Как Америка перестала быть великой

На модерации Отложенный
 

Забастовка 1959 года, продолжавшаяся 116 дней, закончилась победой профсоюзов. Закаленные в 20-летней борьбе с капитализмом, они значительно усилились и укрепили свой авторитет. Четыреста тысяч рабочих готовы были в любой момент остановить работу всей сталелитейной отрасли, имевшей стратегическое значение для экономики США.

И, в общем-то, они пришли к успеху. Потребители в США, лишенные местной стальной продукции, впервые обратили внимание на импортную сталь. Внезапно выяснилось, что она дешевле американской и при том — выше качеством. В этом сыграла роль технологическая отсталость американских производителей. Как сказал один из профсоюзных лидеров — «наша металлургия выросла большая, толстая и глупая».

Американцы, активно расширявшие мощности в 1950-х годах, потратили 9 миллиардов на строительство мартеновских печей, не обратив внимание на новый перспективный кислородный конвертер, имевший ряд преимуществ. Во-первых, он требовал меньших инвестиций: 17 долларов на тонну установленной мощности против 35 долларов у мартена. Во-вторых, он сокращал операционные расходы с 4 до 9 долларов на тонну. В-третьих, экономил время – одна плавка занимала 45 минут вместо 6,5 часов на мартене.

Крупные американские компании стали устанавливать конвертеры только в 1964 году — но было уже поздно. Для сравнения — в том году в Японии в мартенах плавили лишь 8% стали. Причина понятна — заводы-то в Японии разбомбили, и они всё строили практически с нуля, поэтому предпочли сразу сделать ставку на новые технологии. А в США старпёры не хотели ничего менять.

Одним из первых закрылся завод в Дулуте, Миннесота. Вот этот вот, ржавые руины которого на заднем плане:

В начале 20-го века правительство Миннесоты вынудило корпорацию «ЮС Стил» построить металлургический завод. Но «из-за ограниченного рынка сбыта» (вызванного вышеописанными событиями) он оказался лишним и был ликвидирован. На переднем плане цементный завод, принадлежавший дочерней структуре «ЮС Стил». Он тоже закрылся, сейчас на этом месте ядовитый пустырь.

А вот еще один умерший завод — комбинат компании «Бетлехем Стил» в Джонстауне, Пенсильвания:

Он построен прямо в угольной котловине — что казалось удобным, ведь топливо для домн и мартенов рядом. Однако уголь понемногу выгребли, и долину стали заливать наводнения. Возиться с отводом дождевых потоков никто не захотел, завод признали убыточным и закрыли к началу 1990-х годов.

Другим важным иностранным изобретением стала непрерывная разливка стали. Этот метод, внедренный в производство в конце 1960-х гг., снижает затраты энергии наполовину и сокращает расход металла на 15 процентов. К 1975 году непрерывно разливалось лишь 9 процентов американской стали — и это стало еще одним гвоздем в крышку гроба американской металлургии.

К 1968 г. импорт стали в США вырос до 16,7 млн. т. В 1969 г. под давлением американских компаний правительство США пошло на ограничение импорта на период до 1974 года, но эти меры вкупе с выросшим потреблением стали (не забываем, что в США принято строить крупные здания не из бетона, а на стальном каркасе из катанных профилей и балок) — привели лишь к росту цен на сталь.

С 1970 по 1980 год реальная цена стали в США выросла на 25 процентов. Профсоюзы, умело пугая собственников предприятий забастовками, за этот же период сумели поднять заплату рабочих на 37 процентов. Зарплаты металлургов и цены на металл росли, не оглядываясь на такие мелочи, как платежеспособный спрос и производительность труда.

Если американский металлург в 1970 году получал на 40 процентов больше, чем средний индустриальный рабочий в США, то в 1980 году эта разница составляла уже 80 процентов. Рабочий класс металлургических предприятий действительно превратился в гегемона. В мелких городках вся жизнь крутилась вокруг завода. Самочувствие местной торговли и сферы услуг полностью зависело от толщины кошелька металлурга. Городская пресса, политики и бизнес-сообщество с уважением смотрело на «самого высокооплачиваемого промышленного рабочего мира».

