большой обширной реке, и заканчивались они часто неприятностями, ибо командир Вельветов страдал недержанием.
Так откуда же было взяться этому огромному суперглисту, пожравшему внутренности командора, а нынче, облизавши свою некрасивую морду длинным красным хоботом, упрятав чешуйчатый хвост, как это проделывали в давние времена герои с красными знаменами, спасая их от ворога, т.е. обмотавшись им вокруг талии, облаченный в пижаму бывшего хозяина, забыв, правда, вытряхнуть оттуда самого хозяина, или что там от него осталось, он, облокотясь на перилы балкончика и щурясь подслеповатыми глазками от необычного яркого солнечного света, который сим ясным утром наполнял город, осматривал обширное поле грядущей грозной брани и чувственных услаждений с глупыми наивными человеками, сулящее великий расплод внеземного разума на сей благополучной сфере. Мне это не известно, а врать не хочется.
Я даже подозреваю, что чужим он являлся только по паспорту своему инопланетному, а по образу существования и воспитанию этот индивид был вполне свой и понятный каждому россиянину, проживающему в людоедскую эпоху великого накопления больших капиталов малою кучкою негодяев, и потом, у нас ведь бьют, как известно не по паспорту. Да и за год вынашивания Вельветовым нежеланного отпрыска, тот успел набраться людских манер и всяких странных причуд, как говорят мудрецы из народу, яблоко от яблони, то бишь от Вельветова, недалеко падает (о том же самом докладал во времена оно один англичанин по фамилии Бином, или может быть он был Ньютон, а звали его Биномом, пёс его знает - этих англичан не понять русскому человеку).
Постояло, постояло чудище на балкончике, а прохожие бегут внизу, не обращают внимания на чуждый организм, не приветствуют его, а спешат себе на автобус, что там в мире творится гражданам Земли невдомёк. Встряхнувшись делово, Чужой выполз из останков Вельветова и решил, что надо будет сегодня же забежать к местным законникам и справить себе мандат на какую–нибудь распространенную на этой планете фамилию, может Чужова, или взять, к примеру, отцовскую семейственную и продолжить вельветовский род. Подкрепившись родительскими остатками, он принял душ, побрызгался вонючими одеколонами и дезодорантами, обнаруженными в тумбочке бывшего хозяина, и, облачившись в новенький костюм с искрою, сберегавшийся в шкафу для особо торжественных случаев, (при этом он к неописуемой своей радости и удовольствию обнаружил необходимые каждому зверю запасные хорошо наточенные и выправленные напильником, начищенные до блеска пастою гои запасные челюсти, хранившиеся во внутреннем, будто специально пошитом для этой цели, кармане) поспешил на работу – больничный у Вельветова закончился, а на работе его ценили и уважали, и негоже было подводить предка под прогул.
Какое бы взять себе человечье фамилиё, мучил свой неразвитый спинной мозг космоглист, а он был, к слову сказать без образования, и вообще отличался легковерием и отсутствием смекалки, одним словом был глуп, как пробка. Так таки он вспомнил, сильно морща кожу затылка, что нередко экс-Вельветов со знакомыми докторами толковал о политике и каком-то Энурезе, наверное, необыкновенно важной человечьей птице высокого полёта. Посему решено было предстать пред властями в образе гражданина Энурезова Энуреза Энурезыча, уроженца живописных Кавказских гор и зеленых долин, также следовало отрастить густые чёрные усы, научиться плясать лезгинку, а также и завести себе для передвижения и приработка разбитый жигуль шестой модели, подобный, замеченному близоруким глазом во дворе дома, а опосля обеда, хорошо подкрепившись упитанным коллегою по службе мужеска или женска полу – всё едино, можно даже и котами, ежели попадутся в достаточном количестве, отпроситься с работы и сгонять в ЗАГС для выправки официальной бумажки. «Легализуюсь в правах, мотнусь в паспортный стол, военкомат, одержу в конце концов загранпаспорт, а там слетаю, наконец, развлечься на Багамы или Бали», - размышлял пришелец, - «сколько можно вековать внутри этого противного, хотя и вполне съедобного, Вельветова, надо бы ведь и мир посмотреть перед завоеванием, составить, так сказать, диспозицию и диспропорцию».
Весь в мечтах и громадье планов новоявленный гражданин Энурезов спешил на работу, не подозревая, что и прилично оголодавший малыш Вельветов, поселившийся с удобствами в желудке несообразительного монстра, уже навёл в новом жилище, где он вознамерился квартировать до следующей весны, образцовый армейский порядок и, расставив мебель по своему вкусу, истомлённо завалился в мягких креслах, также с нетерпением ожидая обеда.
Комментарии