Мы впервые столкнулись с ситуацией распада социальных связей

Нашу группу исследователей сейчас больше всего интересует изменение социальных связей. Это сеть доверительных отношений людей друг с другом, то, что экономисты называют «социальным капиталом», то есть количество ваших близких контактов, знакомых и приятелей, которым вы можете позвонить и попросить об одолжении. Этот социальный капитал был одним из основных моторов российской экономики последних лет. Доверительные отношения компенсировали падение доверия людей к институтам, начиная от судов и заканчивая городскими властями, банками, полицией и здравоохранением.

Этот параметр очень показательный, потому что от того, как устроены ваши социальные круги, кому вы доверяете, с кем общаетесь, на кого можете положиться, зависят ваши инфляционные ожидания, стратегия трудоустройства и многое другое.

Как показывает исследование «Евробарометр в России», последние пять лет происходил рост количества контактов, сильных и слабых связей. Это очень важно в стране, где три четверти людей находят работу через сеть своих социальных контактов. Это важно в ситуации, когда и политическая, и финансовая активность напрямую коррелируется с пакетом ваших социальных связей.

Соответственно мы вошли в ситуацию пандемии с очень сильными доверительными контактами друг с другом и очень низким уровнем доверия к власти и системе здравоохранения.

В России 52% населения предпочли бы умереть в процессе самолечения, но не пошли бы в больницу, если там нет знакомого врача. В пятерку институтов, которые не пользовались доверием россиян, стабильно входили суды (более половины населения полагают, что суды принимали бы более справедливые решения, если бы просто подкидывали монетку), городские власти (в 2017 году городские власти в рейтинге недоверия обогнали суды, что сделать непросто) полиция, прокуратура и система здравоохранения.

В ситуации пандемии социологи стандартно описывают три стратегии трансформации социальных связей. Это либо атомизация, исчерпание социального капитала, либо солидаризация в ситуации общей угрозы, а именно рост волонтерства, краудфандинг, альтернативные способы взаимопомощи (скажем, то что произошло в Гонконге в результате эпидемии 2003 года), либо поляризация – это, когда сплоченные социальные группы начинают обвинять друг друга в эпидемии, происходит «карантинный бунт», как это было в Монреале в 1885 году. Происходящее сейчас в России точнее всего описывает сценарий атомизации – это распад социальных связей, на которых много держалось, начиная от экономических стратегий и трудоустройства, заканчивая инфляцией и политической мобилизацией.

Мы еще не сталкивались с ситуацией распада социальных связей. Появится ли новая солидарность, либо атомизация продолжится, и как это повлияет на стратегии поведения людей, – мы будем мониторить это в ближайшие месяцы.