Как можно оказаться еврейским шпионом

Если бы не своевременное вмешательство СССР, октябрьская война 1973 года могла обернуться разгромом арабских армий. Фото со страницы ЦРУ в Flickr

Инициированная арабами и удачно начавшаяся для них октябрьская война 1973 года уже через неделю чуть было не обернулась катастрофой, сравнимой с предыдущей – июньской войной 1967 года. Если бы не своевременное вмешательство Советского Союза, вынужденно поддержанное Соединенными Штатами, контрнаступление израильтян на Синае (Египет) и Голанских высотах (Сирия) могло обернуться разгромом и позорной капитуляцией арабских армий. Еще не отгремели залпы орудий на обоих фронтах, как Москва и Вашингтон договорились в том числе о «немедленном» направлении в зоны разведения войск враждующих сторон по 40 советских и американских военных наблюдателей под эгидой ООН, что якобы должно было окончательно предотвратить возможность возобновления огня. Принятие этого решения предполагало, что уже на следующий день наблюдатели из обеих стран прибудут на Ближний Восток.

В начале 20-х чисел октября меня и еще девять моих товарищей в звании лейтенантов и младших лейтенантов ночью по тревоге вызвали в Военный институт иностранных языков (ВИИЯ). Заместитель начальника вуза сообщил о решении включить нас в группу офицеров, «сегодня же отправляющихся за рубеж». Куда конкретно, он сам не знал. Нам выдали пистолеты ПМ, по две обоймы к ним и по нескольку коробок с патронами, а также сухой паек в виде разнообразных консервов. Около 10 утра мы в повседневной форме, но с пистолетами на боку, сели в автобус и поехали на подмосковную авиабазу Чкаловский, где встретились с остальными членами «команды». Это была довольно пестрая толпа офицеров в разных званиях: десять человек капитанов и старших лейтенантов – выпускников ВИИЯ разных лет, несколько младших офицеров из роты Почетного караула(!), из Таманской и Кантемировской дивизий и человек пять старших офицеров из штаба Сухопутных войск. Таким образом, всего 40 человек. Перед посадкой в «гражданский» Ил-18 каждому выдали конверт с 40 фунтами стерлингов и предупредили о том, что «тратить их можно только на территории Израиля». Cуетливый генерал, руководивший отправлением, сам себя «заводил», повторяя все время, что «вылет контролирует лично товарищ Алексей Николаевич Косыгин» (то есть председатель Совета министров, тогдашний второй человек в государстве), который к тому же якобы приказал всех членов «команды» еще до начала малопонятной нам миссии представить к правительственным наградам (?!). Наконец взлетели. Через пару часов лету летчики все же раскололись – летим в Египет. Мы, естественно, проголодались, но в самолете отсутствовал не только так называемый буфет, но даже горячая вода. Пришлось помучиться с консервами сухпайка, открывать банки пистолетными протирками и поедать содержимое в холодном виде теми же протирками вместо ложек или вилок.

После кратковременной промежуточной посадки в Венгрии уже после захода солнца приземлились на авиабазе Каиро-Уэст вблизи египетской столицы. Нас посадили в автобус и повезли к месту назначения. Практически все мои товарищи всего год назад вернулись из Египта после двухгодичной командировки и, естественно, хорошо ориентировались на местности. Они догадались, что нас везут в столичный район Наср-Сити, который был знаменит своими многоэтажными зданиями бывшей Олимпийской деревни с обитавшими в них семьями многочисленных военных советников и специалистов из СССР. Пока летом 1972 года их почти всех не выдворил из страны неблагодарный «друг Советского Союза» президент Анвар Садат.

По прибытии в Наср-Сити нас расселили в одном из пустующих зданий, повели в столовую и обильно накормили. После ужина собрались в фойе, где сотрудник посольства СССР и представитель египетского МИДа информировали нас о том, что пока вопрос с нашей аккредитацией окончательно не утрясется, мы будем считаться «личными гостями президента страны Садата и питаться за его счет». При этом было подчеркнуто, что мы должны быть всегда одеты в военную форму и не покидать Наср-Сити, который оцеплен военной полицией. После этого сотрудник безопасности посольства забрал у нас пистолеты с патронами, а представившийся консульским работником – валюту якобы за ненадобностью. И потянулись дни полнейшей неопределенности.

Из посольства каждый день нам привозили местные газеты, на основе информации из которых мы, арабисты, по утрам по очереди делали политинформацию. Ни телевидения, ни радиотрансляции в здании, где нас поселили, не было. Чем еще себя занять, ни мы, ни товарищи из посольства не знали. Единственным развлечением, пожалуй, был бильярд на первом этаже дома, игру на котором мы вынужденно освоили почти как профессионалы. Однако ситуация «наверху», видимо, начала потихоньку разруливаться.

Первым делом был ослаблен своеобразный карантин, в котором мы невольно оказались. Все началось с 7 ноября, праздника в связи с очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции. За нами приехал вместительный автобус и повез в фешенебельный район, где располагалось советское посольство, как оказалось, на дипломатический прием в честь праздника. Нашу «команду» встречали лично посол Владимир Виноградов и атташе по вопросам обороны контр-адмирал Николай Ивлиев.

