Вопрос вопросов: куда опоздали белорусы?

Александр Лукашенко. Иллюстрация: interfax.ru

Важнейший признак политического кризиса — стремительное сокращение у власти возможностей выбора и маневра. К сожалению, этот признак обычно остается за кадром: он требует полного владения информацией. А она у власти. Да и та застревает на этажах. И отовсюду мощные волны дезинформации. А кризис стремительный. Круг замкнулся. Но мы уже слышим: «Если бы Александр Лукашенко сделал то-то» или «не сделал того-то», «всё пошло бы по-другому». Ага, «ошибся».

Месяц назад украинский философ Сергей Дацюк признался, что любит почитать книжки в жанре альтернативной истории, а особенно в поджанре «попаданцев» (путешественников во времени, пытающихся изменить ход истории), а в этом поджанре по теме «Спасти СССР». Вывод философа: изменить ничего не получится, потому что абсолютно во всех сюжетах и моделях используется «послезнание» — наше сегодняшнее знание о событиях, которые привели к гибели государства. Можно было убедить Политбюро ЦК КПСС не вводить войска в Афганистан или еще раньше обезвредить всех будущих предателей, но нельзя предупредить массу других ошибок, столь же масштабных, которые были бы сделаны, но о которых мы не подозреваем.

А через пару недель физики из Лос-Аламоса доказали, что «эффекта бабочки» (Рэй Бредбери, «И грянул гром») не существует. Так что можно спокойно отправляться в прошлое и давить там бабочек хоть табунами, кванты-количества быстро уравновесятся, и через 70 миллионов лет всё тот же Александр Григорьевич будет рассказывать Дмитрию Гордону, украинскому пропагандисту (за «журналиста» он обидится), почему не может отказаться от власти: «Ну, хорошо, вот я не президент, а что делать с утра?».

Единственный способ если не изменить прошлое, то хотя бы уменьшить угрозы будущему, это системный (у Дацюка — «сложный») тип мышления власти и стратегирование — умение воплощать идеи в жизнь. Свидомому философу мучительно больно признать, что подари Владимир Зеленский ему, Дацюку, хоть десяток исследовательских институтов и дай полномочия внедрять их наработки в приказном порядке, для Украины ничего не изменится. Решения будут принимать люди, которые Украину на карте найти не могут. И это не только помощники заместителя госсекретаря, но и патриоты из Крыжополя.

А у Лукашенко стратегирование есть. Потому что есть незаурядный ум, есть почти абсолютная власть и то, что их эффективно связывает, — звериное чувство власти, понимание ее внутренней природы. А идеологические одежды здесь значения не имеют, СССР потерял системные цели и стратегирование в конце 1960-х, Запад — в конце 1990-х, а в качестве примера успешного стратегирования сегодня сам Дацюк приводит Китай. В качестве эффективного игрока при минимуме ресурсов, но с горизонтом в десятилетия философ называет и Россию, но ни в коем случае не в одной передаче. Парой до или парой после и в другом антураже: так спокойнее.

Поэтому оставим в стороне разбор «ошибок» Лукашенко, сосредоточимся на том, на что его действия похожи, исходя из опыта других политических кризисов. Если Лукашенко и совершил ошибку (ну, разок позволим себе эту фразу?), то летом 1996 года.

Еще один философ, Михаил Ходорковский, в своей замечательной статье из заключения «Левый поворот» признал, что он и другие олигархи с благословения Запада убедили Бориса Ельцина сфальсифицировать результаты президентских выборов 1996 года, в зародыше уничтожили возможность демократической смены власти в России. Благо Геннадий Зюганов боялся своей победы не меньше их. Это было ошибкой. В 1990-х коммунисты и их наследники на волне недовольства реформами возвращались к власти в Польше, Словакии, Болгарии, но… ничего страшного не случилось, они приняли новые правила игры. На эти выборные качели: «левые — правые — левые — правые» могла сесть и Россия. Правили бы олигархи «на трубе» (это уже не из статьи), знали бы «свой шесток» в мировой политике и на рынках, избавили бы страну от трех четвертей промышленности, и зажила бы Россия счастливо. И никакие чекисты внедриться в эту систему со своим госкапитализмом уже не смогли бы. Эх, великоват оказался Михаилу Борисовичу пиджак Александра Солженицына: какие статьи о судьбах России мог бы писать! Но ударился в мелкотемье…

