Рабочие против революции

Пожалуй, самый головокружительный эпизод нашей гражданской войны - это Ижевско-Воткинское восстание. История Белого (и шире - антибольшевистского) Движения знает многое. Знает офицерские "полки" из нескольких сот человек, бросавшие вызов многотысячным армиям и побеждавшим за счёт высокой мотивации и столь же высокого профессионализма. Знает массовое движение казаков. Знает крестьянские восстания, которые, если находили опытного и умелого руководителя из числа царских офицеров, оказывались довольно успешными. Но, пожалуй, нигде, кроме Ижевска и Воткинска, мы не имеем дела с массовым выступлением рабочих в поддержку Белого Дела. Рабочие, восставшие против власти, объявившей своей целью защиту их интересов, несколько месяцев упорно обороняли свои города и заводы, и не просто обороняли - успешно наступали, били красных и расширяли район восстания, пока не оказались вынуждены уступить силе. Более того - эти рабочие не разбрелись после поражения восстания по домам (как это нередко бывало с казаками), а организованно отошли на соединение с войсками белой Сибири и составили костяк двух наиболее боеспособных дивизий армии Колчака.


 

Эти дивизии вплоть до конца 1919 года вели бои с красными под... красным флагом. Они ходили в бой с пением "Варшавянки" (для которой, правда, сочинили новый текст). И лишь под занавес своего не слишком успешного правления верховный правитель А.В. Колчак почтил их георгиевскими знамёнами, которые Ижевцы и Воткинцы и унесли с собой в эмиграцию.

А начиналось всё так. 7 августа 1918 года большевики собрали рабочих Ижевского завода и, по рассказу Авенира Ефимова, "вопя о спасении завоеваний революции", объявили о мобилизации. Как раз в это время Каппель со своим отрядом занял Казань. Среди рабочих к августу 1918 года большой авторитет приобрёл Союз Фронтовиков - организация, состоявшая из солдат и офицеров Русской Императорской Армии, вернувшихся с германского фронта. Подавляющее большинство этих фронтовиков (включая офицеров!!!) были рабочими Ижевского оружейного завода. Союз фронтовиков, однакобыл резко настроен против большевистской власти, давно вынашивал планы восстания и имел заранее согласованный план. В ответ на мобилизацию фронтовики потребовали, чтобы большевики обмундировали и вооружили призывников прямо в Ижевске, грозя в противном случае неповиновением. Большевики не были идиотами, тем более, что выборы в советы рабочих депутатов в Ижевске раз за разом давали большинство отнюдь не представителям "ленинской гвардии". Они смекнули, что вооружённые мобилизанты в Ижевске - готовый контингент для мятежа, и потому демонстративно отвергли ультиматум. В городе начались аресты (в частности, был арестован председатель Союза Фронтовиков офицер Солдатов) [1].

На следующий день рёв заводского гудка созвал рабочих к родному заводу. Но это был не традиционный призыв на работу, а условленный сигнал к восстанию. Рабочие овладели пристрелочной мастерской (завод-то был оружейный!), в которой имелись винтовки и патроны, и вооружились. К вечеру Ижевск был свободен от красных. В течение нескольких последующих дней красные посылали против повстанцев одну карательную экспедицию за другой - но все они были разгромлены ижевцами.

У ижевцев нашлись опытные и толковые командиры, в том числе и из своей рабочей среды [2]. Возглавил же восстание полковник 13-го Туркестанского стрелкового полка Д.И. Федичкин. Ижевские рабочие трудились, не покладая рук, вырабатывая по 2500 винтовок ежедневно, а при приближении красных тревожный заводской гудок скликал ополченцев к заранее условленным местам сбора. "Никто не пробовал уклониться от боя, - писал А.Г. Ефимов. - Взаимная спайка и выручка стояли необыкновенно высоко. Если кто-нибудь не поспевал присоединиться к своей роте, он пристраивался к другой". Этот же автор свидетельствует, что пленные красноармейцы с ужасом ждали заводского гудка. "Услышав его, в их рядах начинает нарастать паническое настроение. Они знают, что через час к месту боя подойдут и опрокинутся на них волны рабочих и начнется кровавая штыковая схватка" [3].

 

Ижевские рабочие за изготовлением оружия.
По первому сигналу они бросали свои станки и шли на позиции.

17 августа восстал Воткинск. На следующий день подоспевшим отрядом ижевцев вместе с местными повстанцами город был освобождён. Ликвидировать восстание большевики смогли только к 14 ноября. Причём большая часть бойцов Ижевско-Воткинской народной армии благополучно отступила за Каму - чтобы впоследствии присоединиться к армии Колчака.

