Как девочка подросток становится мишенью ФСБ

Страх кремлевских старцев перед современной реальностью формирует репрессивную машину против тех, кто привык жить по правилам цифровой эпохи. Именно так подростки, заглянувшие из любопытства на неблагонадежную страницу, могут встретиться лицом к лицу с государством, отправляющим за ними своих чекистов

Эта история могла бы начинаться так: сотрудники ФСБ в Красноярске накануне нового учебного года предотвратили стрельбу в школе. Злоумышленница, возможно, готовившая теракт, изолирована. С ней и с ее родителями проводятся воспитательные беседы. Героям-правоохранителям — слава, у детей никто не отнимет праздник знаний, родители могут спать спокойно. Профилактические меры позволили избежать страшного преступления.

Могла бы, но некоторые детали мешают. Дело было так. Рано утром 24 августа 10 (!) сотрудников ФСБ вломились в дом, где живет 14-летняя красноярская школьница Алена Прокудина. То ли предъявили родителям постановление на обыск, то ли нет, — родители пребывали в некотором шоке, что не так уж удивительно, и после не могли вспомнить подробностей. Но, кажется, какая-то бумажка все-таки была. И обыск был — тут уж никаких сомнений. В комнате девочки посдирали со стены постеры — портреты музыкантов и сериальных актеров. Будут изучать. Долго исследовали бумаги, оставшиеся от старшей сестры (она взрослая, с родителями не живет). Сестра делала домашнюю косметику, в бумагах — сложные формулы и пугающие названия, храбрые силовики сразу же заподозрили, что речь может идти о производстве взрывчатых веществ. Забрали личные вещи Алены и ноутбук, принадлежащий ее матери. А еще — самодельный лук со стрелами — причем у стрел мягкие наконечники, — и старое духовое ружье (это вещи старшей сестры, которые она во взрослую жизнь забирать не стала).

Алену отвезли на психиатрическую экспертизу. Обещали выпустить из клиники 27-го, но на момент написания этих строк еще не выпустили. Намекнули, что выйдет она на волю после 1 сентября. Все ведь знают, что школьные шутинги случаются только во время торжественных линеек. По-другому просто не бывает.

В чем вина девочки? О, там все по-настоящему страшно, читаешь и понимаешь, какие все-таки отчаянные люди работают в главной государственной спецслужбе. Впрочем, других туда и не берут, конечно. Всего десять их пришло домой к Алене. Без спецназа, без силовой поддержки, без авиационного прикрытия. Рисковали собой ради нас, герои, защитники, поклон до земли.

Ах, да, вина. Несколько месяцев назад в социальной сети ВКонтакте она подписалась на сообщество о массовом убийстве в американской школе Колумбайн . Запрещенное в России, но доступное пользователям ВКонтакте . Все, наверное, помнят эту жуткую историю: в 1999-м двое старшеклассников пришли в школу с оружием, убили 13 человек, ранили 23 и покончили с собой.

Алена не просто подписалась. Она один раз (!) обсудила историю с одноклассницей. И забыла — про Колумбайн , и про нажатую когда-то кнопку подписаться . Но ФСБ все видит, и вот итог — потенциальная преступница изолирована, а школьники Красноярска — в безопасности.

Ура!

Чем важна эта история? Попробую объяснить: совсем недавно закончилось дело Нового величия— печальная история про группу молодых людей, которых полицейский провокатор превратил в преступное сообщество . Трое участников выдуманной организации получили реальные сроки — гигантские, абсурдные, необъяснимые. За ходом дела следили, его фигурантам сочувствовали (хотя тут правильное слово, конечно, потерпевшим , поскольку жертвы провокации и есть настоящие потерпевшие), в их поддержку проводились шумные акции.