И тут спрос на сталь — обрушился. В начале 1970-х годов в США завершился инфраструктурный бум — строительство дорог, мостов и прочих коммуникаций значительно сократилось. С окончанием войны во Вьетнаме снизилось и производство вооружений. Нефтяной кризис и рецессия 1974-75 годов вызвали обвал в автомобилестроении — причем сократился не только выпуск автомобилей, но и сами автомобили стали легче. С середины 1970 до начала 1980х средний вес машины снизился на 37 процентов — не только из-за мер по облегчению конструкции, но и потому, что сами автомобили стали меньше размером. Американцы начали экономить.

Чтобы понять, насколько это было актуально — масса пустой Ford Fiesta Mk1 образца 1975 года (рожденной топливным кризисом 1973 года) составляет всего 780 кг. Для сравнения — советская «десятка», тоже довольно легкая, весит больше тонны. А типичные американские седаны 60-х весили от 1.5 тонн и более.

В 1973 на последней волне послевоенного промышленного бума производство стали в США достигло исторического максимума в 137 миллионов тонн. Для сравнения, в СССР в 1973 году было выплавлено 131 млн. т. — и с 1974 года Советский Союз вышел на твердое первое место в мире по выплавке стали (не столько потому, что сам стал плавить больше — сколько из-за обрушения американского производства).

Да-да — в США после подъема последовало падение. Из-за общего экономического кризиса производство стали в США 1975 году составило лишь 106 миллионов тонн.

На фото — комбинат компании «Рипаблик Стил» в Кливленде, Огайо сливает неочищенные стоки в реку Кайахога. После того, как в 1969 г. эта самая река Кайахога в очередной раз загорелась, на проблему загрязнения водоемов наконец обратили серьезное внимание. Что сказалось на прибылях сталепромышленников самым драматическим образом.

В итоге совокупные прибыли американских сталелитейных компаний падают с 2,5 миллиардов в 1974 до почти нуля в 1977.

Некоторые уходят в убыток. Аналитики с Уолл Стрит твердят, что самая правильная стратегия в отношении сталелитейных заводов — это не вкладывая ничего, содрать как можно больше наличности и убежать подальше от этой проклятой Богом индустрии.

Следует жесткая реакция «волшебной руки рынка». Начинается сокращение устаревших, убыточных мощностей. В «черный» понедельник 19 сентября 1977 года закрывается комбинат Кэмпбелл Уоркс в Янгстауне, Огайо. Через две недели сокращается производство на комбинатах в Джонстауне, Пенсильвания и Лакаванне, Нью Йорк. Всего с августа до конца сентября уволено 20000 рабочих.

Но это всё пока были цветочки. В целом черная металлургия еще питала надежды на светлое будущее.

В 1979 г. крупнейшая компания отрасли «ЮС Стил» стремительно теряет прибыль и в ноябре 1979 г. ее руководство принимает решение не размазывать инвестиции как раньше тонким слоем по всем предприятиям, а поддерживать сильнейших, отказываясь от убыточных активов. В декабре публично объявлено о закрытии 13 структурных подразделений на различных заводах компании. Следом в 1980 году вся экономика США на непродолжительное время уходит в минус, производство стали крупнейших компаний США падает на 22 процента. За год с лета 1979 по лето 1980 занятость сокращается на 90 тысяч человек.

Но и это было еще только жалкое начало. Немного приподнявшись с осени 1980 г. до лета 1981 г., американская экономика камнем бросается вниз, скатываясь в сильнейшую рецессию.

На фото — Янгстаун, Огайо. Октябрь 1980 г. Кандидат в президенты Рональд Рейган на остановленном комбинате Кэмпбелл Уоркс толкает речь: «Проклятые демократы до чего страну довели. Заводы закрыты, фабрики заглохли, поля зарастают, коровы не доены. Сталина на вас нет». Да-да, почти так он и говорил.

При Рейгане, правда, заводам стало еще хуже — фактически, именно Рейган их и добил.

Если в 1981 году выплавка стали составила 110 млн. т., то в 1982 только 67,7 млн.т. К началу 1983 г. загрузка мощностей едва превышает треть общего объема. Импортная сталь, оказавшаяся на 20 процентов дешевле местной, активно раскупается американскими потребителями. Совокупная прибыль сталелитейных компаний, в 1981 году составившая 1,7 миллиарда долларов, сменяется в 1982 г. убытком в размере 3,4 миллиарда, в 1983 г. – 2,2 миллиарда долларов.

В этих условиях крупные вертикально интегрированные компании продолжают снижать издержки, закрывая убыточные производства. Уже не до сантиментов и переживаний. Лишь бы выжить. Занятость в отрасли падает с 430 тысяч летом 1981 г. до 270 тысяч летом 1983 г. На предприятиях закрываются цех за цехом.