Лукашенко мог понять, что он, нарочитый «колхозник», олигархической России — не ко двору. За первые два года у власти он начудил не критично, вернул бы флаг и герб и, кто знает, может быть, успел бы вскочить в «поезд НАТО на восток». Было бы в Белоруссии сейчас пять миллионов населения и прочее счастье (см. выше). Но понадеялся на то, что левый поворот еще возможен, а уж он-то им распорядится. Потом надежды на востребованность Россией дал кризис 1998 года, потом упорные слухи о том, что Ельцин и Борис Березовский используют еще одного премьер-министра как расходный материал в решении кавказского вопроса, как до этого использовали Сергея Кириенко с дефолтом и такого «зубра», как Евгений Примаков, для выхода из кризиса. И вот тогда явится он. В белой вышиванке с голубыми васильками.

Так что все эти дурацкие документы о союзном государстве воспринимались как игра, прелюдия, и не только в музыкальном смысле. Важнейший договор о создании этого «государства» был подписан 8 декабря 1999 года. А через три недели Ельцин сказал: «Я ухожу» и назначил исполняющим обязанности президента Владимира Путина. Понимаем, «послезнание». Белорусы, включая еще советских генералов, таких внешнеполитических кульбитов не поняли бы, но почему бы не помечтать?

Так или иначе, но отношения с Западом с осени 1996-го, когда в Белоруссии был проведен второй референдум о перераспределении властных полномочий в пользу президента, сильно испортились. Начавшиеся в 1999-м исчезновения политических противников президента испортили отношения безнадежно. Ну, как безнадежно… «Вечность в политике длится 20 лет», — как говорил премьер-министр Франции Эдгар Фор. Поэтому в 2019-м началось потепление со снятием санкций, назначением посла США и визитом госсекретаря Майка Помпео в Минск в феврале этого года. Наказали, и будет. На что не пойдешь ради даже небольшого беспокойства России? Реалполитик. Кстати, если кто-то надеется, что после нынешних протестов отношения автоматически испортятся, то это зря. Заявленные санкции Евросоюза — персональные, т. е. пока ни о чём. А вот предложение Помпео провести новые выборы звучит особенно пикантно: что же такое новое показал ему и миру Лукашенко?

А тогда, в начале 2000-х, никто Александру Григорьевичу на горло не наступал, у России и других забот было полно. Сложилась модель «стратегирования», которая казалась вечной. И которая за счет открытого российского рынка и всевозможных преференций поддерживала ВВП Белоруссии на душу населения на уровне, соизмеримом с российским. Нет-нет, белорусы не нахлебники! Но что не развивается, то деградирует. Интеграция тормозится, а «правдивая история Беларуси» с «1000-летней борьбой против московской агрессии» цветет пышным цветом. Это недопустимо. О чем писано-переписано. Как и о том, что Белоруссию надо было «брать» в 2005-м, 2010-м, 2015-м. Нельзя было. Белорусы должны были «перегореть». И Бацкой, и европейским выбором.

Вопрос вопросов. А куда, собственно, опоздали белорусы? Не успели стать Болгарией или соседней Литвой? В последней да, ВВП ППС на душу населения на треть выше, чем в Белоруссии, но так было и в СССР. В так называемом «совке» осталась Белоруссия, но не белорусы. Они получили уникальную возможность понаблюдать, поучиться на чужих ошибках, ничего не потеряв материально. Сегодня все мы одинаково далеки от тех, «перестроечных», среди прочего, узнав цену демократии, величайшего достижения человечества, которое США превратили в инструмент продвижения своих шкурных интересов. За что заслуживают осинового кола истории. Повторяем это снова и снова, благо, поводы не иссякают. В конце концов, белорусы при желании могут всё наверстать: примеры Болгарии, импортирующей из Турции болгарский перец, и Украины с ее «евроинтеграцией» — перед глазами. Было у Украины шесть НПЗ, остался один Кременчугский на одну треть мощности. Отминусуются и два белорусских. У России для всех «великих аграрных держав» топлива хватит. И это не «послезнание», а «предзнание»! Везунчики.

Да, 10 августа произошел надлом. И Лукашенко, похоже, понял это лучше, чем кто-либо другой. Пора выходить из боя. А любой военный подтвердит, что это самая сложная часть дела. Лукашенко и здесь показал себя молодцом. Намеренно жесткий ответ на попытки силовых действий оппозиции, убедил последнюю перейти 12—13 августа в более безопасное для режима русло — к женщинам с цветами и забастовкам. Забастовки тоже нежелательны, поэтому, не имея ничего против женщин, Лукашенко напомнил: если Беларуськалий будет бастовать долго, то Уралкалий захватит рынки. Ничего личного, только бизнес. Несколько стычек уже после извинений главы МВД Юрия Караева перед «попавшими под раздачу», показали, что в случае необходимости власти готовы действовать еще более жестко, чем 10—11 августа. Иначе неизбежно дезертирство, братание или стойка на коленях. Или поддержка «сепаратизма». Или свой, силовиков, переворот. Обычно это вопрос нескольких дней или недель. Удивительно, что украинские силовики терпели предательство Виктора Януковича несколько месяцев.

