Чем продолжатся белорусские протесты

Петр Мироненко Ирина Малкова

Белорусский протест выдержал три дня жестоких разгонов и смог переломить ситуацию, но шансов на мирную развязку все еще немного

Прошедшая неделя стала самой драматичной в современной истории Белоруссии. Сначала казалось, что режим Александра Лукашенко не дрогнул перед протестами и за три дня задавил их жесточайшим насилием. Но к четвергу жестокость вызвала обратную реакцию — на протест вышли рабочие крупнейших белорусских заводов, и властям пришлось сквозь зубы извиняться перед протестующими и возвращать ОМОН в казармы. Но шансов на мирное разрешение ситуации до сих пор не так много.

Что происходит

Явный разворот в ситуации в Белоруссии произошел в четверг днем и по крайней мере хронологически совпал с началом массового протеста на крупнейших заводах — БелАЗе и МАЗе. Как и из каких соображений принималось это решение, мы пока не знаем, но после того, как к протестам присоединились рабочие, задержания и избиения протестующих на улицах Минска и других белорусских городов немедленно прекратились.

Вслед за этим белорусские власти начали демонстрировать попытки вступить с протестующими в диалог. Вечером в четверг министр внутренних дел Юрий Караев в прямом эфире госканала ОНТ извинился за травмы случайных людей на протестах, попавших под раздачу , затем глава верхней палаты парламента Наталья Кочанова объявила, что президент услышал мнение трудовых коллективов и поручил разобраться по всем фактам задержаний . А ночью из изоляторов начали выпускать задержанных в первые дни протестов. К вечеру пятницы освобождено было 2 тысячи человек из 6500 задержанных (по официальным данным) за три дня протестов.

Резкость разворота была особенно удивительной на фоне масштабов и жестокости (даже по российским меркам) милицейского насилия в понедельник—среду. Видео, где ОМОН жестоко избивает случайных людей, расстреливает митингующих резиновыми пулями и забрасывает светошумовыми гранатами, разбивает таранами двери подъездов, где прячутся бежавшие, вы наверняка видели в белорусских Telegram-каналах. Но самый ужас творился в изоляторах, куда свозили задержанных. Описать происходившее с ними иначе как пытки в нечеловеческих условиях, невозможно — в этом совпадают как свидетельства попавших в изоляторы белорусов, так и побывавших в спецприемниках российских журналистов (1, 2).

Не извинялся только сам Александр Лукашенко. В четверг он не появлялся на публике, а в пятницу утром выступил с заявлениями о 20 людях на МАЗе или МТЗ, которые решили высказать свое мнение, бросили работу и пошли . Это не могло не подлить масла в огонь, и ко второй половине дня в пятницу в Белоруссии уже протестовали 8 из 10 крупнейших по выручке предприятий. День закончился объявлением Светланы Тихановской о создании координационного совета по трансферу власти и шествием 10 15 тысяч протестующих к Дому правительства на площади Независимости в центре Минска. Тысячные митинги прошли и в других городах Белоруссии.

В 21:00 протестующие начали уходить с площади Независимости, но пообещали выходить на протесты каждый день. Александр Лукашенко сделал очередное заявление о том, что людям не надо высовываться на улицу . После этого стороны разошлись до субботы.

Экономика протеста

Очень похоже, что прекратить насилие Лукашенко вынудили именно массовые протесты на заводах. Лукашенко всегда позиционировал себя как социальный лидер, и протесты работяг, а не городской элиты и хипстеров сильно бьют по этому образу, напоминает старший научный сотрудник минского центра экономичесских исследований BEROC Лев Львовский.

В список крупных предприятий, присоединившихся к забастовкам, вошли почти все ключевые предприятия белорусской экономики — за характерным исключением в виде в значительной степени негосударственного пищепрома.

Степень участия предприятий в акциях протеста разнится — от маршей МТЗ, пробега работников МАЗа на грузовиках собственного производства по улицам Минска, массовых выступлений на БелАЗе и Беларуськалии и менее массовых — на НПЗ Нафтан до скромного открытого письма работников Белорусской калийной компании с призывом остановить насилие. Но так или иначе протесты поддержали на восьми из десяти крупнейших по выручке предприятий страны.

Дольше всех держалось крупнейшиее предприятие Белоруссии — Мозырский НПЗ, долями в котором косвенно владеют Роснефть и Газпром нефть . Но во второй половине дня и на нем один из цехов объявил, что с 20 августа начинает забастовку. Международное агентство нефтяной информации Argus Media констатирует, что из-за протестов белорусские НПЗ могут сократить переработку.

