Почему Сталин поощрял ГРАБЕЖИ и НАСИЛИЕ?

  Геббельс очень точно подметил, что советским солдатам исподволь внушалось такое же чувство превосходства над окружающим миром, как, в своё время, немецким:

 Они представляют себя великими спасителями мира; примечательно, что большевисткая пропаганда привила им некий комплекс превосходства над остальными людьми, и в результате они совершают самые бессмысленные кровопролития.

 Кроме того, Верховный Главнокомандующий разрешил Германию грабить, фактически узаконив мародёрство. С 1 января 1945 года вступил в силу знаменитый приказ № 281 Об организации приёма и доставки посылок от красноармейцев, сержантов, офицеров и генералов. Раз в месяц хорошо исполняющим службу солдатам и сержантам разрешалось бесплатно отправлять домой посылки весом до 5 кг, офицерам за небольшую плату – вдвое больше, генералам – до 16 кг.

 К вопросу подошли серьёзно. На каждом из девяти фронтов, освобождавших Европу, было сформировано по одному специальному военно-почтовому эшелону в составе 16 вагонов и 25 человек человек охраны и обслуживающего персонала. На каждой из сотен военно-почтовых станций были открыты дополнительные офицерские штаты для организации отделов и отделений посылок. Всему сержантскому и офицерскому составу, занятому на приёмке и доставке посылок с фронтов, установили повышенные на 25% оклады. При крупных войсковых частях создавались склады для хранения награбленного, виноват, бесхозного имущества. Командиров соединений для доставки ценного груза к железной дороге обязали выделять транспорт и охрану. Поскольку войска Ленинградского фронта воевали на советской территории, где взять было нечего и отправлять нечего, кроме собственных порятнок, то для них формирование специального поезда и не предусматривалось.

 Почин нашёл горячий отклик в сердцах как рядового, так и начальствующего состава. Материальное положение родственников освободителей в тылу, разорённом войной, было катастрофическим. В конце 1944 года 40% рабочих и служащих получали на день 500 граммов хлеба. В деревне было ещё хуже. Там ежедневная норма потребления хлеба покрывалась лишь на 80%, потребность в потребительских товарах удовлетворялась на четверть. Посылки и денежные переводы солдат позволяли их семьям хоть как-то сводить концы с концами. Армия с увлечением начала трофеить. Домой отправляли всё, что помещалось в ящик или чемодан, не превышающий 70 см в каждом из трёх измерений”: обувь, одежда, ткани, бельё, продукты, мыло, чай, шоколад, забытые сладости……

 Вспоминает Константин Симонов:

 Я стоял вместе с Мехлисом и Исаевым, и у нас, уже не помню с чего, зашёл разговор о солдатских посылках с фронта домой. Исаев рассказал о том, что многие солдаты посылают домой стекло – обивают стекло досками и приносят, - потому что им из дома написали, что стекла нет. А на почтовом пункте посылку не принимают – нельзя, не подходит по габариту, а кроме того, бьётся.

 - Давай принимай! – говорит солдат. – Давай принимай! Немцы мне хату побили. Принрмай посылку, а то ты не почта, раз не принимаешь.

 Многие посылают мешки с гвоздями, тоже для новой хаты. А один принёс свёрнутую в круг пилу.

 - Ты бы во что-нибудь завернул её, - сказали ему на почте.

- Принимай, принимай, чего там! Мне некогда, я с передовой.

 - А где ж у тебя адрес?

- Адрес на пиле написан, вот, видишь?

 И действительно, там, на пиле, химическим карандашом был написан адрес.

 Пришла страна Германия – сплошная чемодания.

 Возникает вопрос. Что, Сталин, с его богатейшим опытом гражданской войны, не понимал, что бесчинства, самосуды и грабежи любую армию превращают в разбойничью банду? Неужели забыл, как боролись  в РККА с партизанщиной или показательными расстрелами приводили в чувство 1-ю Конную после её рейда по Украине осенью 1920 года?

 Нет, всё он понимал, и всё он помнил. Уж чем-чем, а забывчивостью Иосиф Виссарионович не страдал. И ничего не делал зря. Принимая любое решение, Вождь всегда выцеливал как минимум двух зайцев.

 Сталин понимал, что на армию, уставшую от войны, уже не действуют лозунги защиты Отечества на чужой территории. Поэтому с целью поднятия боевого духа перед последним броском дал солдатам утолить жажду мести, а заодно добавил материальный стимул.

