Вдова бизнесмена, в убийстве которого обвиняют Фургала, дала интервью

Лариса Заря, вдова Евгения Зори, в убийстве которого обвиняется Сергей Фургал, дала интервью информационному агентству Mash. В нём женщина раскрывает большое количество подробностей о деятельности губернатора Хабаровского края.

 - Известно, что убийство вашего мужа связано с конфликтом вокруг завода «ЖБИ-2». Речь там шла о металлоломе. Если можно, поделитесь: что вы знаете о конфликте, о бизнесе вашего мужа, и в чем была суть конфликта с компанией «МИФ-Хабаровск», основателем которой был Фургал?

- Мой муж Женя приобрёл этот завод по конкурсному управлению, и после того как сделка уже была нами завершена и документы были переданы на регистрацию в юстицию, к нам обратилась компания «МИФ-Хабаровск» Мистрюкова и Фургала, потому что там, в Хабаровске располагался их пункт приёма металлолома. А Женя купил одновременно железнодорожный тупик, которым прежде пользовался Фургал для своих целей.

  И они пришли к нам, когда узнали, что тупик теперь принадлежит нам, и сказали, что хотят, чтобы мы им его продали. Но так как мы купили весь завод, и железнодорожный тупик был неотъемлемой частью бизнеса, мы не могли этого сделать. Мы предложили просто сдавать его в аренду, когда им это будет необходимо. Но они настаивали на том что «нет, вы нам его продайте». Я на всех этих встречах присутствовала вместе с Женей. Сначала они носили просто характер бесед-разговоров, но это было недолго — потом начались угрозы. Когда уже угрозы стали очень серьёзными, Женя принял решение. Сказал, что хватит, мы обращаемся в суд. Они сказали: вы ещё пожалеете о том, что не соглашаетесь сейчас отдать нам этот тупик.

   Женя говорил: «Нет, мы законно всё приобрели и мы будем отстаивать свои права». Потом получилось, что буквально в несколько дней они (Фургал и Мистрюков — прим. Mash) сфабриковали вместе с Богдановым, конкурсным управляющим этого «ЖБИ-2», ещё один договор купли-продажи на часть помещений, которые были в нашем комплексе. И вышло, что часть помещений оказалась продана двум предприятиям — компании «Заря» и компании «МИФ-Хабаровск». И они тоже подали на регистрацию в юстицию. Мы смогли приостановить эту регистрацию, обратились в суд и стали в судебном порядке отстаивать свои права.

   Это длилось несколько лет. Суды мы периодически выигрывали, потом подавались апелляции, потом мы проигрывали. Там было всё сфабриковано чёрным по белому. Но у Фургала были связи, и мы никак не могли справиться. Потом в этом деле произошёл перелом; Женя прилетел на последний суд и уже он был уверен, что мы выиграем это дело, потому что всё было доказано во всех инстанциях. Был суд последней инстанции, где была чёткая доказательная база, что мы правы. И в ночь перед этим судом Женю убили.

- В то время, когда вы встречались с ним, Фургал был уже достаточно крупным бизнесменом в регионе. До того как встретиться на этом заводе, они с Евгением знали друг друга?

- Нет. Мы никогда не пересекались, его не знали, у нас не было ни совместных дел, ни бизнесов. В первый раз мы его увидели в кабинете у управляющего Богданова, когда он нам стал говорить, что «вот есть люди, которые заинтересованы в тупике, и они хотели бы с вами встретиться». Первая встреча была в его кабинете, где присутствовали я, Женя, Фургал, Мистрюков.

- Сообщают, что в ходе осмотра квартиры, где жил ваш муж, была найдена записка, и в ней была записана суть конфликта, и он говорил, что опасается за свою жизнь. Делился ли Евгений с вами этими опасениями перед гибелью? Жаловался на угрозы в свой адрес?

- Да, опасения были на протяжении всего этого времени, пока мы судились, а мы судились несколько лет.

 В последний приезд Женя сказал, что ему Тимофеев предложил устранить Фургала, потому что есть опасность для Жени, для здоровья.

 Женя сказал: я не буду этого делать. Он даже охраны не имел, и не хотел, потому что говорил: «Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, если, не дай бог, что-то произойдёт». Поэтому везде был сам

- Тимофеев — известный региональный авторитет. Был ли с ним прежде знаком ваш муж, и какие у них были отношения?

- Я вам не могу ничего сказать, потому что идёт следствие, и на многие вопросы сейчас нет возможности отвечать.

- Говорят, что в квартире был найден пистолет ТТ с патронами. Вы знаете, откуда у вашего мужа могло быть огнестрельное оружие?

- У Жени не было огнестрельного оружия. У нас не было в квартире оружия.

- С момента убийства прошло больше 15 лет. Следственные действия были и продолжаются. Что вы знаете о них? Кто представляет ваши интересы? Была ли какая-то неофициальная информация о причастности каких-то лиц к преступлениям?

- Когда Женю убили, то по горячим следам следователи сделали большую работу и собрали много данных и доказательств. Следователь, которая вела расследование этого убийства, сказала, что у нас очень большая доказательная база, и мы скоро найдем преступников. Но когда в деле стали фигурировать фамилии Фургал и Мистрюков, стали вызывать наших сотрудников и говорить, чтобы они поменяли свои показания. Поменяли следователя, и вскоре дело вообще было закрыто.

- Какие ваши версии по поводу убийства? Вы согласны с последней картиной, которую сейчас описал Следственный комитет по поводу причастности Фургала и его подручных?

