Как в Германии перестраивали спорт на национал-социалистический лад

Почти во всех авторитарных и тоталитарных государствах ХХ века вожди и диктаторы высоко ценили спорт и использовали его в интересах режима — для укрепления морального духа населения, физической подготовки граждан (будущих солдат). Наконец, спортивные состязания выступали эрзацем реальной войны с идеологическими противниками на международной арене: можно вспомнить хотя бы противостояние советской и чехословацкой сборных на чемпионате мира по хоккею 1969 года (на следующий год после вторжения войск стран Варшавского договора в Чехословакию).

Однако истории почти неизвестны политически мотивированные попытки менять правила спортивных игр. Что касается футбола, ФИФА всегда жестко следила за неприкосновенностью системы, и все немногочисленные реформы прошлого века были далеки от идеологии. Они преследовали другую цель — уменьшить хаотичность игры, повысить ее динамичность и зрелищность.

В Третьем рейхе футбол долго оставался вне политики: высшие лица государства подчеркивали его развлекательный характер, призванный отвлечь население от тягот повседневной жизни (особенно во время войны). Именно поэтому примечательна единственная попытка радикально переделать футбол, предпринятая в годы максимального успеха немецкого оружия, — уподобить его блицкригу, изменить правила в сторону «правильной» германской агрессивности и воинственности, милитаризировать игру. Но планы национал-социалистических любителей футбола натолкнулись на дипломатичное сопротивление профессиональных тренеров... Этот сюжет известный немецкий историк спорта Маркварт Херцог (Швабская академия в Ирзее, Германия) раскрыл на страницах журнала The International Journal of the History of Sport.

„Еврейская и пацифистская система «дубль-вэ»

В декабре 1940 года рейхсшпортфюрер (имперский спортивный руководитель) и председатель обоих союзов физкультуры рейха (Имперского и Национал-социалистического) Ганс фон Чаммер унд Остен, который сам был неплохим футболистом и страстным болельщиком, опубликовал в нескольких газетах манифест об идеологической перестройке спорта и прежде всего футбола. Реакция последовала незамедлительно. В этом же году баварский шпортберейхсфюрер (местный партийный уполномоченный по делам спорта) Карл Оберхубер выступил с инициативой по милитаризации футбола и превращению игры в агрессивный блицкриг, достойный победителя в европейской войне. Он родился в семье фельдфебеля, батальонного секретаря, в 1900 году, провел детство в казармах Ингольштадта, окончил реальное училище и ушел добровольцем на Первую мировую войну. Уже в 1922 году он вступил в НСДАП, стал штурмовиком (членом СА) и даже успел поучаствовать в Пивном путче — правда, не шел за «кровавым знаменем», а всего лишь разбрасывал листовки из кузова грузовика. Средства к существованию Оберхубер добывал, работая в различных мелких фирмах. В 1920-е его посадили за хулиганство, но в 1930-х годах по протекции всесильного гауляйтера (высшего руководителя НСДАП областного уровня), а также министра внутренних дел Верхней Баварии Адольфа Вагнера он выбился из грязи в князи и к 1937 году вырос до руководителя местного отделения Немецкого имперского союза физической культуры, правительственного надзирателя за спортом и начальника штаба самого гауляйтера.

Главным врагом Оберхубера оказалась тактическая схема с тремя защитниками («W-M», или «дубль-вэ»). Эта система, изначально английская, утвердилась в немецком футболе уже в конце 1920-х годов. Случилось это в результате изменений в правиле офсайда, принятых ФИФА в 1925 году с целью сделать игру более зрелищной (за счет увеличения результативности). Согласно изменениям, игрок не был вне игры, если в момент передачи мяча (на него) перед ним стояло как минимум два футболиста (то есть в большинстве случаев — вратарь и один защитник). До этого правило предусматривало трех игроков. Таким образом, защитники теперь действовали на свой страх и риск, ведь за ними находился только вратарь. В результате число забитых мячей в матчах английской лиги выросло почти на треть. В ответ на эти нововведения легендарный тренер «Арсенала» Герберт Чепмен и придумал схему «дубль-вэ»: он решил оттянуть центрального полузащитника в центр обороны и играть в три защитника.

Хотя правило о положении вне игры нельзя было изменить без одобрения ФИФА, Оберхубер все равно жаждал построить агрессивный футбол и не только вернуть центрального защитника в середину поля, но и играть шестью или даже семью форвардами.