Восемь крупнейших предприятий, так или иначе поддержавших протесты ( Нафтан , Белорусская калийная компания, Беларуськалий , Белорусский металлургический завод холдинга БМК, Гродно азот , Минский тракторный завод), в прошлом году получили суммарно $12,4 млрд выручки. Из данных Белстата следует, что эти предприятия обеспечили четверть промпроизводства страны.

Их общая черта — работа почти исключительно на экспорт. Только Мозырский НПЗ и Нафтан в 2019 году выручили $6,5 млрд на двоих, при том что весь ВВП республики составил $60 млрд.

Конечно, в перспективе забастовки обернутся потерями для белорусской экономики, но оценить эти потери пока сложно: во-первых, неизвестно, сколько продлятся забастовки, а во-вторых — крупнейшие бастующие предприятия имеют длинный производственный цикл, объясняет Лев Львовский из BEROC. Если сегодня сотрудники БелАЗа бастуют, это не значит, что завтра заказчику не будет поставлен трактор — но если забастовки продлятся месяц и больше, экономический урон будет уже ощутимым для государства.

Что будет дальше

После событий четверга и пятницы власти и протестующие пришли к временному консенсусу в одном — по крайней мере на время отказались от взаимного насилия. Протестующие на площади Независимости вели себя подчеркнуто корректно и доброжелательно по отношению к нескольким десяткам спецназовцев, охраняющим Дом правительства, а спецтехника и ОМОН, подъехавшие к площади почти одновременно с протестующими, постояли там 10 15 минут и уехали обратно.

Но этот консенсус продлится недолго — оглашенные в пятницу официальные результаты выборов (80,1% за Лукашенко, 10,1% за Тихановскую) признавать никто не собирается. Проведение новых, честных выборов — главное требование протестующих. Акции протеста продолжатся, ближайший повод — субботние похороны погибшего во вторник во время протестов Александра Тарайковского.

Но по поводу мирных акций протеста у властей, судя по всему, большого беспокойства нет, считает политолог Григорий Голосов. Забастовки — другое дело, но они станут реальной угрозой только на длинной дистанции. Пока Лукашенко надеется, что люди побастуют, им станет нечего есть, и они вернутся к работе. Исход забастовки зависит от того, надолго ли хватит дыхания бастующим , — рассуждает он.

Едва ли не необходимое условие для победы протестующих — переход на их сторону силовиков или влиятельной части белорусских элит. Несмотря на успехи протеста в последние два дня, прямых предпосылок к этому пока нет, считают белорусские эксперты. В Белоруссии можно говорить скорее не об элите, а о номенклатуре, бюрократии. Она пока затаилась в шоке и скорее поддерживает Лукашенко и выжидает. Но там сейчас колоссальное состояние неопределенности , — рассуждает политический обозреватель Артем Шрайбман.

Элита поддерживает Лукашенко, пока он гарант их безопасности, констатирует очевидное аналитик вильнюсского Белорусского института стратегический исследований Катерина Шматина. Но о расколе в элитах говорить вряд ли можно. Лукашенко активно занимался ротацией кадров в своем окружении — как только кто-то получал чрезмерное влияние, от него избавлялись , — поясняет она. В последний раз Лукашенко полностью сменил правительство в начале июня — за два месяца до выборов.

Первое требование штаба Тихановской — начало диалога с созданным ей координационным советом по трансферу власти. Но на переговоры с оппозицией Лукашенко даже в нынешней ситуации не пойдет, уверены все опрошенные The Bell эксперты. Это почти нереально: Лукашенко очень сложно сделать такой жест, и он уже токсичная фигура для оппозиции. Пойти на переговоры мог бы кто-то из подчиненных Лукашенко, но я не вижу очевидного пути к этому , — считает Артем Шрайбман. Если Лукашенко и сядет за стол переговоров, то это будет декоративная мера для снятия градуса напряженности — на уровне личных убеждений у него большое отторжение ко всему, что связано с оппозицией, говорит Катерина Шматина. Но и в таком случае он предпочел бы выбрать для этого менее заметного кандидата — например, социалиста Сергея Черечня, который еще до выборов отзывался на предложение Лукашенко передать оппозиции в управление неэффективные госпредприятия для модернизации.

Предпосылок для диалога Лукашенко с оппозицией не видит и Григорий Голосов. Переговоры по тунисскому сценарию возможны, когда правящие группы разделены и заинтересованы в том, чтобы выторговать лучшие условия для существования, а Лукашенко понимает, что если уступит власть, лучшего будущего у него уже не будет, объясняет он. Координационный совет Светланы Тихановской создается для координации оппозиции — чтобы на Западе знали, с кем разговаривать, уверен он. Что может сделать Запад в такой ситуации — тоже вопрос. По экономике и, как следствие, по Лукашенко сильно ударили бы секторальные санкции. Но они пока не обсуждаются, а персональные санкции против чиновников такого эффекта не дадут , — говорит он.