Почему Ватикан запретил книгу о славянах и грозил её автору смертью

Польский археолог XIX века Тадеуш (Фаддей) Воланский и представить себе не мог, что публикация его открытий может поставить под угрозу его жизнь. Польское католическое духовенство не просто разгневалось, а вознамерилось решить вопрос с археологом кардинально — сжечь его на костре из собственных книг. Поляка спас император Николай I, который оградил учёного от нападок и повелел Русской армии охранять археолога и содействовать его дальнейшим изысканиям. Чем же Воланский так разозлил Католическую церковь?

Тадеуш Воланский появился на свет в 1785 году в городе Шавеле (Шяуляй) в Литве. Во время войны 1812 года воевал в армии Наполеона Бонапарта против России и даже был награждён орденом Почётного легиона. После войны женился, поселился в Польше и занялся изучением рунического славянского письма, археологией и коллекционированием. Больше всего его интересовали древние монеты, амулеты, медали, надписи на памятниках (камнях и надгробных плитах), а также древности Северной Африки.

Возможно, толчок к изучению присутствия славян в Италии и на Африканском континенте дали две находки, оказавшиеся в его коллекции, — фигурка бога Осириса и ритуальная статуэтка ушебти, которую в древности египтяне клали в гроб покойнику. Статуэтки VII–IV века до нашей эры были найдены во время раскопок на берегу Балтики и говорили о торговых связях между Древним Египтом и славянскими народами.

В результате исследований памятников старины Воланский пришёл к выводу, что множество непонятных для европейцев надписей можно без особого труда прочитать с помощью славянских языков. Он предположил, что ещё до Кирилла и Мефодия у славян существовала своя очень древняя азбука, и открыл, что с помощью славянских языков можно прочитать большинство этрусских (рассенских) надписей.

Воланский предположил, что этруски не только являются ближайшими родственниками славян, но и что именно этот народ и стал настоящим основателем Рима. Учёный считал, что в древности славянские народы были известны не только по всей Европе, их влияние простиралось и на Северную Африку вплоть до Нубии.

— Разве в Италии, Индии, Персии и даже в Египте, — вопрошал он себя и других, — нет славянских памятников? Разве в книгах Зороастра, на развалинах Вавилона и Персеполиса, дворцов Дария нет надписей, понятных нам, славянам? Да, учёные Англии, Франции и Германии смотрят на эти надписи — jak kozioł na wodę. И лишь мы, славяне, можем довести эти исследования до конца.

Воланский верил, что уже сумел расшифровать большинство надписей на этрусском языке и множество непонятных надписей на разных артефактах. Свои наблюдения он излагал в письмах, которые адресовал то в Санкт-Петербург в Академию наук, то в Копенгаген в Датское королевское общество по изучению истории, то в Королевское научное общество Богемии. Но любителя старины не принимали всерьёз.

Так и не дождавшись ответа, в 1846 году за свой счёт в городе Гнезно Воланский издал книгу "Письма о славянских древностях". В ней археолог на немецком языке в пяти письмах с приложением из 12 гравюр, на которых изображалось 145 артефактов, описывал древнейшие находки, имеющиеся в его коллекции и в коллекциях его знакомых, и приходил к выводу, что история славянских народов отличается глубокой древностью, а распространение их влияния и широкое расселение по Европе замалчивается и всячески скрывается.

В книге он без труда доказывал, что множество монет, медалей и надписей на артефактах, которые ранее приписывали то датчанам, то шведам, то римлянам, принадлежат славянам — лютичам, литвинам (литовцам), которых позже ошибочно приписали к неведомым балтам, богемцам, моравцам, русским и другим народам.

Он определял индийского бога Шиву как славянского бога Сиву или Живу и предъявлял в доказательство этого брактеат (монету с чеканкой на одной стороне) с изображением этого бога и надписью на славянском ZYWIE. Воланский находил на медальонах и на амулетах имена русских князей, которые немцами считались чуть ли не вымышленными. Теперь же эти надписи свидетельствовали об историчности сказаний. Он нашёл имя Рюрика, имена князей Олега и Игоря, княгини Ольги.

