Революция №23

Как обычный многоквартирный дом становится очагом новой коллективности

В начале было слово. И слово это было «управляющая компания». Потом была цифра. И цифра эта была напечатана в квитанции. Но цифра показалась людям чересчур большой, а деятельность компании — слишком незаметной. В результате квитанция познакомила и объединила всех жителей дома 23 по улице Крыловской в городе Омске. В России вообще людей может объединить лишь общий враг. Сначала таким врагом был директор управляющей компании. Потом к нему присоединились ее владельцы из числа городской элиты. Затем местный губернатор, представитель которого консультировал этих самых владельцев. И, наконец, тот, кто его назначил. Превращение постсоветских единоличников в объединенных граждан корреспондент «РР» наблюдал собственными глазами.

Человек, влюбленный в Сахалин

— Пароль? — раздается женский голос из домофона.

— Че Гевара, — отвечает крепкий небритый мужик в майке с изображением самого известного революцио­нера планеты. Это Борисов — главная гроза и головная боль местных коммунальщиков. Во дворе дома № 23 по улице Крыловской его знают все. Причем именно как Борисова, без имени и отчества. Но он не обижается: просто Борисовым, которого знают все, быть гораздо приятнее, чем Александром Борисовым, которого не знает никто.

— Открывай давай. Революция не может ждать.

Сегодня у инициативной группы жителей дома очередное собрание. Будут решать, как сбросить гнет коммунальщиков. Собираются по вечерам после работы. Еще год назад эти люди даже не подозревали о существовании друг друга. А сегодня они совместно организовывают дворовые праздники, ремонтируют детские площадки, приводят в божеский вид подъезды и… отравляют жизнь коммунальщикам и чиновникам, которые по идее и по закону как раз и должны всем этим заниматься.

— Мы с тобой когда познакомились? — спрашивает просто Борисов у хозяйки сегодняшней «конспиративной квартиры» Натальи Кухаренко.

— В прошлом году, когда ты у своего подъезда со слесарями ругался. Они канализацию отказывались ремонтировать. А я просто мимо шла. Ты меня в свидетели позвал, что они работать не хотят.

Утренние разборки с сотрудниками местной управляющей компании уже давно стали для Борисова священным ритуалом. Он уверен, что если не будет каждый день появляться у них в офисе и наставлять на путь истинный, то и работать никто из них не будет.

— Объясните мне, почему у меня в квитанции какой-то непонятный долг стоит, если я вам все уже оплатил?

— Потому что методика расчета у нас такая. Мы знаем, что никаких долгов у вас нет, вы все заплатили. Просто они там значатся исключительно формально. Это ничего не означает.

— Как формально?

— По методике расчета.

— То есть никакого реального долга нет — он есть только в квитанции?

— Да.

— О как! То есть я вам все аккуратно плачу, но тем не менее считаюсь должником?

— Формально да.

Честность омских коммунальщиков поражает. На стене висит объявление, подписанное руководством ПО «Иртыш», больше известного как телевизионный завод, в котором прямо запрещается работникам управляющей компании заверять любые документы жителям района, имеющим долги по коммуналке. Хотя в самой компании уверяют, что никто из руководства завода к ним никакого отношения не имеет.

Здесь же, на стене, ответ городских чиновников на требования снизить тарифы для населения: «Это не свободный рынок с огурцами и помидорами: в сфере защиты прав потребителей государство само решило регулировать — кто, с кем и на каких условиях будет заключать договоры на поставку коммунальных ресурсов». То есть недовольным расценками предложено идти за сатисфакцией сразу к Путину с Медведевым.

На этом стенде вообще очень много интересных документов, прямо находка для отдела по борьбе с экономическими преступлениями — вся доказательная база на виду.

Пытаюсь встретиться с директором этой организации господином Поливиным. Но в приемной на амбразуру бросается секретарша. По телефону прямо из кабинета директор мне отвечает, что внутри его нет, машина у дверей не его и вообще ничего говорить он не будет, потому что — гладиолус. А на следующий день Алексей Поливин оказывается в больнице. Видимо, во избежание ненужных встреч.

— Ладно, пойдем — проведу экскурсию по Сахалину, — говорит просто Борисов.

— Почему по Сахалину?

— Наш район так тыщу лет уже называют. Он на отшибе, со всех сторон отрезан железной дорогой — можно час на переезде простоять, пока проскочишь. Натуральный остров Сахалин.

Район действительно классический для большинства заводских поселков России. Жизнь теплится вокруг предприятия, директор которого для местных жителей царь и бог, а также поставщик тепла. Поэтому появление на вверенной им территории каких-то Че Гевар для реальных хозяев района стало полной неожиданностью. Люди, которые по всем понятиям должны терпеть, платить и бояться, отказались делать и первое, и второе, и третье.

