15 июля 1937 года состоялось торжественное открытие канала имени Москвы

15 июля 1937 года состоялось торжественное открытие канала имени Москвы, соединившего реку Москву с Волгой (имя ему присвоено в 1947 году в ознаменование 800-летия города Москвы). За 4 года 8 мес. силами 195 тыс. заключённых было прорыто 128 км. Этот канал сделал столицу портом пяти морей, обеспечил водой миллионы москвичей на поколения вперед, связал по воде две столицы. Идея появилась еще при Петре I, а реализована была величайшая стройка второй пятилетки руками узников Дмитлага.
Свернуть

Дмитлаг, крупнейшее лагобъединение ОГПУ-НКВД СССР, существовал с 1932 по 1938 год и располагался на территории Московской области и отчасти даже в самой Москве. Порожденный советской карательной системой, Дмитлаг был создан для использования труда заключенных на строительстве канала Москва-Волга.

Идея канала, который соединил бы воды Москва-реки с волжской водой, не нова. Еще Петр I задумал взамен волока построить «водяной ход» от Волги до Рогачева. Однако проведенные исследования показали, что «Лихоборка – самый маленький ручеек, також де Каширка и Волгушка, через которые ни одной шлюзной водой пользоваться нельзя… Клязьма и Истра-река на всякий год местами песком и глиной заносятся и отмель делается, а каналы от берегов весной и осенью тоже могли б песком и глиной заплывать и тем наполняться».

Со смертью императора о «водяной коммуникации» забыли.

К идее сооружения канала вернулись через сто лет. С 1825 по 1844 год производились строительные работы на истринском направлении. Между реками Истрой и Сестрой был проложен канал длиной в восемь верст, устроены шлюзы, водохранилища. Но строительство Николаевской железной дороги отодвинуло сооружение канала на неопределенное время. Работы были остановлены.

Вода и песок постепенно погрузили «водяной ход» в небытие. В XX веке необходимость соединения Москва-реки с Волгой стала еще больше. Но несмотря на технические достижения XX века, сооружение водной трассы среди болот, лесов и многочисленных холмов было все-таки сверхсложной задачей.

15 июня 1931 года Пленум ЦК ВКП(б) принял постановление о строительстве канала, который соединит реки Волгу и Москву. Будущий канал давал столице необходимое количество воды, ибо ее не хватало, особенно в летние дни, делал в перспективе Москву портом пяти морей, электрифицировал населенные пункты вдоль трассы, создавал промышленные предприятия в прилегающих районах, выполнял и другие важные функции.

Первоначально возведение канала Москва-Волга поручили Наркомводу СССР, где 1 сентября 1931 года стало функционировать соответствующее Управление, однако работы велись крайне медленно, и 1 июня 1932 года строительство гиганта второй пятилетки передали ОГПУ СССР. Тогда же Совет народных комиссаров СССР, рассмотрев три предложенных варианта (Дмитровский, Старицкий и Шошинский) утвердил Дмитровский вариант.

Это был поворотный момент не только в реализации проекта, но и в судьбах сотен тысяч людей. Управление Москваволгострой (МВС) из столицы перебиралось в Дмитров.

Центром стройки становился провинциальный заштатный город с единственным механическим заводиком и населением в шесть тысяч человек. Приказом № 889 от 14.09.32 г. по ОГПУ в непосредственной близости от столицы создавался Дмитлаг (первоначально – Дмитровлаг, ДЛАГ, ДИТЛ).

Для Управления МВС и Дмитлага были выбраны здания старинного Борисоглебского мужского монастыря и прилегающего к нему бывшего духовного училища. Однако в монастыре располагался музей Дмитровского края, сотрудники которого отказались выполнить предписание ОГПУ и освободить помещения. Когда все аргументы затянувшейся тяжбы были исчерпаны, коллектив музея попросту арестовали и многих выслали, а богатейшие фонды выбросили к зданию райисполкома – в назидание всем непокорным. Прошло более шестидесяти лет, а разгромленный музей так и не сумел полностью оправиться от нанесенного удара.

