Клим Ворошилов и Демьян Бедный о повадках оппозиции

Письмо К.Е. Ворошилова Г.К. Орджоникидзе 13 октября 1926 г.

Датировка: 1926.10.13

Письмо К.Е. Ворошилова Г.К. Орджоникидзе 13 октября 1926 г.

Источник: Стенограммы заседаний Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) 1923-1938 гг. Москва. РОССПЭН. 2007. Том 2 1926-1927 гг. Стр. 457-458

Архив: РГАСПИ. Ф. 74. Oп. 1. Д. 98. Л. 1-3 об. Автограф.

Дорогой Серго!

Кутерьма работы и сутолока жизни вообще столь велики у нас, что я ухитрился задержать даже тебе ответ на письмо. Что у нас делается? Чудеса, брат, дивные дела, да и только! Ты имеешь все материалы ПБ, которые тебе объяснили все происшедшее за это время. Кроме того, и «Правда» довольно подробно освещала последнее время все происходящее в партии и недрах оппозиции. То, чего ты еще не знаешь и что чрезвычайно трудно рассказать, это поведение оппозиции на 3-х заседаниях ПБ. Ну, знаешь ли, дорогой Серго, я даже своему недругу, как говорится, не пожелал бы попасть в столь идиотское положение, в каком очутилась и благополучно пребывает наша шумливая и драчливая оппозиция. На заседании ПБ 5/Х115 о<ппозиция> еще держалась воинственно. Правда, грозно обличительные речи уже не раздавались из ее уст, но...* (*Отточие документа) наскоки и ребяческий задор все еще чувствовался. На этом заседании оп<позиция> осчастливила нас двумя документами. Документы и по форме и по существу разные, противоречивые. В одном нападение и обвинение... кого, не все ли равно кого! В другом, зачитанном Каменевым на заседании 5/Х (первый документ о мире), оппозиция заговорила о мире. Т.к. к этому заседанию был изготовлен Бух<ариным>, Томс<ким> и Рык<овым> ответный документ, затем принятый ПБ как основа для разговора с оппозиций для прекращения ее нелегальной деятельности и борьбы против партии вообще, то устами К<амене>ва оппозиция заявила, что она готова принять за основу предложения Б<ухарина>, Т<омского> и Р<ыкова> и обсудить их по существу. ПБ решило вопрос отложить до четверга, т.к. второй документ (1-й о мире) надлежало обдумать и обсудить. В тот же день стало известно, что 3<иновьев> и др. спешно выехали в Ленинград. В [понедельник] субботу 9/Х снова заседало ПБ, на котором присутствовали Кам<енев>, Тр<оцкий>, Пятаков, Сок<ольников> и Смилга. Зиновьев еще не возвратился из «победной» поездки в Ленинград. На этом заседании все эти вожди сидели уже с опущенными ушами, поджатыми хвостами и походили скорее на ощипанных и уже в кипятке побывавших петухов на кухне повара, чем на былых, некогда гордых в своем нахальстве и нахрапистости вождей, идущих к власти и славе. Каменев, главный парламентер и дипломат (скажу по секрету, самый скверный и действительно неприятный субъект), произнес длинную виляющую, скулящую речь насчет того, что они готовы на подчинение ЦК, что они осознали неправильность своих поступков и пр. «А где Зиновьев?» «Как можно Вам верить, ведь Вы еще вчера вместе с 3<иновьевым> подписали заявление о мире и в тот же день 3<иновьев> устроил налет на ленинградскую орг<анизацию>?» На такие и подобные вопросы одни молчали, а другие вроде Каменева — «копченые глаза», заявляли, что, конечно, выступление 3<иновьева> дает право ЦК прекратить всякие разговоры об установлении мира в партии и пр. и т.п. Ни одним звуком никто не осудил 3<иновьева>. Таким образом действия 3<иновьева> были признаны действиями всей оппозиции. Крыли, крыли их до десятого пота, а затем предложили пересмотреть предложения, внесенные Б<ухариным>, Том<ским> и Рык<овым> в целях повышения требований к оппозиции. Наконец собралось ПБ в понедельник 11/Х. Присутствовали Кам<енев>, Тр<оцкий>, Зин<овьев>, Смилга, Пят<аков>, Сокольн<иков>. Выступали Камен<ев> (2 р.), Смилга, Сок<ольников>, Зин<овьев> и Тр<оцкий>. Все держались как холуи. Каменев — копченые глаза подлее всех. Троцкий! Бедный дурак! Залез в лужу и теперь вместе со своими соблазнителями барахтается в ней, делая мину, что ему не так уж плохо в грязной, вонючей клоаке. Дали мы им перцу настоящим образом. Б<ухарин>, Томск<ий> и Р<ыков> внесли новый документ, который и был принят ПБ. У…* (*Отточие документа) «вожди» вертелись, крутились, извивались, к<ак> черт перед заутреней, но ПБ показало себя во всем великолепии большевистской непреклонности и спокойствия.