Встаёт вопрос: почему? Почему рабочие двух крупнейших на Урале заводов столь неожиданно восстали против власти, защищавшей их от угнетателей? Самый простой ответ на этот вопрос дали большевики. Ижевско-воткинские рабочие, по их словам, находились под влиянием эсеровской пропаганды. Сами мастерски владевший пропагандистским словом, не раз добивавшиеся за счёт этого успеха, большевики и успехи своих противников склонны были приписывать пропаганде. Однако, сами участники восстания (в частности, уже упомянутый мною А.Г. Ефимов) только смеются над подобными объяснениями.

К сожалению, недалеко ушли от большевистских "историков" и некоторые историки пробелогвардейской направленности. Валерий Шамбаров, вслед за теоретиками "революционной демократии" начала ХХ века, называл Ижевско-Воткинское восстание восстанием революционных рабочих, разочарованных итогами революции и недовольных политикой большевиков [4]. Да что греха таить - я и сам долгое время придерживался подобной трактовки. Однако по свидетельству самих участников восстания (а не его случайных попутчиков вроде меньшевика И.Г. Уповалова), ижевские и воткинские рабочие не отличались никакой революционностью. Ефимов пишет: "Их обвинения эсеров, что они своей пропагандой вызвали восстание в Ижевске, не имеют никаких оснований. Союз фронтовиков, который поднял восстание, далеко не насчитывал численности в 4000 человек, указанной Какуриным, и не имел никакой политической программы, а был организован исключительно для защиты прав вернувшихся с фронта солдат, бывших рабочих... Рабочие в большинстве относились безразлично к пропаганде и затеям эсеров, то и последние не доверяли ижевцам, и в особенности их командному составу...

Бросив большевикам свой вызов на смертный бой, рабочие забыли, к каким партиям они принадлежали, забыли, кто были их политические единомышленники или противники, кто были их друзья или недруги, все они, как один, поднялись против красного гнета.

Для них время слов, программных различий и других разногласий прошло, и, крепко спаянные в своем порыве, они упорно, самоотверженно бились с врагом. Считавшие себя эсерами не хотели выделяться из рядов других восставших рабочих и не пошли за своими незадачливыми главарями. Среди восставших против большевистского гнета были также принадлежавшие к партии большевиков. Эти большевики отказались поддерживать зверства и преступления своих однопартийцев" [5].

В подтверждение своей мысли о несочувствии ижевцев каким бы то ни было революционным течениям Ефимов указывает: "Последующие события, которые отстранили эсэров от всякого участия в налаживании государственного порядка и которые кончились передачей власти в руки адмирала Колчака, еще яснее подчеркивают, что ижевцы и воткинцы выбрали дорогу, по которой пошли все честные и действительно любящие свою родину русские люди. Они, за малым исключением упорных “партийцев”, без оговорок признали власть адмирала Колчака. Они не пошли за партией, которая свои партийные интересы ставила всегда выше благополучия России и русского народа" [6]. Эсеры, в большинстве своём, после прихода к власти Колчака признавать его отказались и повели свою борьбу под лозунгом "Ни Ленин, ни Колчак!". Этот лозунг, изначально абсурдный, в итоге закономерно привёл их к капитуляции перед большевиками. Даже Фортунатов, любимец Каппеля и его боевой соратник, в 1920 году перешёл к красным. Ижевцы и воткинцы остались в рядах армии Колчака, прошли вместе с ней Великий Сибирский Ледяной поход и ещё два года сражались против узурпаторов в Заайкалье и Приморье.

