В конце 50-х годов прошлого века в Советском Союзе начался политический процесс некоторой либерализации режима, получивший название «оттепель». До настоящей либерализации было, конечно, далеко, но тем не менее стало чуть легче чем в мрачные сороковые. После тотального разгрома еврейской культуры и тут начались небольшие послабления. Так, было выпущено в продажу несколько пластинок с записями еврейских песен на языке идиш, которые исполняли немногочисленные уцелевшие от разгрома певцы, все люди уже весьма не молодые. Песни, исполняемые ими, были частично написаны еврейскими советскими композиторами, а всё остальное шло как народные песни. Вот тогда и зазвучала «народная» песня «Белц, майн штетеле Белц» («Где ты мой городок Бельц»). Песни исполнялись под аккомпанимент фортепиано, пели их в манере 20-х или 30-х годов. И слушали их в основном ровесники певцов, знавшие язык и привыкшие к такой манере исполнения.
Ситуацию изменили сёстры Клара и Минна Багельман, уроженки Бронкса, района Нью-Йорка, составившие музыкальный дуэт, поначалу выступавший как «сёстры Багельман», а затем американизировавшие свои имена и фамилию и ставшие дуэтом «сестёр Клер и Мирны Берри». Дуэт был чисто джазовым, но репертуар в основном был составлен из еврейских песен, причём языком песен остался идиш с небольшой добавкой английских текстов. Умелая музыкальная обработка плюс великолепное исполнение сделали дуэт весьма популярным в Соединенных Штатах в середине прошлого века. Начали выпускаться пластинки и, разумеется, что-то контрабандой попало и в Советский Союз. Здесь началось кустарное размножение записей. Причём сестёр с удовольствием слушали не только евреи, но и многочисленные не евреи, зачастую не питавшие к евреям никаких симпатий и не настроенные дружественно.
Я лично впервые услышал пение сестёр Берри в весьма необычной обстановке: на Зимнем Стадионе в Ленинграде, где смотрел баскетбольный матч. В перерыве между двумя половинами игры местный Ди-Джей развлекал зрителей музыкой. По счастью он был любителем джаза и музыка была обычно джазовая, а не жизнерадостно-унылые песни советских композиторов. И вот однажды я вдруг услышал как в присутственном месте в центре города поют джазовые мелодии на идише, на языке, на котором многие то и дома побаивались говорить. Поначалу я ушам своим не поверил. Впрочем мало кто из зрителей понял на каком языке и какие песни поют... И уж тем более об этом не подозревал и Ди-Джей, полагая, что проигрывает современный американский джаз.
Вообще-то, как выяснилось, песня «Белц, майн штетеле Белц» была достаточно популярна в 30-е годы, затем изрядно подзабыта и получила новый импульс в 50-е-60-е годы во многом благодаря сёстрам Берри. Теперь любопытный вопрос: о каком городке или местечке под названием Белц поётся в этой песне? Знающим географию, разумеется, первое что приходит в голову – это город Бельцы, который сегодня находится в Республике Молдова. Некогда он находился в черте оседлости, евреи обитали там в большом количестве, более того, в определённые периоды истории они превосходили по численности молдаван и украинцев. Будучи народом музыкально одарённым евреи слагали песни о многих местах, где обитали.
Уверенность моя, что речь идёт о бессарабском городе скоро, однако, оказалась поколебленной. Выяснилось, что существуют в мире бельцские хасиды и их лидер Рабби из Бельц. К некоторому моему удивлению оказалось, что это – польская, а не бессарабская или румынская хасидская секта. Отсюда следовало, что местечко под названием Бельц должно существовать и в Польше. И оно нашлось, неподалёку от Львова, в Сокальском районе Львовской области. Сегодня оно уже не в Польше, а в пределах Украины, хотя и на самой границе, а некогда было натуральным польским местечком. Маленькое поселение сегодня, даже не районный центр, но сыгравшее видную роль в жизни европейских евреев. Евреи там появились ещё в 15-м веке, а с начала 19-го века этот городок, правильное название которого Белз, стал резиденцией одной из самых значительных хасидских династий Галиции. Евреи жили в городе в достаточно больших количествах (более 3500 человек в начале двадцатого века) и во многом благодаря им городок был прежде куда более значительным поселением.
Чтобы разобраться какая версия правильная пришлось поинтересоваться происхождением песни. И тут быстро выяснилось, что песня совсем не народная. А у неё есть родители, причем вполне законные. То-есть она – народная в том смысле, что её очень даже любят в народе и петь и слушать, но сочинили её вполне определённые люди. Композитор – Александр Ольшанецкий, а текст написал Джейкоб Джейкобс. Но оба они родом не из Бельц. Так в честь чего они сочинили такую песню? Здесь надо немного обратиться к истории.