Приказ №1 о приступлении к формированию Дмитлага вышел 20 сентября 1932 года. Вскоре на строительство канала начали прибывать по этапу заключенные других лагерей, в первую очередь – с Белбалтлага, затем из Балахнинского и Среднеазиатского ИТЛ, из Темниковских, Вишерских лагерей, из Свирлага, Сиблага, Сарлага (Саровского лагеря). Из Свирлага, кроме заключенных, доставили еще служебных собак, перечисленных в сопроводительных бумагах поименно: Амур, Дина, Треф, Зигфрид и т. д.; отдельным приказом велено было зачислить прибывших «на все виды довольствия согласно списка». С Соловков прибыла опытная охрана: командиры и стрелки.

Приказом № 10 был определен распорядок жизни лагеря «Перпункт» (пересыльный пункт) и лагпунктов 8, 10 и 12, которым был установлен десятичасовой рабочий день. Параграф 4 приказа гласил: «Рабочий день считать с 7.00 до 17.00. В течение этого времени з/к. з/к. выполняют заданные им трудовые нормы, по окончании работ выстраиваются стройными рядами по пять в ряду и следуют в таком порядке в лагерь».

Вскоре Дмитлаг стал грандиозным по масштабам исправительно-трудовым учреждением в системе ГУЛАГа. К 1933 году население Дмитлага настолько разрослось, что начальство потеряло контроль над его численностью. Поэтому был объявлен день переписи. Было решено произвести «однодневную генеральную проверку всех з/к. з/к.», для чего с вечера 31 декабря 1932 года до вечера 1 января 1933 года были запрещены любые передвижения по всей территории Дмитлага, всем его многочисленным лаготделениям, лагпунктам, подпунктам, командировкам и подкомандировкам.

«Самый большой списочный состав лагерей, – писал впоследствии Варлам Шаламов, – был не на Колыме, не на Воркуте и не на БАМЛАГе. Самый многочисленный был Дмитлаг, Москанал с центром в городе Дмитрове… – один миллион двести тысяч человек. Это – в 1933 году, и большей цифры заключенных не было» (В. Шаламов. Вишера. М. «Книга» 1989. С. 37).

Начальником МВС назначили Лазаря Когана, который приехал после окончания строительства Беломоро-Балтийского канала, а начальником Дмитлага был поставлен Сорокин, затем полпред ОГПУ по Московской области Аркадий Калачников. Оба исполняли свои обязанности недолго. С сентября 1933 года этот пост занял начальник Белбалтлага Семен Фирин. Одновременно он являлся заместителем начальника ГУЛАГа СССР, а на строительстве канала Москва-Волга и заместителем начальника МВС.

Две характерные черты бросаются в глаза при знакомстве с личными документами руководителей МВС и Дмитлага. Почти все они, занимая видное положение в системе ОГПУ-НКВД и имея высокие звания, не получили никакого заслуживающего внимания образования. Л. Коган сдал экстерном экзамены за 4 класса гимназии; С. Фирин был с низшим образованием, хоть и знал пять иностранных языков; начальник районного отделения III (секретного) отдела Ж. Дамберг закончил трехлетнюю сельскую школу и 4 класса сельхозучилища. И только начальник III отдела С. Пузицкий имел два высших образования.

Другим немаловажным обстоятельством было то, что многие из руководителей были переведены на строительство канала с серьезным понижением в должности. Так, старший майор ГБ С. Фирин был кадровым советским разведчиком в Западной Европе. После разоблачения его деятельности иностранной контрразведкой и возвращения в СССР он стал помощником начальника ГРУ РККА, а затем оказался на строительстве Беломорканала. Начальник III отдела комиссар ГБ третьего ранга С. Пузицкий, получивший орден за участие в операции по поимке Б. Савинкова, служил прежде полпредом ОГПУ в Ростове-на-Дону. То же можно сказать и о других представителях лагерного начальства. Пониженные в должности, заброшенные в глухую провинцию, эти люди всеми силами старались снова выбраться «наверх». Кроме того, на строительстве канала велась постоянная борьба между Л. Коганом и С. Фириным за единоличную власть. Все это дополнительной тяжестью ложилось на заключенных. Так, например, замещая уехавшего в отпуск Л. Когана, С. Фирин добивался от заключенных Дмитлага более высоких производственных показателей и за 17 дождливых дней, вероятно, ценою многих человеческих жизней месячный план был перевыполнен.