Черный Навальный

Военный пенсионер Лимма Черный — это омский аналог Алексея Навального с его «РосПилом». Только борется он не с госкорпорациями, а с местными коммунальщиками. В вопросе начал разбираться еще в 2006 году. Просто взял в руки обычный школьный справочник по физике и технике. Потом ознакомился с постановлением омского мэра № 244 «О временных методических рекомендациях по определению расчетного расхода котельных тепловой энергии в горячей воде на отопление, вентиляцию и горячее водоснабжение». Название, конечно, мутное, как и большинство образцов номенклатурной литературы, но Лимму Черного это не смутило. В общем, изучив и то и другое, он пришел к выводу, что расчеты специалистов местной котельной, снабжающей поселок теплом, противоречат и законам физики, и постановлению градоначальника. Дотошный пенсионер все пересчитал и выяснил, что жители только его дома с 2006 по 2011 год переплатили владельцам котельной 3 168 812 рублей.

— Вот смотрите, — Черный готовится поразить меня цифрами, — только по теплу в 2006 году — 262 537 рублей. 2007 год — 286 625, 2008 год — 343 098, 2009 год — 565 499. Продолжать? И это только за тепло и только в одном доме. А есть еще тарифы на газ и электричество! А домов у нас 55. Представляете объем прибыли!

— То есть заводу, которому принадлежит котельная, сего­дня можно вообще ничего не выпускать, а зарабатывать только за счет поставки тепла?

— Я думаю, так они и поступают.

Выяснить, что производит ПО «Иртыш» кроме тепла и горячей воды, не удается: на территорию предприятия, которое официально считается оборонным, попасть, естественно, непросто — охрана выпроваживает нас с проходной, объяснив, что начальства на месте нет, все на празднике в честь Дня коммунальщика. Возвращаюсь к пенсионеру Черному.

— Я обращался с жалобами к мэру, прокурору, губернатору, в «Единую Россию», — рассказывает он. — Результата ноль. Все качают головами в знак согласия, потому что с методикой подсчета не поспоришь — я же по учебнику физики считал, сколько нужно газа для согрева кубометра воды, каковы затраты на доставку тепла до квартиры и так далее. Кстати, я вам еще одну страшную тайну раскрою: большинство приборов общего учета тепла, которые стоят в наших домах, всегда показывают на 60–200 гигакалорий больше, чем потребляют в действительности, — я все посчитал. Тут два варианта: или они изначально бракованные, или их специально так настраивают.

Ловлю себя на мысли, что прав был все-таки сын турецкоподданного Остап Сулейман Берта-Мария Бендер Бей, который после краха хрустальной мечты своего детства о Рио-де-Жанейро твердо решил переквалифицироваться в управдомы.

Я-то был уверен, что это шутка. А человек знал, о чем говорил.

Вместе весело считать

Историю со злополучным счетчиком мне как раз накануне рассказывала Любовь Стародед. Она предприниматель, живет все в том же доме № 23. Вспоминает, что после того, как этот прибор учета установили, плата за тепло увеличилась в разы, хотя по всем расчетам все должно было произойти с точностью до наоборот. Сразу после этого количество Че Гевар заметно выросло и растет с каждой новой квитанцией в следующей пропорции: на какую сумму увеличивается стоимость услуг, на такую же растет количество несогласных. Такими темпами Че Геварами скоро станет вся страна.

— Они действительно делают из нас революционеров, — сокрушается Стародед. — Нельзя так внаглую брать деньги ни за что. Я, кстати, ничего этого управляющей компании не плачу уже давно. И вообще никакая это не управляющая компания, а вообще непонятно что. По крайней мере, юридически.

Таких, как Стародед, здесь уже достаточно много. Люди просто начали выяснять, на каких основаниях коммунальщики выставляют им счета. И обнаружили, что никаких договоров между ними и компанией нет, а большинство подписей под бумагой, в которой они якобы соглашаются на непосредственное управление (есть такая мутная форма работы коммунальных служб, при которой жильцы напрямую платят поставщикам газа, воды, света и т. п., а управляющие компании как бы ни при чем), являются поддельными. Сейчас эти подписи рассмат­ривают в суде и, скорее всего, признают недействительными — просто к Че Геварам присоединился один из лучших в городе юристов, на беду коммунальщиков живущий в этом самом доме.

— Я неоднократно просила управляющую компанию показать мне документы, на основании которых должна им платить, — продолжает Любовь Стародед. — До сих пор никто этого не сделал. Вот я и не плачу, чего и всем желаю.

— Конечно, не надо платить, — убеждал меня накануне Лимма Черных. — Но мне приходится все-таки это делать в срок, потому что я с ними постоянно сужусь и не хочу выглядеть в глазах суда скандальным должником. А вот если все хотя бы на два-три месяца откажутся платить, то тарифы будут снижены. Потому что они ничем юридически не обоснованы. Но многие все еще боятся.

В том, что люди исправно платят, я убедился все в той же управляющей компании. Выяснилось, что сборы коммунальных платежей с населения составляют 83% — это очень хороший показатель, им очень гордятся. Как раз вместе со мной у кассы появился один из исправных плательщиков — шаркающая восьмидесятилетняя старушка с квитанцией на сумму около 3000 рублей. При пенсии в 7200.

— Чтоб вы там все подавились, сволочи! — шипит бабуся, дрожащими руками доставая из потертого кошелька новенькие скрипящие купюры. Видимо, пенсию утром получила — и сразу сюда. Таких, как она, в районе полно. Эти люди платят всегда.

