Культура в натуре

СМИ: Суд признал сообщество АУЕ («Арестантское уголовное единство») экстремистской организацией. Однако, как разъяснил сенатор Александр Башкин, блатную музыку запрет не коснётся – «это культура».

В стране, где на школьных конкурсах ученики наизусть распевают «Владимирский централ», с младых ногтей впитывая, что «не очко обычно губит», пущего кошмара сенатору Башкину пригрезиться не могло.

Едет, значит, сенатор на работу в автомобиле, в салоне привычно бубнит радио, а на душе у Башкина меж тем параша какая-то. Чего-то душе не хватает, привычного. Клац Башкин один канал – новости, клац другой – танцевальный тын-дынц, клац третий – симфония. Радио как не родное.

Тут и дошло до Башкина: шансон куда-то пропал! Ни тебе «Вороваек», ни «Стекловаты», ни Кати Огонька. Словно цыгане обнесли! Как же мы жить теперь будем? – подумалось. – Чем душу греть?

У нас в стране срок отмотал, говорят, каждый третий.

В нижней палате десятерых коллег выкупили, кто зону топтал. Про верхнюю и говорить нечего – когда Арашукова арестовать пришли, чуть половина сенаторов когти со страху не рванула.

Во страна! Отнять у неё шансон – без культуры оставить.

Это раньше у нас классики были – Чайковский с Рахманиновым, а теперь классик – Круг! Про него даже телесериал сняли, как про Штирлица. Коллеги смотрели – рыдали всем гамузом. В натуре!

И что же теперь, отнять у народа его культуру?! Век воли не видать!

И Башкин немедля зазвал в кабинет журналистов, дабы разъяснить, что арестантское единство – это одно, а арестантская культура – это совсем другое. И «музыкальный жанр не имеет отношения к формированию криминальной субкультуры», чтоб вы понимали!

Расчувствовавшись, сенатор проснулся.

Тихонько работало радио: «Голуби летят над нашей зоной, голубям нигде преграды нет».

Со щеки Башкина соскользнула скупая мужская слеза.