Канал планировался длиною в сто двадцать восемь километров. Но, кроме самого канала, предстояло построить множество сооружений: 11 шлюзов, 7 плотин, гидростанции, Ивановское, Учинское, Клязьминское, Истринское, Московское и другие водохранилища, водопроводный канал, который предполагалось проложить от Учинского водохранилища к столице; планировалось построить железнодорожные пути (от Вербилок до Волги, от Большой Волги до Дмитрова).

Масштабы грандиозной стройки поражали воображение советских людей. Множество наивных, романтически настроенных энтузиастов, бросив все, приезжали на строительство канала и устраивались здесь вольнонаемными (немало их мы находим в списках расстрелянных в Бутово).

Вся трасса канала была первоначально разделена на семь, а впоследствии на четырнадцать районов: Центральный, Волжский, Хлебниковский, Южный, Завидовский, Сходненский, Водопроводный, Карамышевский; районы – «Соревнование», «Темпы», «Техника»; еще Оревский, Икшанский и Восточный. Каждый район имел свое отделение III (секретного) отдела Дмитлага. Районы в свою очередь делились на участки. Вдоль всего огромного котлована функционировали зоны для заключенных и расконвоированных. Помимо общих работ, массовой вырубки леса, заготовки торфа и дров, выпуска продукции завода и мастерских, заключенные производили все необходимое для самообеспечения лагерей.

Зоны располагались, по существу, на окраинах Москвы. В Дмитрове на северной и южной окраинах также действовали две зоны, функционировал лагпункт, обслуживающий железнодорожную станцию. Часть специалистов жила в частном секторе, а для крупного ученого, заключенного Дмитлага, а в прошлом – министра Временного правительства и последнего генерал-губернатора Финляндии профессора Николая Некрасова построили дом, выделили хозобслугу и автомашину с личным шофером. (С 1935 года профессор работал на строительстве уже в качестве вольнонаемного).

На сооружение канала Москва-Волга вместе с лагерным начальством прибыла часть досрочно освобожденных «ударников-каналармейцев» с Белбалтлага. Для последних в 1933 году в Дмитрове провели заключительный слет ударников, на котором присутствовал А. Горький, причем клуб, где проходил слет, как и многие другие сооружения, вместе с техникой, а также «живым и мертвым инвентарем» были перевезены с Белбалтлага и Темников.

В январе 1933 года на Перерве приступили к работам первые партии «каналармейцев», а в сентябре того же года при деревне Иваньково началось сооружение Волжского гидроузла.

Состав заключенных был весьма пестр. Большинство дмитлаговцев имели срок заключения по общеуголовным статьям. Особенно много было так называемых «тридцатипятников» то есть осужденных по 35-й статье УК РСФСР. Наиболее часто встречались статьи: 72, 73, 78, 79, 82, 83, 107, 109, со 165 по 170, 217, 230; это все статьи за хозяйственные, имущественные преступления, за нарушение закона об отделении церкви от государства, должностной подлог, спекуляцию, побег из мест заключения, злоупотребление служебным положением, незаконное хранение огнестрельного оружия. Сидели здесь и по 58 статье и по тяжкой 59-й («особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления», бандитизм).

Конечно, в Дмитлаге можно было встретить и убийцу, и вора-рецидивиста. Но не меньше тут находилось осужденных по Постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года. Это Постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепление (социалистической) собственности» предусматривало меру наказания – расстрел, а при смягчающих обстоятельствах – 10 лет лишения свободы; амнистии не полагалось. Среди заключенных были осужденные как СОЭ или СВЭ («социально опасный элемент», «социально вредный элемент»).