- Для меня совершенно, абсолютно ясно, что убийца и заказчик этого преступления — Фургал.

- Вас не удивило, что обвинение Сергею Фургалу предъявлено спустя длительное время, когда истек 15-летний срок давности?

- Меня это не удивило, потому что я знаю это дело с самого начала. Просто все эти годы я, моя семья, друзья Женины продолжали добиваться правды. Но из-за того, что всё решалось на местном уровне, никакие наши попытки не были успешными. Потому что всё начиналось и заканчивалось в Хабаровске, и мы не могли ничего с этим сделать. Потому что мы знали, что у Фургала есть большие покровители, связи. Потом он очень скоро стал депутатом, получил депутатскую неприкосновенность, и это тоже осложнило все наши возможности по поиску убийцы Жени.

- Предполагаемые подельники Фургала были задержаны осенью прошлого года. Знали ли вы об их задержании? Что из себя представлял Мистрюков?

- Я знала, что задержали Мистрюкова, и я приезжала два раза в Москву для следственных процедур, потому что в деле Фургала и Мистрюкова многих документов не было, мы всё восстановили, мы дали очень много важных документов в это дело, которые подтверждают причастность Фургала и Мистрюкова к убийству моего мужа. Я ездила в декабре прошлого года в Москву и в марте этого года.

  Мы их не знали, но Мистрюков был более интеллигентным, чем Фургал. Фургал всегда очень жёстко, нервно и грубо себя вёл во всех разговорах. Мистрюков был более лояльным. Когда мы разговаривали с Мистрюковым, казалось, что можно договориться, всё прояснить и найти разные варианты. Причём мы предлагали много вариантов разрешения этого спора. Но Фургал сказал, что мы слишком уже много потратили денег на участие в судах. Ну, я понимаю, что они наверняка платили взятки, чтобы дела были не в нашу пользу. И он сказал, что отступать не будет, и никакие мирные решения невозможны, нам только нужна победа в этом деле и всё.

- Собираетесь ли вы, или кто-то из ваших детей, приехать в Россию, когда дело дойдёт до суда? Связывает вас что-то с Россией?

- Конечно, у меня семья осталась в России. Просто все эти 15 лет было небезопасно приезжать. И дети мои хотят приехать, потому что все родились в Хабаровске, и это наш любимый родной город. И нам, конечно, хочется приехать, увидеть семью, походить по нашим любимым улицам и площадям. Женя очень много сделал для этого города. Этот город для нас родной. Просто не было возможности прежде приезжать, было на самом деле очень опасно и для меня и для детей.

  Я смотрю, что происходит на улицах моего города и других дальневосточных городов, и хочу сказать: «Люди, вас обманули. Сергей Фургал — преступник и убийца, и на месте моего мужа мог оказаться любой из вас, кто осмелился бы встать на пути Фургала. Я знаю, что у нас в крае много проблем, но решать их должны хорошие, достойные люди, а не убийцы.

  Вы знаете, когда я слышу от разных политологов, дикторов, блогеров, журналистов слова, что Фургала незаконно арестовали, что ему приписывают и шьют какое-то дело 15-летней давности, — мне очень больно это слышать, потому что я знаю, что точно было совершено преступление, и убийца — Фургал. Когда я слышу, и говорят «15 лет, что ворошить дела 15-летней давности?» Вы знаете, у убийства нет срока давности.

  Для многих, кто это говорит, сейчас выступает на телеэкранах это просто 15 лет, а для меня это 5674 дня без любимого человека, это 5674 дня дети без папы. И это каждый день с болью.

  Мы живём каждый день с болью, и время не лечит. Когда, через несколько лет после убийства Жени, у нашей дочери был выпускной бал, там был формат: девочки в красивых платьях должны танцевать с папами. И дочь мне сказала «Мам, давай не пойдём». Я сказала «Нет, Анечка, мы пойдём. Ты будешь танцевать со мной». Мы танцевали с ней, и там было две таких необычных девочки: одна девочка танцевала с папой в инвалидной коляске, и моя дочь танцевала со мной. Мы танцевали, и слёзы текли у нас по щекам. Когда танец закончился, мы стояли и плакали.

  Когда вы, люди, выходите и кричите «Верните Фургала!», я вас прошу, просто представьте глаза моих детей, у которых этот человек отнял жизнь. Всё это время Фургал, Мистрюков наверняка жили и радовались жизни, со своими детьми и семьями проводили время. А мои дети всё это время были лишены этого. Задумайтесь, когда вы в следующий раз возьмёте плакат и скажете «Верните нам Фургала». Я точно знаю, что это убийца и я думаю, наш город, край достойны не такого губернатора.

  Младшей дочери было семь лет, когда Женю убили. С ней занимались психологи. Чтоб как-то помочь ей сказали: «Знаешь, Машенька, ты просто возьми и пиши папе какие-то сообщения, мы сделаем коробочку, и ты будешь туда это складывать». И она писала эти записочки. Она как будто бы говорила с Женей. «Dad, I’m going good» — Папа, у меня все хорошо. «Dad, are you thinking about me?» — Папа, ты думаешь обо мне?. «Papa, I wish you coming back» — Папа, я желаю, чтобы ты вернулся. Папа, как тебе на небесах? Папа, я скучаю по тебе. Понятно, что время вспять не вернуть, ничего невозможно изменить, но очень больно. Когда Женю убили, папа через несколько месяцев получил инсульт и умер. И Женина мама тоже не смогла пережить гибель сына. Это самое страшное, что может быть — терять, хоронить своих...