К концу 19-го столетия несколько миллионов евреев скученно проживали на западной окраине Российской Империи (в которую входила и большая часть Польши), в так называемой черте оседлости. Жизнь там была, мягко говоря, совсем не сладкой. Император Александр III евреев не любил и затруднял им жизнь, чем мог. Сын его Николай II был немногим лучше папы. Евреи искали выход. Тут подоспели и погромы, которые ускорили все процессы. Часть, преимущественно молодёжь, пополнила ряды партий, боровшихся с царским режимом, а большая часть нашла выход в эмиграции. Тем более, что становились на ноги новые страны с большой территорией и малым населением, крайне заинтересованные в притоке новых жителей. Вал еврейских переселенцев направился прежде всего в Соединенные Штаты, но немало людей попало и в Канаду, Южную Африку, Аргентину и даже осело в Великобритании, через которую пролегал путь большинства эмигрантов на запад. Ехали евреи и из соседних с Российской Империей стран: Румынии, Австро-Венгрии и т.д.
В Соединенных Штатах большинство новоприбывших оседало на востоке страны, где имелись такие крупные города как Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон и там концентрация еврейского населения была довольно высокой, особенно в Нью-Йорке, где оказалось более миллиона евреев. Родным языком подавляющей части новых американцев оставался идиш и нет ничего удивительного, что тут же возникла сабкультура на идиш. Появились многочисленные театральные труппы, певцы, писатели, композиторы, оркестры, издательства и т. д., поначалу весьма востребованные местной публикой, ещё не приобщившейся к местной культуре и оказавшейся в культурном вакууме. Вот к этой категории творческих людей, порождённых массовой эмиграцией, и принадлежали А. Ольшанецкий и Д. Джейкобс.
Александр Ольшанецкий (1892 – 1946) приехал в Соединенные Штаты уже зрелым человеком в 1921 году и был музыкантом. У него через некоторое время на новой родине появился свой оркестр, с которым он сопровождал музыкальные спектакли различных театральных трупп, игравших на идиш. Ко многим спектаклям он же и сочинял музыку. Человек он был весьма талантливый и многие песни из спектаклей остались жить самостоятельной жизнью, хотя о самих спектаклях, для которых они были сочинены, давно забыли.
Вот именно такой песней и была «Белц, Майн Штетеле Белц». А слова к ней сочинил другой, не менее известный в еврейских театральных кругах человек - Джейкоб Джейкобс (1892 – 1972). Александр Ольшанецкий оставил нам и ещё несколько очень популярных до сего дня песен: «Их Хоб Дих Цуфил Либ» («Я так сильно тебя люблю»), которую столь трогательно исполняли сёстры Берри, «Румение, Румение» («Румыния, Румыния») и др.
Теперь оставалась самая трудная часть: выяснить для какого спектакля песня была написана и через это понять о каком городке Белц идёт речь. В большинстве источников указывалось, что песня написана в 1932 году для музыкального спектакля на языке идиш под названием «Дос Лид фун Гето» («Песня гетто»). Напомню, что всё происходило до начала Второй Мировой Войны и понятие гетто имело тогда несколько другое значение – мирный еврейский квартал. Пьесу, по которой был поставлен спектакль, создал американский автор Вильям Зигель и премьера состоялась в октябре 1932 года. Действие происходило в городке Белц и в Германии, сюжет – любовь молодого ортодоксального раввина к его подруге детства, ставшей популярной певицей в Германии и сменившей галутное имя Миреле на европейское – Марица. (Сюжет, отмечу, чуть сюрреальный, ибо законы еврейской религии запрещают мужчинам, а уж раввинам и подавно, слушать женское пение, чтобы не поддаться искушениям, и тем более петь вместе. В Израиле такого безобразия не допустили бы, но в благословенной Америке всё можно.). Вместе они поют песню о городке, в котором прошло их детство: «Белц, Майн Штетеле Белц».
Как я понимаю, в пьесе не содержалось прямых указаний, что речь идёт о молдавских Бельцах. Вывод был сделан на основании чисто внешних посылок. Александр Ольшанецкий прибыл в США из Бессарабии (автор текста песни Дж. Джейкобс здесь нейтральная сторона, он – выходец из Венгрии), главные роли в спектакле исполнили популярные актеры того времени – певцы Иза Кремер и Леон Гольд , тоже родом из Бессарабии. И, наконец, модавский город просто много крупнее польского и посему много более известен в мире. В молдавском городе Бельцы сегодня около 130 000 жителей, это третий, а по некоторым данным даже второй город Молдавии, в то время как в украинском поселении живёт менее 3 000 человек и это просто крошечный провинциальный городок. Евреев, кстати. там практически не осталось, да и в молдавских Бельцах их лишь три-четыре сотни, явно исчезающая община.
