Бомж на производстве

За десять лет работы на металлургическом комбинате в моей жизни происходили разные события.

А если учесть, что две трети своей жизни мы проводим на работе, то событий набралось достаточно много.

Один из таких случаев врезался в мою память.  Запомнился он своей неординарностью, а также продолжением спустя годы. И эту историю знали очень многие.

Так вот, на комбинате мне пришлось поработать во многих местах и освоить многие профессии. В том числе поработать и специалистом по энергонадзору в отделе охраны труда и промбезопасности. И, хотя образование у меня неподходящее, гуманитарное, суть работы я ухватила довольно быстро и уже через месяц делала самостоятельные обходы. Проверяла трубопроводы и газопроводы, состояние кислородных постов. В том числе осуществляла и охрану труда в цехах. Неблагодарное занятие, скажу я вам. Не любят рабочие инженеров по ТБ. Бывали случаи, когда нападали на женщин (а инженерами по ТБ работают обычно женщины). Вообще это уже тема для отдельного рассказа.

Ну так вот, по своей специфике мне приходилось частенько посещать ремонтные цеха. Один из них – фасонно-литейный. В нем отливают заготовки из стали и из бронзы, латуни. Цех грязный, на полу песок, который используют для формования заготовок. Ну, то есть из песка лепят такие своеобразные формы для будущей заготовки. Когда заготовка готова, форму разбивают и извлекают втулки, вкладыши, кольца и прочие замечательные вещи, необходимые в производстве. В цехе вечно пыль столбом аж до потолка, дышать очень трудно, в итоге работники рискуют получить такую «весёлую» болезнь, как ХОБЛ.

В те времена в фасонке, как мы её называли, стояли ещё печи-вагранки. И болталась на специальном устройстве шар-баба. Такой огромный чугунный шар на цепи, который, передвигаясь на кронштейне, раскачивался по всему пролёту с огромной амплитудой. Ходить там было небезопасно.

И вот в этой самой фасонке была своя достопримечательность. Вернее, был. Бомж. Молодой парень с чёрными вьющимися всклокоченными волосами, чёрными большими глазами, очень красивым лицом, заросшим иссиня-чёрной щетиной. Он был одет в поношенную спецовку, питался при столовой, отрабатывая за еду грузчиком. Он был. Но никто точно не знал, почему с ним случилась такая беда. И как он в свои довольно молодые годы стал бездомным.

Про него складывали легенды. Придумывали даже, что он чеченец, убивший кого-то у себя на родине и бежавший от кровной мести сюда, на Урал. Якобы здесь, на заводе, его будет найти нелегко, просто в голову не придёт искать на производстве. Была и более правдоподобная версия, что парень этот не местный, работал на заводе и в один прекрасный день попал под сокращение.

А поскольку он не являлся работником комбината, то и комнаты в общежитии его лишили. И вот он, итог…

Однажды, при очередном обходе, я наткнулась на этого странного чернявого парня. Он шёл по пролёту, а где-то рядом раскачивалась шар-баба. Пришлось от души поговорить с мастером. Мастер оправдывался, говорил, что не может контролировать того, кто не является работником цеха.

И что ловить этого парня и увозить его с территории бесполезно. Всё равно проникнет вновь, через дыру в заборе.

Когда я уходила, этот бомж стоял на дорожке. Он смотрел на меня в упор своими чёрными глазами. Его взгляд прожигал меня насквозь. Казалось, сейчас он испепелит меня и останется от меня только кучка пепла… И что было больше в его глазах – ненависти или печального осознания своего положения – трудно было сказать…

Время течёт, всё изменяется. И вот я уже работаю в другом месте. И снова время проходит, и вот я через семь лет возвращаюсь на то же место работы, в свой цех. И снова рядом те же люди, которые меня помнят и я помню их. И я снова вспоминаю того странного парня, который волей судьбы стал бомжом в таком молодом возрасте.

Однажды, поехав в ставшую уже родной фасонку, разговорилась с водителем. Слово за слово, дошли и до этого случая.

- Ты помнишь того молодого парня-бомжа? – спросила я Виталика.

- Да, помню, - кивнул он.

- Расскажи, если знаешь, кто он и что с ним случилось? – попросила я.

- Он родом из Молдавии, - ответил водитель. – Уехал в Россию, устроился на завод. Всё было хорошо. Но вот – сокращение. И его уволили. Комнату отобрали. Жить негде. И парень остался при заводе в положении бомжа.

М-да… А ведь правду говорили люди, всё верно, попал под сокращение.

- Почему он не сообщил родителям? – удивилась я. – Ведь могли бы приехать за сыном.

- Не хотел расстраивать их, - ответил Виталик. – Думал, что справится. Да и гордость не позволила.

- Ну какая гордость может быть в этом случае, это ведь реально беда – остаться в чужом городе без жилья и работы.

- Он ведь долго так жил. Но нашлись сочувствующие люди, написали его родителям в Молдавию. Они приехали и забрали сына, - ответил Виталик и дальше мы ехали молча…

Что ж, история закончилась хорошо. Но почему я испытываю такую вину перед этим парнем, имени которого даже не знаю? Ведь всего-то стоило проявить соучастие к его судьбе… Просто поставить себя на его место.