Но дело Нового величия все-таки штучный товар. Тут нужно напрягаться, внедрять агента, сочинять устав организации . Большинство дел за комментарии в соцсетях, фабриковать которые позволяют бесчисленные новые законы — об экстремизме, о защите чувств верующих, об оправдании нацизма и т. п., — вообще никаких усилий не требуют. Человеку в погонах, стремящемуся к новым званиям, к благодарностям от начальства, к премиям и прочим радостям, с которыми связано повышение раскрываемости , достаточно просто иметь компьютер и научиться мониторить соцсети, чтобы оптом отлавливать страшных преступников.

Теперь потенциальной жертве борцов с сетевым экстремизмом даже не нужно ничего говорить: достаточно просто подписаться не на ту группу. Против Алены Прокудиной, конечно, никакого дела нет, но и на несколько дней загреметь — вообще без причин — в психиатрическую клинику тоже так себе счастье. И потом, тут главное ведь — открыть универсальный метод борьбы, показать коллегам пример. А дела будут.

Василий Григорьевич Перов. Приезд станового на следствие. 1857Иллюстрация: Wikimedia Commons

За этой историей — важная точка схождения двух потоков, определяющих нашу сегодняшнюю жизнь (и ломающих наше будущее). С одной стороны, говорить нужно о страхе. Архаичное государство, идеологи и лидеры которого модели будущего ищут в собственном счастливом прошлом, а то и дальше, попросту не понимает этого странного нового мира — зыбкого, постоянно меняющегося мира, который формируют современные информационные технологии. В непонятном видят угрозу, с угрозой пробуют бороться. Так, как умеют.

Это можно отследить, начиная с самого высокого уровня, можно следы этого страха выявить в речах вождя, когда он зачем-то берется рассуждать про интернет и его окрестности. Немало перлов на ту же тему нам в последние недели подарил вождь соседский, белорусский. Но и тут ничего удивительного: страх у него тот же, а государство — еще более архаичное.

С другой — играет свою роль специфика репрессивного сознания, растущего как раз из тех времен, где наши молодящиеся лидеры ищут модели для будущего. Обыватель реагирует на пугающие слова и легко готов поступиться гражданскими правами, если ставка в игре — защита его, обывателя, от каких-нибудь очередных экстремистов . Особенно, конечно, чужими гражданскими правами. Стрельба в школе — жуткая вещь, спорить никто не станет. Сотрудники ФСБ сделали все, чтобы ее предотвратить. Говорите, оснований считать, что Прокудина готовила что-то подобное, нет? Ну и что! Тут лучше перебдеть, как говорится. Зато дети целы.

В точке слияния этих двух потоков — наша нынешняя реальность. И как тут ломать ситуацию, я, честно говоря, не знаю. Зато понимаю, что самая уязвимая категория сейчас — дети и подростки, которые выросли в мире новых технологий, для которых интернет — естественная среда обитания, которые и представить себе не могут, что когда-то жизнь была устроена по-другому. Естественно, никакого страха перед новым миром у них нет, зато любопытства — в достатке. И заплатить за это любопытство они могут очень дорого, потому что начальство нового мира боится, а общество в большинстве своем особой ценности в правах и свободах не видит.

Не знаю, что делать. Ну, давайте хотя бы говорить об этом.

Под запретом теперь движение АУЕ , правоохранители уже начали примериваться к новому непаханому полю — понятно ведь, что в сети и такого добра хватает. Я не хочу защищать блатную субкультуру (хотя нынешние методы борьбы, по традиции нацеленные на ограничение свободы слова, приемлемыми не считаю), но вот что скажу — вероятность того, что, открыв для себя еще одну возможность без труда отлавливать новых опасных экстремистов , силовики, особенно в регионах, производство дел такого рода поставят на поток, тоже стремится к ста процентам.

Да, собственно, все уже началось. Начальству просто не нравится новый мир, в котором оно — с методами своими, поросшими мхом, с представлениями о жизни, извлеченными из подшивки газеты Правда за 1975 год, и с идеями, пахнущими большой кровью, — просто неуместно. Подчиненные берут под козырек.

Платить нам с вами. Ну и детям. Да, кстати, сотрудники ФСБ дали родителям Алены ценный совет — пороть дочь, чтобы поумнела. И то, конечно, как же иначе.

Иван Давыдов