В эти категории мог попасть любой, особенно жены, дети, вообще родственники репрессированных.

Некоторые из арестованных работали по специальности, но большинство трудились где придется. Например, А. М. Красуцкий – белорус, бывший колхозник, работал землекопом на Икшанском участке; болгарин П. Н. Михайлов – повар одесского санатория им. Кагановича, в Дмитлаге был занят на общих работах; художник М. Н. Заячковский стал начальником связи на Волжском участке и т. д.

Одновременно с каналом заключенные Дмитлага строили два закрытых аэродрома под Подольском, а в самой Москве – спортивный комплекс «Динамо», Северный и Южный речные порты, жилые дома в Москве для начсостава ОГПУ-НКВД. Все это были отделения и лагпункты Дмитлага.

В городе Дмитрове проживало немало представителей дворянских родов, которые поселились там после неоднократных ссылок и лагерей советского времени. В поисках заработка они нередко устраивались на стройку вольнонаемными. Одним из таких был Н. М. Поливанов, бывший офицер царской армии, племянник знаменитого анархиста князя П. А. Кропоткина; на строительстве канала Н. М. Поливанов работал старшим инспектором гужтранспорта (расстрелян в Бутово 08.12.1937 г.).

Сдачу канала в эксплуатацию планировали на 1934 год, но вскоре стало ясно, что дата эта не реальна; однако неимоверная эксплуатация заключенных продолжалась до самого последнего дня стройки. К 1935 году было закончено сооружение Волжского гидроузла; между Дмитровым и Яхромой открыт первый опытный километр канала. Тогда же на Волжском гидроузле был пущен бетонный завод, принят Перервинский шлюз, закончена Пироговская плотина. Восьмого сентября 1935 года было опубликовано Постановление СНК и ЦИК ВКП(б), где назначался срок окончания строительства 1937 год. К восемнадцатой годовщине Октября было сдано уже 76 сооружений.

Для «стимуляции» труда популяризовались различные формы соревнования: месячники, декадники, ударничество, стахановское движение, создание фаланг. Для передовиков устанавливались различные льготы и премии, включая отдых в дмитлаговском санатории. Но достичь заветных цифр удавалось немногим. Не могли воспользоваться льготами, например, заключенные женщины и подростки Дмитлага, для которых нормы выработки устанавливались вровень с мужчинами. Бывало здесь и такое: не выполнивших суточную норму заключенных тут же снова отправляли на работу. Особенно тяжело приходилось интеллигентам, которые прежде не сталкивались с тяжелым физическим трудом. К моменту открытия канала из многих тысяч их остались считанные единицы.

До 1935 года техники на строительстве почти не было. На одной только Глубокой выемке (возле деревни Хлебниково) к этому времени было вынуто вручную более двух миллионов кубометров грунта. Людей, вывозивших на тачках землю из котлованов, было такое количество, что приходилось ставить регулировщиков.

С первого дня пребывания в лагере заключенный знал нормы выдачи хлеба и других продуктов. Так, при выполнении задания усиленной группой на 79%, она получала 600 граммов хлеба в день, основная – только 400, штрафники – 300. Дополнительная пайка в ларьке полагалась лишь для выполняющих план, да и то в количестве 200 граммов. Мизерные цифры устанавливались и по другим видам продуктов. Как издевательство, звучало на пленуме Дмитровского ГК ВКП(б) выступление С. Фирина: «Не надо представлять заключенных бедненькими: у них все есть». А заключенные, выполняя тяжелую физическую работу, буквально погибали от голода. Несмотря на предупреждения и запреты, они собирали на помойках отходы продуктов, ели ядовитые травы и ягоды, а потом умирали в страшных мучениях. Нередки были случаи побегов. В III отделении Дмитлага была даже выделена должность «уполномоченный по борьбе с побегами». Бежавших почти всегда ловили; их ждал либо новый срок, либо расстрел.