Здание и двор посольства были заполнены торжественно одетыми гостями, в том числе военными в парадных мундирах. Мы же за неимением другой продолжали оставаться в повседневной форме. Посол предупредил, что ожидается приезд лично президента Садата «в знак уважения по отношению к нашей стране за ее позицию в деле разрешения очередного регионального кризиса». На этот визит египетского лидера в Москве якобы возлагали большие надежды в стремлении продемонстрировать всему миру растущее влияние Советского Союза в регионе. Но «друг Садат» в очередной раз подвел и не приехал, прислав вместо себя главу военного ведомства. Тем не менее прием удался на славу: тосты в честь нашей страны и ее руководства следовали один за другим, причем произносили их не столько наши «социалистические братья», сколько многочисленные арабские гости, даже из аравийских монархий, с которыми в те годы Советский Союз формально не поддерживал дипломатических отношений.

На следующий день за нами опять пришел автобус и повез на экскурсию в Гизу, осматривать пирамиды и сфинкса. Через день та же картина: опять автобус и экскурсии на этот раз в Национальный, а затем в Военный музеи. Через пару дней к нам в Наср-Сити прибыла внушительная делегация из военной миссии ООН якобы для знакомства, хотя окончательно вопрос о нашем зачислении в ряды «военных наблюдателей» этой организации еще не был решен. Пропускной режим ослаб и нам даже разрешили днем покидать Наср-Сити с тем, чтобы после обеда мы были на месте. Взамен британской валюты каждому из нашей «команды» посольские представители выдали по небольшой сумме местных, египетских фунтов, что позволило нам заметно разнообразить времяпрепровождение.

И вот во второй половине ноября нас вновь собрали в холле здания, где мы обитали, и сообщили, что в соответствии с достигнутыми в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке договоренностями в военные наблюдатели от СССР в регионе зачислены только 10 человек, уже имевших диплом об окончании ВИИЯ и знающих английский язык в качестве обязательного условия для работы в данных должностях. Остальные же 30 офицеров, включая и нас, «недоучек», решено отправить домой, но только после того, как в Москве в оперативном порядке нам подберут замену. Это предполагало нахождение в Каире еще какой-то неопределенный период.

Тем временем наши старшие товарищи, уже назначенные в качестве международных наблюдателей, приступили к прохождению инструктажа в здании военной миссии ООН, где и получили голубые береты, такого же цвета шарфы и отличительные нашивки на форму, а также некоторые суммы валюты в качестве подъемных. По возвращении в Наср-Сити они на память презентовали нам, их младшим коллегам по вузу, по круглой матерчатой нашивке с гербом ООН. Кроме того, через несколько дней вновь испеченным ооновцам предоставили два автомобиля с буквами UN на бортах «для решения бытовых проблем», на которых мы несколько раз в свободное время колесили по городу.

Еще через пару дней нам сообщили, что вот-вот из Союза прибудет самолет с недостающими кандидатами в наблюдатели, а «не прошедшие отбор» тем же бортом отбудут в Москву. В тот же вечер мы решили потратить оставшиеся египетские фунты, для чего переоделись в гражданку и, разбившись на две группы и взяв такси, устремились в центр вечернего Каира.

Прогуливаясь по освещенным огнями рекламы улицам города, мы обнаружили полное отсутствие туристов, особенно европейцев, которые, по словам моих товарищей, ранее толпами блуждали по переулкам и заполняли различные увеселительные заведения, рестораны и забегаловки. Сделав необходимые покупки, насколько позволяли средства, мы очутились перед крупным книжным магазином, который и решили посетить. Я на оставшиеся деньги купил себе дефицитный в те годы в Москве словарь Коллинза и вышел на улицу перекурить и подождать там застрявших в магазине товарищей. Поначалу я не обратил внимания на группу молодых людей, громко переговаривавшихся и злобно уставившихся на меня. Через мгновение один из них подскочил ко мне, схватил за грудки и заорал: «Ты кто такой и что здесь делаешь?» Я также громко ответил ему, что я русский военный, приехавший в Египет с миротворческой миссией. Но поскольку я говорил на сирийском диалекте арабского языка, непохожем на египетский (который я просто не знал), образовавшаяся вокруг нас толпа решила, что я говорю на иврите и поэтому являюсь еврейским шпионом и что со мной следует «разобраться»! На мое счастье, в этот момент из магазина вышли мои товарищи, знающие египетский диалект, которые стали объяснять орущей толпе, что мы русские из военной миссии ООН. Толпа немного успокоилась, но самый активный потребовал доказательств нашей принадлежности к международной организации. И тут я вспомнил, что у меня в бумажнике лежит нашивка с эмблемой ООН, которую я тут же продемонстрировал толпе. Настроение моментально изменилось – минуту назад люди, мечтавшие линчевать нас, принялись жать нам руки, похлопывать по плечам и спинам и кричать что-то вроде здравиц в адрес Советского Союза. Мы не стали наслаждаться знаками арабо-советской дружбы, быстро взяли такси и с огромным облегчением отбыли в Наср-Сити.

Буквально на следующий день прилетел самолет, на котором тем же вечером мы отбыли в Москву.