Война с русским языком в Туркмении

В итоге более тысячи протестующих, ломавших двери, пытаясь добраться до забаррикадировавшегося в кабинете директора, были разогнаны полицией, а снимавшие происходящее на смартфоны задержаны. Дело в том, что спецшкола №64 – это бывшая школа №4, попасть в которую можно только через взятку от $1000 до $2000: ведь знание русского – возможность для выпускников продолжить образование в странах СНГ. Прежний директор Бяшим Гаитназаров, понабрав за деньги всех желающих, убыл руководить другой школой, "кинув" и учеников, и их родителей. Новый же директор, судя по всему, выполняет негласное указание власти о полном закрытии "русского" отделения. Поговаривают, связано это с тем, что при запредельном конкурсе в "русские" школы новые самые современные "национальные" школы, построенные в ашхабадских районах, сумели набрать едва половину от нужного числа учащихся.

Ситуация эта не на шутку взволновала родителей, дети которых учатся в последних оставшихся "русских" школах, и тревога небезосновательна: по некоторым данным, на правительственном уровне рассматривается возможность полной ликвидации "русских" школ уже к 2030 году. Оставят только платные русские классы, где месячная плата – 450 манатов ($128,5) при минимальной зарплате в Туркменистане 870 манатов ($ 248,57) в месяц.

Частные же уроки русского языка на дому стоят по 60 манатов за урок...

Речь, таким образом, идёт не о каком-то местном самоуправстве или вороватом директоре, а о вполне определённой государственной политике по окончательной дерусификации Туркменистана. И грубейшем нарушении при этом 14-й статьи российско-туркменского Договора о дружбе и сотрудничестве от 23 апреля 2002 года, обязывающего обе страны поощрять изучение и распространение русского языка в Туркменистане и туркменского в России. По поводу чего российский МИД, как всегда, стыдливо потупив глазки, всего лишь "выразил сожаление".

По некоторым данным, к 2030 году все "русские" школы превратятся в "национальные". Фото: Thiago B Trevisan/Shutterstock.com    

Между тем общая русофобская направленность политики Туркменистана и вытеснение русского языка из республики стали очевидны уже к началу нулевых. На рынках дружно перестали понимать по-русски. Советская система образования была разгромлена. Ещё в 90-е прошла негласная команда не набирать учеников в первые классы, и вот через 10 лет "русские" школы превратились в "национальные". Заодно прикрыли Академию наук и ряд институтов, занимавшихся фундаментальными исследованиями – зачем всё это "мусульманскому государству"?! Все вывески – только на туркменском или (внимание!) – на английском. Одновременно ввели визовый режим с Россией, минимизировав культурные контакты. Не-туркмены массово уходили в частный бизнес, ибо устроиться на госслужбу им было нереально.

Разумеется, русские от подобного к себе отношения бегут – исключая тех, кому не к кому и не на что уехать. Уже к 2001 году численность русских в республике с советских 334 тыс. упала до 100 тыс., сейчас – и того меньше. При том, что численность туркмен выросла с тех пор втрое – с 2 млн до 6 млн. Сегодня русскую речь услышать можно разве что в Ашхабаде, а скоро не будет её и там – ведь русские школы вот-вот будут ликвидированы вовсе. Уже выросло целое поколение, которое вообще не говорит на русском.

Суверенный султанат, уверенно шагающий… в прошлое

Здесь нельзя не сказать пару слов о том, что из себя представляет постсоветский Туркменистан – самая закрытая и изолированная от мира республика бывшего СССР, усиленно пытающаяся стать частью "мусульманского мира", вычеркнув из своей истории и культуры всё русское и советское. В своё время бывший главный туркменский коммунист Сапармурад Ниязов вдруг оказался полновластным хозяином двухмиллионной республики, набитой нефтью, газом (второе в мире газовое месторождение "Гылкыныш") и много чем ещё. А кроме того – унаследовавшей от СССР газопровод 1967 года "Средняя Азия – Центр", некогда возведённый в ходе всесоюзной комсомольской стройки и позволяющий напрямую гнать добываемое на экспорт. Посему Ниязов решил ни больше ни меньше как превратить Туркменистан в маленькую Саудовскую Аравию под своим правлением.

Коммунист Сапармурад Ниязов стал полновластным хозяином двухмиллионной республики, набитой нефтью и газом. Фото: Russian Look/Globallookpress 

Дальнейшее напоминало смесь антиутопии со скверным анекдотом.