Впрочем, при всей революционности риторики баварца, по сути, он предлагал повернуть время назад, к футболу его юности, когда нападающие всей массой толклись у ворот соперника

Спортивная пресса рейха с энтузиазмом восприняла идеи шпортберейхсфюрера. Схема с тремя защитниками шельмовалась как иностранная, английская, пацифистская, демократическая или даже еврейская. «Когда армия Гитлера сокрушила великие державы в атаках беспрецедентной силы, афоризм „нападение — лучшая защита“ наполнился новым смыслом — именно применительно к футболу», — писал Оберхубер в своем манифесте.

„Нападение и оборона

Надо сказать, что образы блицкрига в спорт привносили не только партийные функционеры. Победоносные кампании 1939–1940 годов были так раскручены пропагандой, что их пафос проник не только в фильмы и радиопередачи, но и в футбольные репортажи. Например, сенсационную победу венского «Рапида» над «Шальке 04» (Гельзенкирхен) в финале Бундеслиги со счетом 4:3 один комментатор назвал «кровавой бойней на поле». Ему вторил другой: «Это был блицкриг в истинном смысле слова, голы ударяли как молнии». Действительно, нападающие «Шальке 04» забили два гола в самом начале матча, а остальные пять мячей, из которых немецкой команде принадлежал уже лишь один, влетели в сетку ворот за первые 14 минут второго тайма. Атакующий стиль двух клубов стал для прессы подтверждением правильности реформы Оберхубера. Однако милитаристские образы взяли на вооружение и ее противники: в футболе, как и на войне, для победы требуется не только мощное нападение, но и эффективная защита — «зенитные батареи» и «линия Зигфрида», — утверждали они.

Отдельного упоминания заслуживают (непредсказуемые) исторические параллели между инициативой Оберхубера и планами Гитлера. Манифест был опубликован в конце декабря 1940 года, как раз когда в обстановке секретности был утвержден план «Барбаросса» (Директива № 21). В отличие от неожиданно удачного блицкрига французской кампании 1940 года, который в реальности являлся чистой импровизацией, в план нападения на СССР Гитлер и его генералы изначально закладывали идею молниеносной войны.

Кроме того, «образцово-агрессивный» матч между «Рапидом» и «Шальке 04» прошел как раз 22 июня 1941 года. Болельщики, собравшиеся на берлинском стадионе, заслушали официальное сообщение о начале войны с Советским Союзом.

„Реванш рейхстренера

У шпортберейхсфюрера нашелся сильный противник — глава национальной сборной Йозеф Хербергер. Трехлетний конфликт из-за того, каким должен быть футбол Третьего рейха, вообще не упоминается в биографиях Хербергера, который сделал блистательную карьеру уже в ФРГ. В 1954 году он привел западногерманскую команду к чемпионскому титулу на Кубке мира: в финальном матче немцы победили великолепных венгров со счетом 3:2 (знаменитое «Бернское чудо»). Как и Оберхубер, Хербергер прошел окопы Первой мировой — но не добровольцем, а призывником. Никакого энтузиазма по поводу войны он не испытывал, наград и повышений не получил, служил радистом вдали от линии фронта, играл за военные клубы и часто брал увольнительные, чтобы участвовать в матчах. Во время Второй мировой войны, уже став тренером, Хербергер вспомнил этот опыт и старался не допускать отправки профессиональных футболистов на фронт, а также крайне скептически относился к милитаризации спорта. Рейхстренером бывший игрок «Мангейма» и берлинской «Теннис-Боруссии», получивший высшее спортивное образование, стал в 1936 году, после поражения сборной на берлинской Олимпиаде.

Для продвижения своих идей Оберхубер главным образом «окучивал» немецкую и австрийскую прессу. Он лично созванивался с редакторами специализированных изданий и спортивных рубрик в крупных газетах, продвигал статьи, интервью и устраивал фотосессии со своими сторонниками. Берлинская «Футбольная неделя» даже поместила материал «Баварская революция против „дубль-вэ“» на первую страницу. Однако и в, казалось бы, тоталитарном государстве многие средства массовой информации активно оспаривали ценность такой реформы, защищая старую систему и высмеивая Оберхубера. Хербергер также отстаивал свои позиции в прессе и новую тактическую революцию развивать отказался. Дискуссии достигли такого накала, что уже весной 1941 года рейхсшпортфюрер вообще запретил публично обсуждать этот вопрос.

