Рай для Праведницы, пережившей ад

София Яровая в разные годы жизни. Коллаж vz.ua

София Яровая, вместе с матерью спасавшая киевских евреев и едва не расстрелянная за это, скончалась в День памяти жертв Бабьего Яра

29 сентября в возрасте 95 лет скончалась член комиссии по увековечиванию памяти жертв Бабьего Яра и председатель Ассоциации праведников народов мира София Яровая, сообщает 112.ua. Об этом на своей странице в Facebook написала основатель Всеукраинского благотворительного фонда "Для тебя" Юлия Гольденберг:

"В 6 утра 29 сентября София Григорьевна Яровая – человек, который спас не одну жизнь во время Холокоста, отошла в вечность… Не хватает слов…".

В день ее ухода в Украине отдавали дань памяти жертвам массовых расстрелов в Бабьем Яру. Трагедия произошла 79 лет назад после оккупации Киева нацистами. За несколько дней немцы убили практически все еврейское население города, которое не успело уехать. За первые два дня они расстреляли почти 34 тысяч человек – мужчин, женщин, детей.

Летом 1935 года десятилетней Софийке Бойко поручили вручить букет цветов народному комиссару обороны СССР К.Е.Ворошилову, наблюдавшему за манёврами Киевского военного округа. Она была уверена, что полководцы, которых увидела здесь, обеспечат долгую мирную и счастливую жизнь на земле; однако этого не случилось, и в день её 16-летия родной город Киев оккупировали нацисты. Вместо пионерского лагеря Софии пришлось копать противотанковые рвы на улице Горького, окопы в районе села Вита-Почтовая, а когда фронт уже проходил по Голосеевскому лесу, вывозить на подводах раненых и оказывать им посильную помощь. 3 сентября 1941 из Киева уходил один из последних эшелонов с эвакуированными, в котором должна была ехать и семья Бойко, однако места для них там не оказалось.

29 сентября 1941 года по приказу немецкого командования евреев собирали в районе Бабьего Яра якобы для отправки в безопасное место. София Бойко со своей подругой Галиной Вайнтроп под руководством своей мамы Ефросиньи Трофимовны Бойко участвовали в спасении обречённых на смерть людей. В годы нацистской оккупации она спасла семь евреев от неминуемой казни.

— Мы бы спасли больше, но многие евреи поверили нацистской лжи об их отправке в безопасное место, — с горечью вспоминала София Григорьевна.

Незадолго до освобождения Киева 25 октября 1943 года утром Софию вместе с мамой и братом за отказ покинуть город арестовали. Три эсэсовца вели их на расстрел в Бабий Яр, но члены семьи Бойко были спасены загулявшими солдатами вермахта в обмен на водку. Той же ночью, воспользовавшись суматохой, им удалось вырваться из Киева в отцовское село Рославичи, где 7 ноября они были освобождены из оккупации советской армией.

На следующий день София вернулась в Киев, пришла в военкомат и попросилась добровольцем а фронт, но ей сказали, что нужно восстанавливать связь, и направили телефонисткой на киевскую станцию междугородней связи. А через неделю 10 девушек со станции послали прокладывать кабель для фронта, они каждый день ходили расчищать Крещатик.

После окончания вуза София в 1947 году работала в школе учителем украинского языка и литературы. Окончила заочно еще два вуза. В 1967 году стала директором новой 189-й школы, через четыре года вошедшей в десятку лучших школ СССР по организации спортивно-массовой работы.

7 сентября 1997 года израильский Институт Катастрофы и героизма Яд ва-Шем присвоил Софие Яровой почётное звание праведника народов мира.

За одиннадцать дней до кончины Праведницы она отметила 95-летие. Увы, это был ее последний день рождения…

София Яровая. Фото: Wikipedia / Dgoldman

* * *

В 2014 году в украинском издании vz.ua вышел очерк Вероники Охоты "Освобождение Киева в 1943 году глазами очевидца", основанный на рассказах Софии Яровой. Познакомимся с фрагментами ее воспоминаний и мы.

… 18 сентября у меня был день рождения — исполнялось 16 лет. И в эту ночь войска СССР покинули город, а я ничего не знала. И помню, как я стою перед зеркалом, придумываю, какую мне прическу сделать себе на вечер. Заходит папа, кладет на стол несколько кусков мыла и говорит, что не сможет остаться на праздник — в Золотоноше высадился немецкий десант, и их взвод отправляют за Днепр. И вдруг папа поцеловал меня. А у нас в семье это не было заведено. Я сразу поняла, что что-то не так. Разыскала маму, и мы бросились в часть к отцу. А там они уже стояли все построенные. И мы поняли — советские войска покидают столицу. В 12 дня они ушли, а в час — взорвали цепной Николаевский мост через Днепр.

А на следующий день в город зашли немцы.