Сталин был великолепен. Он иногда это может делать. Разошлись. Сегодня четверг, и через 1 ½ часа будем рассматривать проект послания к «народу» оппозиции, который она составила на основе тезисов ПБ. Не все пункты формулированы так, как нам хотелось, но в общем документик подписали такой, что годика на 2—3 «вожди» будут обосраны собственными стараниями так, что в люди казаться будет трудно!

В общем, все идет неплохо. Приедешь, поговорим обо всем. Кончаю. Целую крепко, твой Клим.

__________________

115 В письме К.Е. Ворошилова перепутана датировка заседаний Политбюро. Упоминаемые им заседания состоялись 4, 8 и 11 октября.

http://istmat.info/node/63172

Стихотворение Демьяна Бедного «ВСЕМУ БЫВАЕТ КОНЕЦ»

 «Правда» № 231. 7 октября 1926 г.

Сунув, куда нужно, политический термометр,

Посмотрев на партийный барометр,

И найдя, что в Москве все обстоит удовлетворительно,

Махнул я в Киев скоропалительно.

В Киеве — первым делом — к защитникам рабоче-крестьянской власти:

Побывал в одной саперной части,—

Потом изрек подобающие глаголы

На открытьи партийной школы,

Где посредством марксистской учебы

Молодежь закаляется, чтобы

Не дать себя брандахлыстам в обиду,—

Из школы попал я в «Держ. оперу» на «Аиду»,

Где клялся в приветственном слове,

Что нужно петь оперы на украинской мове.

— «Аидочко, моя кохана,

Дивчиночка ты не погана!

Miнi египтянка обрыдла,

Од фараоновського быдла,

Тiкаймо, сердце, вiдцiля!»

Для уха «москаля»

Звучало это необычно

И непривычно,

Но чрез минуту, внемля Радамесу,

Послал я «непривычку» к бесу

И, мовой побежденный окончательно,

Вопил: «За-ме-ча-тель-но!»

--------------------------------------

Из Киева помчал я в Лениниград,

Киевских впечатлений заряд

Думая оформить в вагоне,

Но на первом же перегоне,

Купив свежую московскую газету,

Не взвидел свету:

— «Ай, пречестная мать... мать... (как там говорится?)

Что ж это в Москве без меня творится?

Троцкий, закусив удила,

Какие отмачивает дела!

Какого нам всаживает клина!

А я думал — у нас в партии... дисциплина!

Ну-й-ну!

Пошли на войну со всеми оппозиционными потрохами,

Старыми и новыми грехами!

Троцкий — скорей помещайте портрет в «Огоньке»,

Усладите всех его лицезрением!—

Троцкий гарцует на старом коньке,

Блистая измятым оперением,

Скачет этаким красноперым Мюратом

Со всем своим «аппаратом»,

С оппозиционными генералами

И тезисо-маралами,—

Штаб такой, хоть покоряй всю планету!

А войска-то и нету!

Ни одной пролетарской роты!

Нет у рабочих охоты—

Идти за таким штабом на убой,

Жертвуя партией и собой.

Оскандалился штаб с первого налета,

Не ждавши такого переплета:

Окатили его большевистские ряды

Ушатом холодной воды,

Не оказали налетчикам доверья.

Повисли у Троцкого мокрые перья,

Смылась наводная краса.

А со всех сторон несутся голоса:

— «То-то!

Отчаливайте в меньшевистское болото!»

— «Скатертью дорога

От большевистского порога!»

---------------------------

Надо твердо сказать «крикунам»

И все, кто с ними хороводится:

— «Это удовольствие нам

Чересчур дорого обходится!

Довольно партии нашей служить

Мишенью политиканству отпетому!

Пора, наконец, предел положить Безобразию этому!»

Ленинград, 5 октября 1926 г.