Чтобы обеспечить себе лояльность населения, купающийся в нефтегазовых долларах "глава всех туркмен" даровал будущим подданным ряд льгот: с 1993 года бесплатными сделали электроэнергию, водоснабжение, газ, бесплатно раздавали питьевую воду и соль. Правда, начиная с 2015 года, когда упали цены на нефть и газ, всё это пришлось отменить. Но поначалу покупка лояльности населения работала безотказно: в безупречно стабильной и относительно сытой стране люди готовы были считать своего президента хоть падишахом, хоть реинкарнацией пророка Мухаммеда. И тогда у бывшего сироты-детдомовца, а после – многолетнего партийного функционера, что называется, снесло крышу. Причём – начисто.

Сказать, что в стране процветал запредельный культ личности – это не сказать ничего. Для начала Ниязову официально присвоен был титул Туркменбаши – "главы всех туркмен", в 1999 году его объявили пожизненным президентом. Пять раз он был награждён высшей наградой – званием "Герой Туркменистана". Имя его было указано на президентском штандарте. В честь Ниязова был назван город Туркменбаши (бывший Красноводск), огромное число улиц, колхозов, заводов и школ, а также самая высокая гора Туркмении высотой 3 138 метров. День рождения Туркменбаши (19 февраля) был объявлен Днём государственного флага и с огромным размахом праздновался ежегодно. А среди населения упорно продвигались слухи о едва ли не божественных способностях Туркменбаши, способного взглядом убить пролетающую муху или силой мысли вызвать дождь.

Ниязов сочинил и собственную "священную книгу" под названием "Рухнома", которую считали равной Корану, изучали в школах и вузах и официально подавали как вершину человеческой мысли. Там туркмены были объявлены великой нацией, которая изобрела колесо и к которой принадлежал библейский Ной (это всё типично для новодельных наций, изобретающих национальную мифологию), но колоссальные перспективы и процветание туркмен не состоялись, якобы, исключительно по причине включения их в Российскую империю и в СССР.

Памятник Туркменбаши в Ашхабаде. Фото: Russian Look/Globallookpress 

В школах перед началом занятий обязывали всех читать клятву на верность родине и лично Туркменбаши, изобилующую такими перлами, как "да отнимется язык мой", "да отсохнет рука моя", "да прервётся дыхание моё".

По всей стране создавались покрытые золотом памятники, самый грандиозный из которых высотой в 87 метров – т. н. Арка нейтралитета – стоял в центре Ашхабада и венчался огромной бронзовой позолоченной статуей Туркменбаши, которая особым механизмом поворачивалась вслед за солнцем.

Кстати, именно при Ниязове в 2003–2005 годах русскоязычных жителей республики, преимущественно – славян, стали принудительно переводить в туркменское гражданство: власти опасались, что при обострении обстановки в республике Россия может вступиться за своих граждан, постоянно живущих в республике.

Кто от российского гражданства не отказывался – вышвыривали из квартир и лишали туркменского гражданства. Десятки тысяч людей вынуждены были бежать в Россию. Тогда же, в феврале 2004 года, (формально – "из-за ветхости") был снесён Русский драматический театр им. Пушкина.

Наконец, в августе 2002 года по инициативе Ниязова в Туркменистане изменили даже... календарь, переименовав годы и месяцы (два из которых назвали в честь самого Ниязова и его матери) и дни недели, а также ввели особое туркменское деление жизненного цикла человека на возрасты, в котором период 73–85 лет считался только "преддверием старости". Готовили "пожизненного", как видно, на далёкую перспективу, но не сложилось – в 2006 году Ниязов умер в возрасте 66 лет от остановки сердца.

Новый президент Гурбангулы Бердымухамедов, выходец из интеллигентной семьи и врач по специальности, казалось, поначалу предпринял ряд шагов по уводу страны от совсем уж средневековой азиатчины. Открылись запрещённые прежде валютные обменники, первые интернет-кафе (интернетом в Туркменистане пользуется около 5% населения), убрали "золотой" памятник Туркменбаши, его имя с президентского штандарта и "клятвы родине", вернули нормальный календарь, восстановили закрытые Ниязовым Академию наук и научные институты, сельские поликлиники и военные кафедры в вузах.

Шестиметровая медная, покрытая сусальным золотом статуя изображает президента Гурбангулы Бердымухамедова на вздыбленном коне. Фото: velirina/Shutterstock.com   

Однако прогрессивности Бердымухамедова хватило ненадолго. Он также вскоре принял персональный титул "Аркадага" ("Покровителя"), и вскоре "культ личности" был восстановлен в полном объёме при замене самой личности. Уже в 2015 году "по многочисленным просьбам трудящихся" новому президенту была открыта шестиметровая медная, покрытая сусальным золотом статуя, которая изображает нового лидера верхом на вздыбленном коне, практически копируя Медного всадника в Санкт-Петербурге.

Короче говоря, всё вернулось на круги своя. Даже убранная поначалу из центра Ашхабада знаменитая статуя Ниязова сегодня вновь венчает перенесённую в другое место Арку нейтралитета. Вернулась и начатая Ниязовым русофобская политика по полной дерусификации республики, подтверждением чего и стало закрытие "русских" классов.