«Высшую меру социальной защиты», то есть расстрел получали и за неосторожные разговоры в зоне. Так, 19 ноября 1937 года были приговорены к расстрелу четверо: три немца – Ф. Дрейлинг, А. Пфлаумер, П. Гук и с ними русский Петр Васильев; как было сказано в обвинительном заключении, они, «объединившись в контрреволюционную группу, систематически проводили антисоветскую агитацию». Подобное обвинение можно встретить в делах почти всех «дмитлаговцев», расстрелянных в Бутово. Власть администрации ОГПУ-НКВД над заключенными была беспредельна. Бывший заключенный К. Кравченко рассказывал, как однажды прорвало плотину. Для ликвидации прорыва толпу зеков загнали в заполненный ледяной водой дюкер – назад не выбрался никто.

Случалось, что обессиленные, измученные непосильным трудом заключенные сами вместе с тачками срывались в котлованы, падали в бетон и оставались в нем замурованными. В некоторых случаях «доходяг» увозили в лагерные больницы, но дни их уже были сочтены.

Санитар Дмитлага Г. Долманов вспоминал, что часть зеков хоронили еще живыми. Поначалу медики называли подлинные причины, приведшие к смерти, но потом делать это им запретили. Каждое утро из Дмитрова, Яхромы, Орева, Деденева, Икши выезжали грабарки, груженые трупами. В лесах устраивались массовые безымянные захоронения заключенных. Иногда умерших «дмитлаговцев» закапывали на окраинах кладбищ. Зимой трупы укладывали на дне вырытой ямы штабелями, присыпая очередной «слой» песком, и оставляли могилу незарытой до следующего дня.

«На казнь возили каждую ночь, – рассказывал шофер дмитлаговской автобазы А. Воронков.– Расстреливали в лесу и на северной окраине Дмитрова. У них это называлось «повезти на шлёпку».

Дмитлаг в наивысшей степени стал осуществлением на практике так называемой «перековки» заключенных. Ярым проводником ее был начальник лагеря С. Фирин. При нем для подростков и неграмотных взрослых работали школы ликбеза, имелись профессиональные курсы, где преподавали заключенные – специалисты и профессора, в том числе профессора высших учебных заведений.

Несмотря на отсутствие систематического образования, С. Фирин знал толк в искусстве и прекрасно понимал силу его воздействия. Будучи заместителем начальника ГУЛАГа СССР, он имел возможность собирать вокруг себя лагерные таланты, которые он «выписывал» из каких-нибудь других лагерей. Например, из Сибири в Дмитлаг были этапированы печатавший прежде свои романы в «Новом мире» молодой литератор Лев Нитобург и талантливый журналист Роман Тихомиров, из Электростали – детский поэт Давид Виленский. С Беломорканала начальник Дмитлага перевез Центральную агитбригаду во главе с известным в двадцатые годы театральным режиссером-авангардистом Игорем Терентьевым, художника-графика Глеба Куна, его жену – балерину Нину Кун, других деятелей искусства.

При Управлении Дмитлага работал драматический театр, духовой и струнный оркестры, в состав которых входили отбывавшие срок наказания профессионалы. Каждый район также стремился иметь свои профессиональные коллективы. Руководство всей этой деятельностью осуществлял КВО (культурно- воспитательный отдел), но фактически эту работу возглавлял начальник Дмитлага С. Фирин. По его же инициативе была создана Центральная художественная мастерская, которой руководил известный художник, заслуженный деятель искусств, вольнонаемный Михаил Черемных, а в 1936 году его сменил «з/к.» Глеб Кун. Художники мастерской были либо заключенными, либо досрочно освобожденными. Они выпускали карикатуры, пропагандистские плакаты, которые сами тысячами тиражировали и отправляли в различные районы стройки, оформляли объекты на трассе канала, писали портреты передовиков производства, участвовали в выставках, в том числе, и в Москве.