То есть, ижевцами и воткинцами двигало что угодно, но не верность завоеваниям революции. Эта же мысль красной нитью проходит через сочинения других мемуаристов - Д.И. Федичкина, С.Н. Лоткова - которые в значительной степени её конкретизируют. Собственно, причиной восстания действительно стало недовольство политикой большевиков. Однако, это недовольство не было разочарованием - по той простой причине, что очаровываться изначально было нечем.  Ижевские и воткинские рабочие в царские времена имели всё, что могла бы им пообещать самая разнузданная фантазия самого красноречивого революционного пропагандиста. На заводах существовал 8-часовой рабочий день (с работой в три смены). Каждый рабочий получал достаточный оклад .для того, чтобы обзавестись собственным домом (не особняком, конечно, обычной избушкой, но всё-таки - собственным домом), при котором имелись и сад, и огород, и домашняя скотина, и птица. Состарившиеся рабочие получали пожизненную пенсию от царя, а те из них, кто отличился своими трудовыми достижениями, имели ещё и специальный кафтан, делавший такого рабочего весьма уважаемым в городе человеком. "Каждый заводской рабочий, - пишет подпоручик С.Н. Лотков, - состоял обязательным членом горно-заводской пенсионно-больничной кассы Главного управления Уральскими казенными заводами. В случае болезни или увечья рабочего эта касса выдавала на содержание его семьи половину заработной платы, вне зависимости от того, сколько бы дней он не выходил на работу. От кассы он получал денежные пособия при разных несчастных случаях, умер ли кто в семье рабочего, случился ли у него пожар, пала ли лошадь или корова, рабочему оказывалась необходимая помощь. В тех же случаях, когда рабочему были нужны деньги, будь то по хозяйству, по покупке инвентаря, на свадьбу детей и т. п., он мог брать из кассы беспроцентную ссуду и на очень льготных условиях постепенного погашения; ни ломбардов, ни ростовщиков для воткинского рабочего не требовалось. Прекрасно была поставлена бесплатная медицинская помощь, как рабочим, так и их семьям. Для этого существовал прекрасно оборудованный госпиталь с бесплатной для рабочих аптекой" [7].

Заслуженные рабочие Ижевского завода в своих наградных кафтанах.

Что же сделали большевики? Ну, например, запретили частную торговлю [8]. Несколько раз распускали Совет рабочих депутатов, в котором им никак не получалось добиться большинства мест [9]. На место выбранных рабочими депутатов пришли странные субъекты, зачастую с уголовным прошлым. С.Н. Лотков говорит о том, что рабочим запрещалось даже вести своё приусадебное хозяйство и ловить в заводском пруду рыбу. То есть - в Ижевске и Воткинске большевики вели себя как захватчики в оккупированной стране. Что с неизбежностью должно было вызвать противодействие.

Имелся и ещё один важный фактор. После мобилизации значительной части мужского населения на фронт Первой Мировой войны освобождённые мобилизантами рабочие места заняли другие. После же проведённой большевиками массовой демобилизации оказалось, что вернувшимся с фронта попросту негде работать.

И Ефимов, и Лотков, и Федичкин подчёркивают характерную для ижевских и воткинских рабочих спайку, их готовность ообща отстаивать друг друга, складывавшуюся годами совместного труда и многочисленными родственными и дружескими связями. Когда же на Ижевск обрушился красный террор, массовое сочувствие его жертвам со стороны населения было гарантировано. Большевики как будто нарочно рубили сук, на котором сидели.

И всё-таки социальными причинами столь массового и слаженного антибольшевистского движения не объяснить. Было и ещё нечто. Это нечто - верность ижевских и воткинских рабочих старым русским традициям и в первую очередь - Православию. Храмы в этих городах строились практически целиком на пожертвования рабочих, и достаточно большое количество этих храмов красноречиво свидетельствует о живости и искренности их веры. "Не можем мы снесть испытанья - греху и безумству служить", - пелось в строевой песне воткинцев. И это не были пустые слова. Для человека, воспринимающего православную веру как главную часть своей собственной жизни подчиниться откровенно антихристианской власти было морально очень тяжело. Что ж удивляться, если рабочие в итоге объединились не вокруг левых революционных партий, а вокруг консерватора Колчака, защитника Традиции?

________________________________
Примечания
[1] Ефимов А.Г. Ижевцы и воткинцы // 1918 год на Востоке России. - М.: Центрполиграф, 2003. - с. 348 - 351.
[2] Да-да, вот так вот. В "аристократической" Российской Империи, где простому человеку, якобы, были перекрыты все дороги, простой рабочий мог запросто выслужиться в офицеры/
[3] Ефимов А.Г. Указ. соч., с. 368.
[4] См. в его книге "Белогвардейщина".
[5] Ефимов А.Г. Указ. соч., с. 378.
[6] Там же.
[7] Лотков С.Н. Камско-Воткинский завод и его рабочие // 1918 год на Востоке России. - М.: Центрполиграф, 2003. - с. 348 - 351.
[8] А.Г. Ефимов свидетельствует, что это вызвало стихийные бунты на базарах.
[9] См.: Федичкин Д.И. Ижевское восстание в период с 8 августа по 20 октября 1918 года // 1918 год на Востоке России. - М.: Центрполиграф, 2003. - с. 381.