 Воина надо понимать, - сказал товарищ Сталин. – Представьте себе человека, который проходит с боями от Сталинграда до Белграда – тысячи километров по своей опустошенной земле, видя гибель товарищей и самых близких людей! Разве такой человек может реагировать нормально? И что страшного в том, если он пошалит с женщиной после таких ужасов? Главное – чтобы Красная Армия била немцев, всё остальное второстепенно.

 Поэтому всё правильно понимал подполковник из политотдела 50-й армии, инструктировавший младшего коллегу майора Копелева:

 Обрыдла эта война проклятая всем нам, а солдатам, что под пулями ходят, больше всех.

Ну, пока у нас на земле воевали, всё было просто – за свои хаты бились, чтоб отогнать, отбить, освободить….А солдат, который уже четвёртый год под пулями и раненый, может, уже не раз, знает, что хата его оно-оно- о где…..И жинка и дети голодные…А ему всё воевать, и теперь уже не в обороне, а давай, давай вперёд! Мы ж материалисты, мы должны понимать. Значит, что нужно? Чтоб солдат, во-первых, ненавидел врага, чтоб мстить хотел, да не как-нибудь, а так, чтоб хотел всё истребить до корня….И ещё нужно, чтоб он имел интерес воевать, чтоб ему знать, для чего вылазить из окопа на пулемёт, на мины. И вот ему теперь ясно-понятно: придёт в Германию, а там всё его – и барахло, и бабы, и делай, что хочешь! Бей вщент! Так, чтоб ихние внуки и правнуки боялись!.....Не всякий станет детей убивать….А по правде, если хочешь знать, так те, кто станет, пусть сгоряча убивают хоть маленьких фриценят, аж пока им самим не надоест…..Сейчас надо, чтоб солдат ещё воевать хотел, чтоб в бой шёл…..Это главное звено!

 К тому же позможность пошалить предоставлялась на относительно короткий срок, ведь Берлин планировали взять к 1 марта.

 Одновременно простыми методами и без лишних затрат – солдатская кровь не в счёт – решалась важная политическая задача: изгнание 15 миллионов немцев с территорий, объявленных исконно славянскими, - Пруссии, Восточной Померании, окрестностей Данцига, Силезии. Так получилось, что именно здесь зафиксировано большинство убийств и других престпулений в отношении гражданских лиц. Союзники уже договорились, что по окончании войны в ходе мирной конференции эти земли будут возвращены полякам, чехам и русским: немецкому населению предстояло отселиться на “историческую родину. В мирное время процесс депортации мог растянуться на годы, тогда действительно пришлось бы заниматься восстановлением немецкой администрации, продовольственным снабжением, организовывать транспортные перевозки.

 А так всё очень удачно получилось. Напуганные геббельсовской пропагандой и впечатлённые ”глубокой гуманностью наших бойцов”, немцы, бросив пылесосы и мясорубки, массово побежали на запад. С теми, кто всё ещё считал себя местными и не догадался уехать самовывозом, политотделы и Смерш проводили денафикацию – расстерливали членов НСДАП, организации Тодта, Гитлерюгенда, фольксштурма, сельских старост, которые назывались остбауэрнфюрерами, лесников, полицейских, железнодорожников, всех, кто носил форму (а кто её в рейхе не носил?) или считался потенциальным партизаном. Кроме того, по распоряжению ГКО с 3 февраля 1945 года на территории рейха началась мобилизация и интернирование всех годных к физическому труду немецких мужчин и женщин в возрасте от 17 до 50 лет с направлением на работы в СССР. Это называлось взимание репараций трудом. С территории Югославии, Румынии, Чехословакии, Венгрии, Болгарии прямиком на шахты Донбасса фольксдойче начали вывозить ещё в декабре 1944 года.

 И уже 7 февраля в Ялте в ответ на высказанное Черчиллем беспокойство по поводу будущего выселения такого количества немцев – в разговоре речь шла всего-то о шести миллионах – Сталин премьера успокоил: нет никакой проблемы, в тех частях Германии, которые занимает Красная Армия, немецкого населения почти нет………..

 Вот, кстати, и третий заяц”: голодных, оставшихся без крова, миллионы лишенцев предстояло кормить англичанам и американцам, а там, глядишь, на фоне нищеты и бедствий народных масс созреет революционная ситуация. Кремлёвские геополитики не теряли надежды на “развязывание в Европе пролетарских революций в послевоенный период.

 Можно сказать, что Геббельс своими воплями о зверствах большевиков играл на руку Сталину.

 Вот только с первых дней январьского наступления советское командование, наряду с высоким боевым порывом войск, с беспокойством стало отмечать стремительное падение дисциплины и разложение. (Владимир Бешанов ”1945. Год поБЕДЫ”, Москва, 2011 год, стр. 155-159)