Теперь всё вроде бы на своих местах и всё прояснено. Но вот я читаю ещё одну заметку. Согласно ей песня «Белц, Майн Штетеле Белц» была сочинена для снятого в 1937 году фильма «Дем Хазнс Зун» («Сын кантора»). Сол (так зовут главного героя) оставляет родной городок в Польше и отправляется в поисках счастья и успеха, разумеется, в Америку. Добившись выполнения всех своих желаний он возвращается в родные края, чтобы порадовать старых родителей, живущих там. Приближаясь к своему городку он поёт ностальгическую песню со следующими словами: «Белц, майн штетеле Белц, Майн хаймеле дорт, Ву их хоб майне, Киндерше йорн фербрахт» («Бельц, мой городок Бельц, Мой дом там, Где мои, Детские годы прошли»). Та же песня, но в польском варианте.
Думаю, что спор о месте, в честь которого была создана песня, сегодня за давностью лет едва ли можно разрешить. Скорее всего песня звучала и в пьесе и в фильме. Для красивой песни всегда найдётся место в театре или в кино. А еврейская песня о городке Бельц, без сомнения, к таковым и относится. О том, что она заняла почетное место в репертуаре сестёр Берри уже говорилось. Разумеется, она была и в репертуаре ещё одного известного американского исполнителя песен на идиш, актера и певца Теодора Бикеля. Правда, он исполнял её в более традиционной манере. Т. Бикель – уроженец Австрии и, видимо, с идишем знаком не по наслышке, но песня попала и в репертуар другого современного американского певца еврейского происхождения, не выросшего с идишем. Это Нил Седака, родившийся в Бруклине, отец которого родом из Турции, правда, мать из Польши. Кстати, среди исполнителей этой песни есть и не евреи. Могу отметить прекрасное исполнение одной из лучших американских эстрадно-джазовых певиц Конни Франсис, она родилась в Америке в семье эмигрантов из Италии (её настоящее имя Кончитта Франконеро). Популярна эта песня до сего дня в Польше (быть может косвенное докательство того, что речь шла о польском местечке), есть несколько вариантов слов. Её исполнял, в частности такой популярный артист как Ежи Поломский.
Практически все исполнители песен на идиш включают эту песню в свой репертуар. Упомяну «короля песни на идиш» Лео Фульда (родился и умер в Нидерландах, долгие периоды жил в Великобритании и США) и лучшего израильского исполнителя песен на идиш Дуду Фишера. Пели эту песню и в бывшем Советском Союзе, например, Эмиль Горовец, Сиди Таль и другие, разумеется как народную в музыкальной редакции Льва Когана.
Двух исполнителей я хотел бы выделить. Один из них Бенцион Витлер (1905 – 1961), которого многие знатоки считают лучшим исполнителем песен на идиш середины двадцатого века. Кроме того, он – уроженец польских Бельц, где провёл первые шесть лет своей жизни, после чего его семья переехала в Вену. Далее долгое время он жил и умер в Аргентине. Так что пел он фактически о себе самом и уж, конечно, вкладывал в песню собственные эмоции. Второй – Адам Астон, под этим псевдонимом выступал Адольф Левинсон (1902 – 1993), уроженец Варшавы, выступал он и под другими пседонимами. Один из самых известных певцов довоенного времени, выступавший с лучшими танцевальными оркестрами Польши, а Польша в те времена была в авнгарде музыкальной жизни Европы. Его голос звучал со многих пластинок, он снимался и в фильмах. В 1939-41 годах жил и выступал во Львове, далее во Фрунзе, в Киргизии и ушёл из Советского Союза с польской армией генерала Андерса. Знал идиш и иврит и пел на этих языках, но сохранилось его исполнение этой песни с польским текстом («Мiasteczko Belz»). Сильный, красивый, но в то же время тёплый голос оставляет яркое впечатление. К слову могу заметить, что в 1936 году под псевдонимом Бен-Леви вышла в продажу его пластинка с исполнением танго «ХаШабат ХаАхрона», напетого на иврите. Это была ивритская версия популярного польского танго, сочиненного Ежи Мелодиста-Петербурским «Ta Ostatnia Niedziela» (c заменой христианского воскресенья на еврейскую субботу). А ещё через пару лет это танго попало в Советский Союз и при активном участии композитора-исполнителя Александра Цфасмана стало суперпопулярным в стране «Утомлённым солнцем». Таким образом, на иврите это танго зазвучало раньше чем по-русски.
Комментарии