Средняя Азия без русских – путь в феодализм, а то и дальше

Можно сколько угодно рассуждать о "самобытных культурах" народов Средней Азии, не получивших якобы расцвета исключительно по причине вхождения их в российскую имперскую государственность, включая СССР. Но история (реальная история) опирается на факты, а не на эмоции. Именно русские, присоединив эти земли в середине XIX века, ликвидировали в застрявших в XVI веке феодальных ханствах и эмиратах рабство и торговлю людьми, прекратили набеговую экономику и банальный разбой местных феодалов. Именно пришедший сюда русский элемент строил современные города, заводы, университеты и производства, обучал местную интеллигенцию и развивал культуру. Именно русские нашли и освоили полезные ископаемые и включили местные экономики в единую интеграционную общеимперскую экономику.

То есть именно русская составляющая привнесла в Среднюю Азию то, что может быть сегодня названо "современным", и посему – намеренный отказ от неё во имя примитивного узколобого местного национализма всегда неминуемо оборачивался для соответствующих народов стремительным откатом назад, к феодальной архаике и соответствующим формам государственного устройства.

Скорость и формы этого отката, разумеется, у всех разные и зависят от процента остаточной "русскости" в сознании местных элит: согласитесь, что того же "почти европейского" Назарбаева трудно даже сравнить с возомнившим себя новым ханом Туркменбаши. Но, повторяю, речь идёт не о разных путях развития, а всего лишь о разных темпах отката в прошлое, определяемых степенью дерусификации.

Результат, к которому рано или поздно приведёт этот откат, – здесь же неподалёку: называется он Афганистан. Сегодня именно через афганский коридор наиболее реально вторжение в Среднюю Азию спасённых американцами в Сирии боевиков ИГИЛ (организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена. – Ред.). ИГИЛ, кстати сказать, по сути своей – революционная организация (с учётом особенностей исламской цивилизации, разумеется), выдвигающая не только исламистские лозунги, но и антифеодальные: равенство, примат справедливости над наживой, а веры – над государственными границами. Да, всё это реализуется исламистами в ещё более архаичных, можно сказать – дофеодальных формах, выдаваемых за "истинный ислам". Но для очень многих не шибко грамотных среднеазиатских граждан именно это может быть воспринято как единственная возможность избавления от навязываемого им собственными "ханами", "эмирами" и "баями" нового феодализма. И тогда...

Чаепитие аксакалов. Фото: Viktor Gritsuk/Globallookpress   

При том, что начавшееся с 2014 года падение цен на нефть серьёзно подкосило доходы бюджета и заставило президента Бердымухамедова ликвидировать ряд льгот, введённых его предшественником, на афганско-туркменской границе, которую весьма сложно охранять, то и дело происходят попытки вторжения боевиков. Разумеется, при полной информационной закрытости населению ничего не говорят, однако цинковые гробы с границы периодически привозят, огневые точки из мешков с песком сооружают, а, как поговаривают местные, заключённые туркменских тюрем ждут не дождутся, когда придут боевики и их выпустят, чтобы можно было к ним примкнуть. Так что, сколько ещё осталось туркменскому нефтегазовому султанату – большой вопрос.

Как вести себя России

Самый же больной вопрос – это поведение в данной ситуации России. Которая все эти годы совершенно наплевательски относилась к дерусификации Туркмении, несоблюдению ею всех договоров и фактическому выдавливанию из республики русских. Почему? Да потому, что, как и с Украиной, Белоруссией, странами Прибалтики и всеми прочими, внешняя политика наша по сути сводилась к защите интересов "российского бизнеса", а говоря честнее – олигархических кланов, имеющих там свои бизнес-интересы. И если интересы эти обеспечивались местными властями – будь те хоть трижды людоедами и фашистами – это воспринималось как нечто допустимое. Однако сей принцип опоры на шкурный интерес работает всегда лишь до поры и оборачивается (чему уже немало примеров) для России политическими и репутационными проигрышами, многократно перекрывающими полученную олигархами выгоду. Ибо строить внешнюю политику по принципу коммерческой лавочки для России с её тысячелетней имперской историей недопустимо.

Да, имперская политика очень часто невыгодна в коммерческом плане, всегда весьма затратна и требует жёстких политических (а иногда – и военных) решений. Но именно она, и только она, позволяет делать исторически правильные шаги, оборачивающиеся в перспективе (не всегда в ближайшей) пользой для России, ростом её влияния и авторитета. Об этом российской власти неплохо бы задуматься уже сейчас. Иначе очень скоро нам, как в фильме "Игра престолов", стену для защиты от "одичалых" вдоль южных границ строить придётся. Что при огромной длине этих границ штука заведомо нереализуемая.