Дед и внук

У меня было два деда, и обоих я очень любил. Наверное, они меня тоже любили. Один дед жил на Волге в Ярославской области. В финскую войну он воевал в лыжном батальоне. Отправили их в атаку прямо на финские пулемёты по льду Финского залива, где фины их всех и положили. Лежал раненый дед на льду пока не стемнело. А потом их, кто выжил, наши оттащили на свои позиции. Ночью финский снайпер отдыхал. Холод стоял тогда нешуточный, и ноги прихватило морозом. В санбате ампутировали пальцы на обеих ногах.

- Деда, а как тебе пальцы отрезали? Пилой?

- Неа. У доктора были такие большие кусачки. Он ими хрум-хрум и пальцев нет.

Дед показывает, как доктор орудовал этими страшными кусачками. Из окна кричит бабка:

- Ты что ребёнку рассказываешь, старый дурак? И на себе нельзя показывать - дурная примета!

- А что тут показывать? Нету пальцев давно. Показывай не показывай, а новые уже не вырастут.

А потом мы шли на берег Волги резать ивовые прутья. Нарезав, поднимались в гору в деревню. Дед нёс охапку прутьев, и я нёс охапку прутьев. Только у деда была охапка большая, а у меня маленькая. Из этих прутьев дед плёл корзины и короба, а я ему мешал, думая, что помогаю.

Дед очень много курил. Папиросы и сигареты он не признавал, курил махорку. Тогда все должны были выписывать какую-нибудь газету. Дед выписывал "Правду". Возьмёт он ту правду, оторвёт уголок, скрутит длинный кулёчек и засыплет в него табак. Потом слюнявит краешек и склеивает приговаривая:

- Вот тока на козьи ножки и годится ихняя правда.

Бабка словно дежурит в окне:

- Ну, что ты мелешь, старый чёрт!?

Забыл, как при Сталине твоего дядьку увезли ночью и больше его никто не видел?

- Да ладно тебе....

Дед разжигает свою "козью ножку" и начинает смачно кашлять. Я колочу его кулачком по спине.

- Не кашляй, деда.

Умер дед от рака лёгких, видать аукнулась ему та "Правда". Случилось это 17 мая. Я уже ходил в школу в третий класс и готовился к вступлению в пионеры. Родители собрались ехать на похороны в Ярославскую, хотели взять и меня, но учительница страшно выпучила глаза и громким шёпотом затараторила.

- Да Вы что, какие похороны!? Ему же в пионеры вступать.

- Да мы сами ему галстук повяжем.

- Не говорите глупости.

Так я не попал на похороны и не увидел своего деда мёртвым. Можт оно и к лучшему?

А вчера я был в гостях у своего внука. Когда я прихожу, он отходит подальше, а потом, смешно загребая ногами в стороны, мчится на меня с криками:

- Дида, лови.

Я хватаю его на руки и подкидываю под самый потолок. Он радостно верещит. Потом отбегает назад и всё повторяется по-новой. После шестого раза я сдаюсь:

- Всё, Вован, силы больше нет у деда.

Когда я уходил, он махал мне ладошкой и говорил своё «пока-пока», а в глазах стояли слёзы. Нет, он не плакал, просто его глаза набухли влагой, и он часто-часто моргал. Так плачут мужчины.

- Ты что, Вован, ты же меня не в последний путь провожаешь – я ещё много раз приду к тебе в гости.

Я спустился и по лестнице и пошёл к машине, пряча от прохожих свои влажные глаза.