А история со злополучным коллективным счетчиком, установленным в доме, закончилась традиционно: никаких документов о том, где и когда он был произведен и кем тут установлен, найти не удалось. А чуть позже местный участковый поймал в подвале каких-то людей, пытавшихся сбить на нем заводские номера.

Коммунальные консерваторы

Справедливости ради надо сказать, что есть в «Сахалине» люди, которых полностью устраивает работа управляющей компании. Че Гевары называют их отрядом «Белые колготки». Это несколько женщин пенсионного возраста. При личном общении впечатления невменяемых они не производят и свою позицию объясняют предельно просто:

— Не стоит раскачивать лодку. Да, компания работает, может быть, и не совсем хорошо, но не стоит ничего менять, потому что точно будет хуже.

Правда, потом выясняется, что им, как «старшим по дому», полагаются серьезные льготы: они освобождены от оплаты содержания и ремонта жилья плюс получают компенсацию оплаты услуг ЖКХ. Так что и цифры, указанные в квитанции, никого из них особо не пугают.

— Эти ваши революционеры — нищета голимая! — неожиданно срывается одна из женщин. — Им самим льготы нужны! Вот и все!

«Белые колготки» нервничают, потому что сегодня в доме № 23 по улице Крыловской начинаются досрочные выборы «старшего по дому» и, скорее всего, победят Че Гевары. Обстановка накалена до предела. В предвыборной кампании все как у взрослых: агитация, черный пиар в виде подметных листовок, своя ЦИК. Только в отличие от «больших» выборов в бюллетене каждый жилец дома может вписать любую фамилию — свою, соседа, жены или сына. Результат голосования определят простым большинством голосов. Выборы продлятся четыре дня, так что велика вероятность, что проголосуют все 100% местного электората. В общем, нервничают все, включая участкового: у него уже кипа жалоб от обеих противоборствующих сторон. Участковый печален:

— Коммуналка растет, зарплата нет.

Видя искреннюю печаль господина полицейского, я вдруг отчетливо понимаю: если коммунальные революционеры пойдут митинговать, он тоже пойдет — ему же положено. Но только будет не разгонять, а охранять людей от тех, кто придет разгонять.

Просто Борисов агитирует, естественно, за своих. Его кандидат — хозяйка пары небольших магазинов, живущая в соседнем подъезде Наталья Кухаренко. На вопрос, зачем ему вообще все это надо, он честно отвечает:

— Кто-то бухает, кто-то в шахматы играет, а мы с коммунальщиками боремся.

Если Наталью выберут «старшей по дому», она собирается попытаться стать депутатом горсовета. Сейчас там представитель губернатора — официальный консультант все той же злополучной управляющей компании Александр Лихачев. И таких компаний у Лихачева несколько. Поэтому рост цен на услуги ЖКХ население прочно связывает с действиями властей. В прошлом году, когда по Омску прошел ложный слух о смерти губернатора, в городе начались стихийные народные гуляния.

— Зачем тебе в депутаты? — спрашиваю я Кухаренко.

— Как зачем? Чтобы не обдирали нас совсем уж до трусов.

— А сейчас кто депутат от вашего района?

— Вроде Березовский.

Депутат Березовский оказывается бывшим директором телевизионного завода. В ответ на просьбу о встрече традиционно ссылается на День коммунальщика. В Омске я уже четвертый день — праздник ЖКХ продолжается третьи сутки и, видимо, не думает заканчиваться. По крайней мере, для чиновников. Но и без них картина ясна: государственный телевизионный завод поставляет тепло и воду населению через дружественную коммунальную компанию, которую «консультирует» представитель губернатора в горсовете. На законодательном уровне рулит депутат Березовский. Все дружат с прокурором, начальником УВД и председателем суда. В общем, классика жанра. Вот только народ оказался какой-то нероссийский — отказался платить и стал митинговать. Испортил праздник коммунальщика, сволочь такая!

Пока омские Че Гевары действуют исключительно в рамках российского законодательства. Но чем больше они убеждаются, что это бесполезно (суд не принимает иски, прокуратура — заявления, ОБЭП в упор не видит в действиях коммунальщиков явного мошенничества), тем больше звучит предложений действовать другими методами.

— Я, естественно, против такого, — говорит мне на прощание Любовь Стародед. — Но ведь люди уже почти поголовно понимают, что по-другому с этими беспредельщиками не получится. Они физически привыкли, что в стране власть представляют только они, остальные — быдло. В учредителях всех этих коммунальных структур сидят те же люди, которые когда-то были во власти или даже сейчас там находятся. И на чьей стороне будут суд, милиция, прокуратура?

В квитках, которые местные жители получили в последний раз, общая сумма чуть-чуть не дотянула до психологической отметки в половину средней зарплаты по региону. До массового коммунального бунта осталось совсем немного.

 А выборы «старшей по дому» Наталья Кухаренко выиг­рала: 300 голосов против 60. В ответ на это коммунальщики срезали вентили ливневой канализации и затопили революционерам весь подвал. На войне как на войне.