И все же декларациями Оберхубер не ограничивался. Еще в 1939 году он бросил вызов тренеру сборной, организовав на слете баварского отделения НСДАП показательный матч между «атакующей» баварской командой и немецкими «оборонцами» Хербергера. Но превосходство «революционной» тактики доказать не удалось: под молниями и проливным дождем немецкая сборная обыграла противников со счетом 6:5. После такого фиаско Оберхубер ограничился административными методами борьбы: он угрожал Хербергеру не пустить баварских игроков в национальную команду и даже обещал создать из них отдельную сборную. Кроме того, он бойкотировал тренировки юных футболистов из гитлерюгенда, которыми заведовал рейхстренер. Вершиной успехов Оберхубера была кампания по замене Хербергера на более «правильного» тренера при отборе талантливых гитлерюгендовцев весной 1941 года.

В 1941 году Оберхубер начал давить на руководителей баварских клубов, призывая их к более атакующему футболу и, в частности, уговаривал мюнхенскую «Баварию» играть без центрального защитника Людвига Гольдбруннера. На словах футбольное начальство страны поддержало реформу, однако на практике все предпочитали испытанное построение «дубль-вэ» — к радости Хербергера и его сторонников.

Два оппонента столкнулись и в подготовке игроков, которых переводили из баварских команд в национальную сборную, где система «дубль-вэ» сохранилась. Игрок сборной Андреас Купфер перестал выступать за родной клуб «Швайнфурт 05», объяснив это несовместимостью тактики. А во время игры со сборной Румынии Оберхубер не дал выйти на поле переднему защитнику Георгу Кеннеманну из «Нюрнберга», потому что его уже «переучили» на атакующего центрального полузащитника.

Нужно понимать, что Оберхубер хотел не просто поменять тактику игры профессиональных футболистов. Он (и его соратники в руководстве страны) надеялся изменить облик спорта как такового и превратить его из развлечения в средство подготовки идеальных солдат. Начавшаяся война была для него не случайным эпизодом, а идеальным завершением, воплощением сути Третьего рейха. «Нам нужно тренировать воинов, а не виртуозов голов и пасов», — писали функционеры. «Футбольный блицкриг» требовал новых методов тренировки, и главную роль в них должен был играть бокс — единственный спорт, в любви к которому признался Гитлер в «Майн кампф». Та игра, что хотели видеть Хербергер и Немецкий футбольный союз, где важная роль отводится выстраиванию защиты, — это наследие бессильной пацифистской эпохи Веймарской республики. Декретом Вагнера баварским футболистам предписывалось проходить полный цикл обучения начиная со школы: спортивная подготовка под эгидой гитлерюгенда, потом игра в клубах, где будущие футболисты научатся играть в нападении, приобретая необходимую агрессивность на боксерском ринге, а выносливость — в легкоатлетических соревнованиях. Наконец, свое завершение карьера идеального немецкого футболиста должна была найти на полях сражений.

Но напор и радикализм Оберхубера в итоге обернулись против него: он настолько яростно насаждал новую систему и открыто бойкотировал национальные мероприятия, что уже в октябре 1941 года Ганс фон Чаммер унд Остен лишил его всех спортивных должностей (партийные и государственные посты Оберхубер сохранил). Вторая мировая война, подарившая баварцу саму идею «футбольного блицкрига», разрушила его планы: Гитлер и Геббельс отложили все реформы по нацификации спорта (например, ликвидацию и слияние клубов, усиление военной подготовки), во многом чтобы не деморализовать многочисленных спортсменов, находящихся на фронте. Кроме того, спорт нужен был руководству рейха прежде всего как зрелище — он помогал отвлечь население от бремени войны, — и безумные тактические реформы пришлись совсем уж не ко времени. Это и позволило дипломатичному Хербергеру обойти «идеологически правильного» Оберхубера. Уже во время войны тренер с иронией отзывался об амбициях баварца. Самые славные страницы тренерской карьеры Хербергера были впереди, в послевоенной Германии. А Оберхубер, хотя и избежал наказания за свою деятельность в рядах НСДАП, не сделал успешной карьеры и до самой смерти в 1981 году зарабатывал на жизнь, продавая молочные коктейли с тележки около мюнхенского собора Фрауэнкирхе.

sts/18131-blitskrig-na-futbolnom-pole-kak-v-germanii-perestraivali-sport-na-natsional-sotsialisticheskiy-lad