Труднее всего приходилось рабочим среднего возраста, посвятившим многие годы металлургическому производству. Работу по специальности найти практически невозможно, переучиваться, менять профессию тяжело, да и уровень зарплаты в других отраслях хорошо если дотягивал до половины прежней. Многих увольняли за год-два до выработки пенсионного стажа. Люди плакали, умоляли дать им доработать необходимый срок. Но работать было негде.

В начале 1980-х сокращения коснулись и «белых воротничков». Если производственные рабочие по своему опыту хорошо знали, что отрасль циклична, то управленческий и обслуживающий персонал был защищен твердым окладом. Несмотря на непрерывные рапорты об убытках, менеджеры влезали в ипотеку, брали автокредиты и т.п. И тут, внезапно — ликвидации подвергались почти все обслуживающие подразделения – водители, служба безопасности, столовые, загородные клубы, библиотеки, рекламный отдел и т.д.

Всё, что еще казалось необходимым — было переведено на аутсорсинг.

Когда ликвидировали комбинат в Хомстеде, Пенсильвания — даже никого никуда не вызывали. Работникам офиса просто звонили и сообщали — контора закрывается, откройте ящик стола, достаньте оттуда все бумаги, выкиньте в мусорное ведро и идите на все четыре стороны. Некоторые, уходя, уносили с собой всё, что могли унести. Начальство вывозило добро грузовиками — всё от писчей бумаги до подъемных кранов. Компании-собственнику было уже все равно.

Прокатные станы, коксовые батареи, доменные и мартеновские цеха закрывались с чудовищной скоростью. Убыточными становились уже не только устаревшие заводы, но и вполне современные предприятия. Например в 1982 году было остановлена выплавка чугуна и стали на комбинате компании «Кайзер Стил» в Калифорнии. Модернизированное, автоматизированное производство, оснащенное по последнему слову техники — было уничтожено.

В 1991 г. на бывшем комбинате компании «Кайзер Стил» в Фонтане, Калифорния, проходили съемки фильма «Терминатор-2». В этот момент горячие цеха уже были проданы на металлолом китайцам — и пришлось договариваться, чтобы они подождали с демонтажом и последний раз запустили оборудование.

Завод компании МакЛаут в Трентоне, близ Детройта, в свое время был самым современным металлургическим предприятием США. Здесь были установлены первый кислородный конвертер, первая машина непрерывной разливки стали, впервые внедрены автоматизированные системы управления. Но это ему не помогло. Вот так он выглядит сейчас:

Огнедышащий гигант компании «Бетлехем Стил» в Спарроус-Пойнт, Мэриленд, закрылся одним из последних, в 2012 г. На странице в фейсбуке местные жители обвиняют российскую «Северсталь» в том, что она разрушила последнюю доменную печь и украла какие-то очень важные части перед тем, как продать руины на металлолом.

Не осталось ни одного металлургического комбината на северо-востоке и западе США. В районе Питсбурга действует только один небольшой комбинат.

Бывший фордовский комбинат в Дирборне, Мичиган — сейчас принадлежит компании «Северсталь». И его мы тоже это самое, доведём до ручки.

Для металлургических городов и городков остановка заводов была настоящей трагедией. Они враз теряли большую часть налогов, так что нечем было платить зарплату муниципалам, оплачивать электричество, воду, и прочие удобства. Половина населения жила на пособие по безработице, а когда пособие заканчивалось, то профсоюзы организовывали сбор средств на продовольственную помощь голодающим безработным.

В 1986 году во время съемок фильма «Робокоп» в цехах недавно остановленного комбината в Монессене, Пенсильвания, съемочная группа пожертвовала в фонд помощи безработным металлургам 10 тысяч долларов, т.к. было невозможно работать среди голодающих людей, не имеющих денег даже на покупку минимальных продуктов питания.

Магазины, бары, парикмахерские, аптеки и прочий мелкий бизнес в городках металлургов разорялся — и центральные некогда оживленные улицы становились пустыми и безлюдными, пугая нечастых прохожих заколоченными фанерой окнами. Все, кто мог уехать – уезжали, население металлургических районов сокращалось. Те, кто остались — погрузились в атмосферу депрессии и отчаяния. Пышным цветом расцвела организованная преступность, алкоголизм, наркомания, самоубийства.

Так Америка перестала быть великой.