Наш сосед, Трохим Бондаренко, встречал немцев хлебом-солью. Мама боялась, что он сдаст нас захватчикам. В первую же ночь, 20 сентября, часа в 4 утра, Трохим зашел к нам весь в слезах. Его супругу изнасиловал пьяный немец, а когда ушел, то забыл документы. Моя мама, которую все называли Бойчиха, взяла бумаги и пошла в школу №130, где был штаб немцев, заявлять на насильника. Ей пообещали, что его расстреляют

24 сентября мы получили записку от отца, что он находится в лагере для пленных в Дарнице. Чтобы попасть к нему, нужно было перебраться через Днепр и пройти по Русановскому мосту. Он был сломан посередине и уходил под воду. Но на этот участок положили доски, и можно было пройти по ним. Я никогда не забуду, как мы с мамой возвращались от отца, и прямо возле моей ноги из воды было видно лицо человека. Такое светлое, красивое, молодое. С бородкой, как у Щорса. И водичка так переливается, и волосы колышутся…

Папу мы выкупили. По приказу немцев украинцев отпускали. Но нужно было письмо, что папа не коммунист и не еврей. Первым подписался тот самый Трохим Бондаренко, который хлебосольно встречал немцев. Хоть он и знал, что папа коммунист. Папа на фронт не пошел — мама отвела его к своей сестре в село под Киевом, где он прожил до марта 1943 года. Там он ремонтировал обувь.

Маминого брата дядю Петю, который был санитаром в лагере, послали закапывать евреев в первый же день расправы в Бабьем Яру — 29 сентября. Он мне тогда говорил:

«Сонечка, расстреливали евреев украинцы, а не немцы».

Существует даже документальное подтверждение — приказ немецкого полковника, согласно которому немцам запрещали расстреливать евреев. Расправу сделали подонки из Буковинского куреня. Немцы были только на охране.

… Неподалеку от нас жила еврейка Соня с двумя детками. Она не пошла по приказу в Бабий Яр, а соседи ее не выдали. Но в их доме была управдомша, из босячек, в обязанности которой входило сдавать евреев. В январе 1942 года эта девка отвела Соню с малышами в районную комендатуру, которая находилась за современной опереттой. На вахте стоял немолодой немец. Он глянул на деток, подошел к этой управдомше и как зарядил ей такой пинок, что она кубарем покатилась в снег. А Соне говорит «Матка, уходи домой. Уходи!». А потом моя мама помогла достать Соне документ, что она украинка.

… Была у нас на работе одна девушка — русская, наша, Валька Бомба. Мы договаривались, что я приведу ей восемь человек для партизанского отряда. Но меня судьба хранила. У нее дома я увидела на стене рамку с множеством фото. И на одном из фото узнала человека: русского, который недалеко от моего дома провоцировал людей, переодевшись в немецкую форму. Но я умная. Прежде чем спросить, кто это, я разузнала у Вали о людях с других фото, а потом только задала вопрос об этом мужчине. А она ответила: «Друг». Я, конечно, на встречу не пошла. На следующий день у нас дома уже были эсэсовцы. Но мама сказала, что я ушла на обменку и не вернулась. А я пряталась за буфетом в квартире у соседки, у которой муж был репрессирован. Поэтому к ней немцы не появлялись. Там я провела полгода.

Ближе к освобождению мы разжились продуктами, мукой, и нагнали 50 литров водки. В это время выдали приказ, чтобы все уезжали из города: советские войска подошли слишком близко. Никто не послушался — люди прятались по домам, ждали освобождения. Но нас поймали 25 октября, за 13 дней до освобождения Киева, и повели на расстрел: меня, младшего брата, маму и двоих соседей. По противоположной стороне дороги шли два пьяных немца-фронтовика и кричали: «Где шнапс (водка)?», а моя мама как заорет: «Пан, есть шнапс». Эсэсовец начал бить ее, но она не унималась и все кричала эту фразу. Фронтовики подошли и начали требовать, чтобы нас отпустили, угрожая провожатым автоматами. Вы бы видели, как нас встречал весь двор — они выставили две сулеи водки фронтовикам. Немцы были довольны и кричали «Гитлер капут!»

8 ноября мы поехали назад в Киев. Нашли заброшенную машину и на ней отправились в путь. Вдоль дороги все было просто усеяно голыми трупами немецких солдат. Их раздели люди, которым было нечего носить. По дороге шли колонны советских солдат, поэтому нам пришлось ехать по обочине. Помню, как мы наехали на труп немца и его голова превратилась в блин. Я три года после этого не могла есть мясо.

* * *

Символично, что Праведница ушла в тот самый день, когда в центре внимания оказалась самая страшная трагедия ее земляков-евреев.

Возможно, сказалось волнение и не выдержало сердце.

Как бы то ни было, София Григорьевна была одной из тех, кто выполнил свою благородную миссию на Земле.

Светлая память!