Вассерман: Хабаровск, Белоруссия, США — у всех протестов есть одна связующая нить

Когда закончатся протесты, и почему загремел в больницу Навальный

На фото: плакат с Белорусским флагом на несогласованной акции в поддержку бывшего губернатора Хабаровского края Сергея Фургала, который был задержан по делу об организации убийств и попытки убийства, Хабаровск (Фото: Дмитрий Моргулис/ТАСС)

В Белоруссии протестующие массы требуют перевыборов и свержения президента, их оппоненты проводят акции в поддержку Александра Лукашенко. В России Хабаровск настаивает на честном правосудии над экс-губернатором Сергеем Фургалом, а в Башкирии тысячи людей встают на защиту Куштау от разработок. Протесты в США тоже до сих пор не заканчиваются. Одновременно мы узнаем, что лидер российской оппозиции Алексей Навальный в тяжелом состоянии лежит в больнице, попав туда то ли в результате отравления, а то ли с диабетом.

Обо всех этих событиях и перспективе развития ситуации в мире «Свободная Пресса» поговорила с Анатолием Вассерманом.

Белоруссия с Лукашенко и после него

«СП»: — Почему у белорусской оппозиции получилось так раскачать лодку?

— Потому что в них вложили накопленный опыт и деньги многие серьезные деятели и страны. Так что удивляться надо не тому, что очередной цветной бунт происходит, а тому, что цветной бунт не одержал немедленного успеха. Это показывает, насколько велика реальная поддержка Лукашенко.

«СП»: — Как эт ситуация отразилась на настроениях белорусских элит? Могло ли это повлиять, например, на планы по транзиту власти?

— Я не знаю, есть ли у Лукашенко планы транзита власти. Но думаю, что эти планы во всяком случае не связаны с нынешним избирательным циклом.

«СП»: — А среди российских элит эта ситуация как-то повлияла на настроения?

— А это смотря, кого считать элитами. Если тех, кто так сам себя называет, то они по большей части не заслуживают ни этого звания, ни, как говорят американцы, теплого плевка. А среди людей, принимающих решения, вряд ли это что-то серьезно изменило.

Более того, я думаю, что даже это нелепое поведение Лукашенко в связи с украинской провокацией тоже мало на что повлияло. Политика многовекторности, конечно, очень опасна для тех, кто ее пытается продавить. Но причина этой политики со стороны очевидна, и из серьезных политических деятелей мало кто обижается на то, что слабый партнер, опасаясь полностью лечь под одного из сильных партнеров, ложится поочередно под каждого.

«СП»: — Будет ли Белоруссия пророссийской, если и когда Лукашенко уйдет?

— Белоруссия — русская. По данным службы Гэллап на 2008 год, 14 из 15 граждан Белоруссии по родному языку, причем языку, не просто усвоенному с детства, а используемому в повседневном общении — русские. Это первое место по всей России. Второе место делят Украина и Российская Федерация. Здесь по тому же гэллапскому опросу — 5/6 граждан русские. В опросе не было напрямую кем вы себя считаете: они проводили опрос по другой тематике, а заодно подсчитали, сколько народа брало бланки для заполнения на местных языках, а сколько на русском. И получили такие сведения.

Так вот, Белоруссия — самая русская часть России. И соответственно для того, чтобы это изменить, нужны силовые меры, причем пострашнее тех, которые были на Украине, где говорит почти все население на русском, но писать грамотно на русском почти не умеют. И, скажем, на интернет-форумах очень легко отличить участников из Украины от участников из Российской Федерации просто по лексическим оборотам, позаимствованным из украинского диалекта русского языка. Этот диалект создавался на базе деревенских говоров, поэтому легко отличается от литературного русского.

По результатам этого же опроса Гэллап, наименьше всего русских оказалось в Армении, там только один человек из 15 брал опросные бланки на русском.

Если Лукашенко уйдет, а не его уйдут, он несомненно передаст руководство страной, точнее этой части нашей общей страны, тем, кто не хуже его самого понимает, что Белоруссия — русская, и любая попытка сделать ее нерусской обернется неприятностью прежде всего для тех, кто попытается.

Протесты в России и мире: Что общего?

«СП»: — В последнее время много протестов. В России Хабаровск требует честного правосудия над Фургалом, народ Башкирии отстаивает Куштау. То есть, протесты не всегда политические и не экономические. Что будоражит народные массы?

— В большой стране всегда много поводов для протестов.