Как было сказано выше, Лукашенко начал операцию отхода от власти. Беспрецедентная фраза из сообщения официального информагентства БЕЛТА:

«Александр Лукашенко и Владимир Путин обсудили ситуацию в Беларуси. Президент России высказал свое видение обстановки, складывающейся вокруг нашей страны».

Не «высказали общее видение», а именно так. Параллельно с еще одним упоминанием о праве Белоруссии обратиться за помощью. Подобные сигналы позволяют надеяться, что Кремлю не придется слишком часто применять меры давления. Они будут выглядеть просто неприлично для обеих сторон: «дружба — нож в спину — дружба — нож в спину», а для одной из сторон даже опасно. О должности спикера парламента союзного государства, судя по всему, говорить уже не приходится, а в случае рецидивов предложить Лукашенко хоть какое-то приличное занятие с утра будет сложновато. Разве что послом в Литву.

Для демонстрации намерений со стороны Лукашенко мало заявить о том, что в соответствии с договором об ОДКБ Белоруссия имеет право обратиться к России за помощью ««в случае внешних военных угроз» и Россия «при первом же запросе» эту помощь окажет. Это мы и так знаем. Пора обратиться за помощью. Слов главы МИД Литвы Линаса Линкявичюса о Лукашенко, как о «бывшем президенте Белоруссии», т. е. слов о непризнании существующей власти в соседней стране, достаточно даже для разрыва отношений. А в качестве меры сдерживания угрозы — для усиления военного контингента союзного государства на северо-западной границе Белоруссии.

Усть-Луга с радостью примет у Клайпеды белорусский транзит. Пару недель назад русофобские СМИ пестрели заголовками, вроде: «Лукашенко показал, как надо разговаривать с Россией». Самое время ему показать, как надо разговаривать с взбесившимися шпротами. Литва перекроет российский гражданский транзит в Калининград? Безобразие. При чем здесь Россия? Что ж, это не та цена, о которой следует жалеть. Как и Литве о потере субсидий Евросоюза на обеспечение калининградского транзита. Минутное удовольствие бывшего завотделом идеологии ЦК ЛКСМ Литовской ССР того стоит.

Скажем прямо, России не повредят вот такие выпады лимитрофов, не повредит умеренная и контролируемая напряженность (источником которой, естественно, выступают западные партнеры). Грех не воспользоваться ради святого дела. Вот, 13 августа поляки торжественно отпраздновали 100-летие «Чуда на Висле». Хороший повод напомнить им только о тех 18 тысячах пленных красноармейцев, чье намеренное убийство было официально установлено российско-польской комиссией начала 1990-х годов. Поляки народ горячий, сразу наплетут с три короба про «агрессивную и реваншистскую Россию», может, и учения проведут на Висле. Будет хороший повод усилить всю западную, да чего там, и южную границу Белоруссии.

Самое важное сегодня: А) Не «зацикливаться» на Лукашенко и работать со всеми. Главное — Россия должна быть единственным или в самом крайнем случае ведущим посредником (см. «Лукашенко и Путин играют пьесу в четыре руки, но один из них этого не знает»). Б) Разработать системный комплекс мер, включая их стратегирование, мер, которые позволят белорусам немедленно почувствовать позитив каждого шага интеграции с Россией — экономической, политической, культурной. Немедленно! Дацюка, что ли пригласить? Наши ведь молчат, как партизаны…

А главное на ближайшие дни — получить просьбу правительства Белоруссии о помощи в предупреждении внешних угроз. Те сотни тысяч белорусов, которые выходят на улицы, требуя ухода Лукашенко, встретят российские войска положительно или нейтрально (цель практически достигнута: Бацка — «всё»), протесты пойдут на спад, договор о союзном государстве начнет выполняться по мягкому сценарию. Жесткий сценарий усиления протестов, «партизанской Беларуси», военно-политических и экономических мер после ухода Лукашенко не рассматриваем: до этой чуши даже Дацюк не опускается.

Альберт Акопян