В Дмитлаге выходило более 50-ти газет и журналов: самыми массовыми были газеты «Перековка» и «Москва-Волга», пестревшие громкими заголовками, например, такими: «Потопим свое прошлое на дне канала», «Сомкнутым строем в атаку на Истру», «Учитесь отдыхать»(?!). Главным редактором литературно-художественного журнала «На штурм трассы» стал все тот же Фирин. Кроме газет и журналов, выходили книжечки из серии «Библиотека «Перековки». В ней издавались стихи, рассказы, печатались графические работы «каналармейцев».

Как ни странно, в Дмитлаге не существовало строгих запретов на посещения родственников. Некоторые из них подолгу жили здесь, снимая жилье где-нибудь поблизости, и даже устраивались вольнонаемными на стройку, чтобы быть рядом со своими близкими. Иногда это кончалось трагически для самих приехавших.

Идея «перековки» привлекала многих. Дмитлаг посещали иностранные делегации, деятели искусства, журналисты центральной печати, общественные деятели, передовики производства. Все они должны были, по мнению лагерного начальства, воочию убедиться «в безграничных возможностях большевистской власти в деле перевоспитания человека». А в это время где-нибудь на трассе канала под звуки духовых оркестров, игравших иногда по 12–14 часов кряду, гибли обессиленные люди, беззвучно шевелили губами умирающие от голода в лазаретах, а бойцы отдельного дивизиона охраны в поисках беглецов прочесывали с помощью служебных собак дмитровские леса. Рядом с бывшим Борисоглебским монастырем располагались клуб, ресторан, горком партии, а рядом, буквально через дорогу – в подвалах III отдела с пристрастием допрашивали арестованных. Водитель автобазы Дмитлага Н. Воронков вспоминает, что ему и его сослуживцам приходилось ночами возить в III отдел заключенных, а под утро забирать их обратно. «Многие из них наутро были как мертвые, – говорит он, – а другие бесследно исчезали».

История Дмитлага до сих пор не изучена. По-видимому, здесь имело место сопротивление лагерному режиму; помимо единичных отказов от работы, случались и массовые выступления. Ида Авербах в своей чисто пропагандистской книжке «От преступления к труду» (ОГИЗ, 1936 г.) вскользь упоминает: «Заключенные, приехав с Беломоро-Балтийского канала победителями, выдвинули ряд требований по улучшению жизни в лагере, но администрация указала им, где они находятся». Дмитровчанин Дмитрий Рысев, работавший в здании Управления МВС, вспоминает: «Мы как-то узнали: заключенные в знак протеста против условий работы и жизни объявили голодовку».

И все же, несмотря на неимоверные трудности, строительство канала шло к завершению. В 1936 году река Сестра была пущена по новому руслу, построены многие километры железнодорожных путей, окончено сооружение трубопровода для подачи воды из Учинского водохранилища в Москву. Так, с напряжением всех сил, калеча судьбы и переламывая в прах сотни тысяч человеческих жизней, «великая стройка второй пятилетки» вступила в 1937 год – год окончания работ и сдачи канала в эксплуатацию.

Расположен канал в Московской и Тверской областях, к северу от Москвы.
В его составе более 240 гидротехнических сооружений (шлюзы, насосные станции, гидростанции, водоспуски, водосбросы, плотины, паромные переправы и так далее).

Начинается от Иваньковского водохранилища на Волге и соединяется с Москвой-рекой на 191-м километре от её устья (в г. Москве в районе Тушино). Канал строился с 1933 по 1937 год: 4 года 8 месяцев. Протяженность канала 128 км, ширина зеркала - 85 м, ширина по дну - 46 м, глубина - 5,5 м.

В районе Долгопрудного практически ручным трудом рабов было создано уникальное гидротехническое сооружение, так называемая "глубокая выемка": выбран грунт на глубину 23 метра, ширину 46 метров по дну канала и до 140 м в верхней части и протяженностью 6 км. Здесь погибло больше всего людей. Точные данные о количестве погибших при строительстве канала крайне противоречивы, официальные цифры и независимые исследования расходятся на порядок.

Источники:
http://moskva-volga.ru/dmitlag-iz-istorii-stroitelstva-kanala-moskva-volga/
https://vk.com/anti_soviet_coalition2_0?w=wall-131617902_179280