Другое дело, что поводы не надо путать с причинами. Причина хабаровских беспорядков в том, что далеко не все, кто вложил деньги в Фургала, успели отбить их за пару лет его руководства и пытаются если не вернуть Фургала — ясно, что это невозможно, человек действительно в крови до дырок на носу — то хотя бы добиться, чтобы Дегтярев не отменял уже заключенные Фургалом контракты. В любом случае, я не думаю, что здесь есть какие-то серьезные поводы для беспокойства федеральной власти и именно потому, что она понимает, чем вызваны те или иные протесты, в частности знает их организаторов. Поэтому знает, какие принимать ответные меры.

«СП»: — Если вспомнить протесты в мире, то 2020 вообще неспокойный. Понятно, что не лучшая экономическая ситуация, психологическая усталость от коронавируса. Но почему людей везде так легко поднять, даже в США, которые сами пытаются организовывать протесты в других странах?

— Вот именно потому, что накопилось очень много напряжения, и, соответственно, обстановка взрывоопасная. И кроме того, есть такая шутка: «Почему в США сейчас идет массовый цветной бунт? Потому что значительной части специалистов по цветным бунтам пришлось из-за карантина работать дома».

«СП»: — А когда успокоится обстановка? Что должно для этого случиться?

— Для этого для начала должна закончиться нынешняя Вторая великая депрессия. А учитывая, что демократическая партия США старательно блокирует все меры по выходу из депрессии, предпринимаемые под руководством Трампа, то понятно, что выход не будет простым.

Если в двух словах, то проблема прежде всего в том, что сейчас идет попытка демонтировать уже сложившуюся систему глобального разделения труда, опирающуюся на узкую специализацию целых стран. Эта система казалась перспективной, когда ее вводили, но она привела к катастрофическим последствиям. Грубо говоря, львиная доля ресурсов стран, и прежде всего самого дефицитного ресурса — людей (понятно, что все остальное гораздо проще создать или добыть) — оказалась не востребована. И, соответственно, суммарное производство резко упало. Именно это, пожалуй, главная причина Второй великой депрессии. И пока не будет демонтирована эта система, депрессия продолжится.

Российская Федерация и Китай изменили концепции. Китай изменил полностью: большая часть производств, сокращаемых им в Западной Европе и Северной Америке, перевезено как раз в Китай. Российская Федерация сейчас выходит из этой системы под формальным лозунгом импортозамещения. Но и без того хватает причин для того, чтобы не поддаваться не провокацию США иметь узкую специализацию.

Но большая часть мира, к сожалению, еще погружена в эту систему и, соответственно, очень взрывоопасна.

Когда закончится демонтаж? Я надеюсь, что к концу второго президентского срока Трампа, то есть к концу 2024 года. Но это естественно при условии, что выиграет Трамп, а не Альцгеймер в облике Байдена.

«СП»: — А если выиграет Байден?

— А если Байден — все пойдет значительно хуже, чем мы сейчас в состоянии предвидеть.

Судьба Навального

«СП»: — И про ситуацию с Навальным. К какой версии склоняетесь вы: это была болезнь, это было отравление растворимым ядом?

— Пить надо меньше.

Я, конечно, точно не знаю, я с ним, слава богу, отродясь не пил. Но судя по рассказам очевидцев, он набрался всякой дряни, включая суррогатные синтетические наркотики. Причем именно суррогатные, потому что они сделаны не по классическим технологиям, а на коленке, и какой там состав примесей — неизвестно даже тем, кто эти зелья варил. Плюс к тому, это спиртное, и тоже сомнительного качества, включая самогон. А уж самогон — это вообще лотерея: выпьешь, а потом гадаешь, какой именно орган у тебя погибнет.

То, что его сейчас Навального вроде бы собираются вывезти Германию — это, очевидно, значит, что его ближайшее окружение решило, что в роли сакральной жертвы он будет полезнее, чем живьем. Уж что-что, а бороться с последствиями алкогольных и наркотических суррогатов у нас умеют не хуже, чем в Германии. Зато в Германии есть уйма клиник, обещающих вылечить даже самое смертельное заболевание, и расчет у них очевидный: если пациент выживет — это хорошо, а если нет, то мы же с самого начала предупреждали, что попытаемся, но не ручаемся.

Так вот, если Навальный попадет в какую-нибудь из таких клиник, то дальше будет как в известной фразе из «17 мгновений весны»: «Пастор Шлаг — или светлый образ его». В случае, если он умрет, это будет хороший символ для пропаганды.

Ольга Слабада