Совершенно уникальна в коллекции Воланского монета VII века с портретами византийского императора Константина II и славянского князя Гостивита. Надпись на монете гласила: HOSTIVIT ЕТ CONSTANS Р. F. AVG. Этот артефакт подтверждал войны между ромеями и славянами, а также заключённый между ними мир.

Воланский отыскивал на артефактах, происхождение которых приписывали то Риму, то Персии, славянские буквы и изображения славянских богов — Радогаста, Чернобога, бога войны Яровита, бога Чура. В надписях на индийских храмах он находил имя Тур-бога и переводил написанное на этрусских надгробиях.

Воланский признавал, что в его исследованиях могут быть отдельные ошибки, обусловленные отсутствием у него специальных знаний или плохой сохранностью артефактов, но очень хотел, чтобы на его исследования обратили внимание. Спустя три года была опубликована вторая книга "Писем о славянских древностях", в которую было включено семь писем и 88 рисунков.

В этот же год гнезненский архиепископ Польской католической церкви обратился к императору Николаю I за прошением ни больше ни меньше как "применить к Воланскому аутодафе на костре из его книги". Изрядно удивлённый злобой иезуитов император решил ознакомиться с книгой Воланского, для чего купил несколько экземпляров "Писем..." и вызвал в Санкт-Петербург из Москвы ещё одного знаменитого славянофила XIX века — преподавателя и литератора Егора Классена, чтобы тот провёл экспертизу книги.

Либеральная молодёжь того времени называла императора солдафоном и Николаем Палкиным. Однако Николай I не был ограниченным человеком и точно знал, кого приглашает. Классен тоже был сторонником идеи, что этруски — это ближайшие родственники славян и что именно они являются основателями Римской цивилизации и самого города Рима. Классен пытался доказать, что славяне осознали свою государственность одновременно с греками и финикийцами, а учёных-норманистов считал как минимум "недобросовестными".

После доклада Классена император повелел закупить "потребное" количество книг, чтобы положить их "под крепкое хранение", к автору приставить охрану из военных, которых обязал не только охранять Воланского, но и всячески содействовать проведению экспедиций археолога по собиранию древнеславянских артефактов.

Чтобы лишний раз не раздражать поляков и не доводить до конфликта, остаток тиража книги приказывалось сжечь. Этот последний приказ был с великим удовольствием выполнен иезуитами, которые не только уничтожили книгу, но и, помня, что отдельные её экземпляры сохранились в Санкт-Петербурге, внесли её в "Индекс запрещённых книг" Ватикана. Отныне каждый католик, раскрывший "Письма о славянских древностях", совершал грех. Он был обязан либо передать книгу человеку, который имел право читать подобную литературу, либо уничтожить её.

Тем не менее большинство открытий Тадеуша Воланского стали известны публике: Егор Классен по повелению Николая I включил их в один из своих трудов. Правда, вошло не всё, а только то, что прошло рецензию Русской православной церкви, — уж слишком неприменимыми были изображения славянских богов и в особенности "срамного уда". Не были опубликованы и изображения язычниками Христа, которого они включали в свои пантеоны и которому пытались поклоняться так же, как и другим богам, — принося жертвы.

Книге повезло меньше, чем автору, — её сожгли. В конце XX века в библиотеке города Нью-Йорка был найден единственный экземпляр "Писем...", уцелевший чудом. По просьбе писателей-русистов Олега Гусева и Романа Перина он был переведён на русский язык и издан снова на частные средства.

В XIX веке об открытиях Воланского на какое-то время заговорили, а потом политическая обстановка изменилась, и о нём забыли на долгие годы. Известно, что археолог умер в начале 1865 года в Польше. Его уникальная коллекция древностей была передана в музей Краковского университета, где хранится до сих пор. А вот его обширная библиотека пропала, возможно, была прибрана к рукам католиками-иезуитами.

К сожалению, и сейчас труд Тадеуша Воланского игнорируется традиционной исторической наукой и используется только историками, которых почти презрительно называют альтернативщиками. А в СССР и в России выросли поколения людей, которых с младых ногтей учили тому, что до Кирилла и Мефодия письменности у славян не было.