Зарисовка к жилищному вопросу, в стране победившего социализма

Вопрос с жильем всегда был краеугольным камнем для жителей многих государств мира. Особенно остро он стоит в странах, не обладающих большими территориями.
Россия, несмотря на наличие ошеломляющих, с точки зрения любого иностранца, просторов не стала исключением.

В полной мере, это проявилось во времена правления товарища Сталина, когда график развития гражданского строительства, из года в год стремился к нулю.
Жилищный фонд, в основном, состоял из домов, построенных при ненавистном царском режиме.
Его часто перекраивали и уплотняли, на долгие годы, отучив советских людей от мысли, что можно спать, есть, принимать гостей и общаться по ночам с женой, в разных комнатах.

Чтобы получить изолированную квартиру, надо было стать партийным вожаком, великим ученым, выдающимся полководцем, шахтером, превышающим план на 1000%, , или просто быть полезным высокому начальству.
В общем, квадратные метры возводились исключительно для определенных категорий лиц.
Позднее, такие дома назовут «сталинками».
Никто из представителей перечисленных профессий не имел возможности купить жилье, его можно было только получить.

Подарить жилплощадь мог только один человек в Советском Союзе, что Он и делал, предоставив апартаменты Васе и Свете, а еще ранее, Яше.
При этом Отец народов очень удивился бы, узнав, что такая забота о детях носят определение коррупции в высших эшелонах власти.

Чужим детям, тов. Сталин ничего, кроме счастливого детства, дарить не хотел. (фото из открытых источников)

История, которая будет приведена в качестве примера, рассказывает об известном журналисте, хотя, имя можно не называть, потому что на его месте мог оказаться любой другой строитель коммунизма.

Молодой человек прошел войну, где вступил в партию, несколько лет проработал в редакции центральной газеты, женился, обзавелся двумя детьми, занимая не просторный угол в родительской коммуналке.

Такое положение было далеко не худшим, учитывая, что многие сотрудники того же издания ютились в общежитиях, а некоторые, вообще, ночевали в редакции, по очереди уступая друг другу единственный диван. Многие из них тоже воевали и носили в кармане партбилет.

Все эти годы, общаясь по роду деятельности с разными людьми, молодой человек отчаянно искал выход, надеясь, когда-нибудь получить связку ключей от своей комнаты, чтобы не стеснять родителей.

В этом ему помогал дальний родственник, тоже не последний человек в отечественной журналистике.
Однажды, он даже сумел добиться приема у начальника райисполкома, предупредив своего внучатого племянника, чтобы тот надел лучший костюм и прихватил свои самые удачные статьи.
Костюм, правда, пришлось одолжить у коллеги, побывавшего за границей, но все потуги оказались тщетны.
Большой начальник провел беседу походя, в коридоре. Он явно торопился, поэтому, задавая анкетные вопросы, даже не смотрел на самого просителя.
Ворох припасенных газет его тоже не заинтересовал.
Когда двоюродный дядя исчерпал все аргументы, он выложил последний козырь, сказав, что парень воевал и стал коммунистом, в самом трудном для страны 1942 году.

- Ну, не он один защищал Родину, - наставительно произнес чиновник, смахивая невидимую пылинку с лацкана пиджака, на котором красовалась медаль «За оборону Москвы», - все мы внесли достойный вклад в дело освобождения родной земли от фашистской нечисти.

Надо понимать, товарищи, насколько трудные сейчас времена. Стыдно вести речь о собственном благополучии, когда в стране разруха.

После такого категоричного отказа, стало совершенно ясно, что жизнь не удалась.
Но мир не без добрых людей – молодому журналисту удалось получить командировочное предписание в ГДР, сроком на два года.
Проблему с жильем это, конечно, не решало, но давало необходимую отсрочку от скученного проживания в забитой до отказа коммуналке.

Неожиданно, когда документы на выезд были уже почти готовы, позвонил давний знакомый, работавший в одном из райкомов.
Они были ровесниками, но не ровней, хотя бы потому, что приятель звонил с личного телефона, установленного в своей квартире.
Он попросил журналиста написать речь для шефа, описав вкратце тему выступления.
Просьба была не обременительной, поэтому на следующее же утро, листы бумаги с печатным текстом были переданы по назначению.

Еще через день, тот же приятель, захлебываясь от счастья, пригласил товарища к своему начальнику, в райком.
От такого приглашения не мог отказаться даже человек, надолго покидающий пределы родной страны.

Руководитель партийного ведомства вежливо поблагодарил и сразу перешел к делу, предложив штатную должность в районном комитете партии.
Узнав о командировке в Германию, чиновник по-хозяйски приосанился и сказал:
- Ну, германцы-то, небось, подождут, а мне скоро доклад на Пленуме зачитывать. Да, и, вообще, работы много, а у меня в печатном отделе конь не валялся. Кстати, как у вас с жильем?
Услышав ответ, он сделал пометку в тетрадке и отпустил журналиста.

Молодой человек только переступил порог своей редакции, как его позвали к телефону.
Взяв трубку, он услышал отдаленно знакомый голос:
- Ты что ж молчишь-то?! Чудак-человек! Я твои статьи наизусть знаю, детям своим рассказываю! А тут, нате вам – здрасьте! Узнаю, что такое талантище без жилья мается! А еще фронтовик, коммунист! Нельзя таким скромнягой быть. Это в наше-то время, когда страна из руин поднялась! В общем, так - твой ордер на квартиру давно уже у меня в столе лежит. Курьера послать, или сам заберешь?

Из-за обилия восторженных интонаций, парень не сразу понял, что на том конце провода говорит тот самый начальник райисполкома, с медалью на лацкане пиджака и повадками ветерана «ташкентского фронта».

Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, журналист сдавленным голосом ответил, что приедет сам, понимая, что не в силах доверить кусочек заветной бумаги даже роте автоматчиков.

Повесив трубку, он вдруг понял, что даже не спросил о количестве комнат, но перезванивать не стал, понимая, насколько наглым будет такой поступок.

В тот день, он потратил почти всю зарплату на бутылку водки и нехитрую закуску, купленные на черном рынке, потому что с обеспечением государственных магазинов, в стране победившего социализма, дело обстояло не лучше, чем с квартирным вопросом.

Очередь за продуктами всегда была короче очередности на получение жилья. (фото из открытых источников)

Для всего остального населения Советского Союза, время, когда «стыдно вести речь о собственном благополучии», закончилось только после 5 марта 1953 года.