О подобрении, о растоплении льдов сердечных...

Мир о потеплении атмосферы, а я  - о подобрении, о растоплении  льдов сердечных. Без него, поверьте, ничего не изменится, сколько ни работай над собой.

В древние постатлантические времена мир населен был добрыми существами. Животные были добрые, пели добрые птицы. Не было зла, убийства, насилия. Сегодня сохранилась одна только носительница архетипической  доброты – Божия Матерь.

Аутентичное видение Богоматери (не спичечно-коробковое, институциональное, иконописно-ритуальное, а оригинальное, каково оно в реальности пакибытия) связано с видением Её превосходящей  царской доброты. Святые, которым Она открывалась, становились изумительно добрыми и простыми: Сергий Радонежский (не византийской, а оригинальной версии), Серафим Саровский, Серафим Соловецкий…

О Соловецкой Добрейшей Добрых стоит сказать особо.  Представьте Гулаг, исчадие мирового зла. Зло запредельное, несправедливость  бескрайняя, ледовитая пустыня при минус 50 с замерзающими телами и – величайшее откровение превосходящей доброты (ею Божия Матерь как бы компенсировала духовные пустоты, вакуум любви).

Немецкие миннезингеры именовали  Её  Б о н н а.  Европейские катары людей добрых называли “бономы”.  В  славяно-теогамической архетипической  Руси – “добр человек”, “милый” (богомилы).

Бетховен как архетипический  музыкальный гений черпал  доброту из Атлантиды, где учили о бономизме как о ключе к афтарсии и переводе в вечную жизнь.

Богомильство, оклеветанное, лежащее в архетипе человечества, связано не столько с милостивым (неказнящим)  образом Божества, сколько с тем, что Отец – бесконечно милый, несказанно добрый, лучащийся неземной добротой. Ведь от Божества ожидают только одного – превосходящей доброты. 

Неслыханный контраст, парадокс Соловков (отчего рыдал умиленный Серафим): как среди разгула мирового зла, среди преисподней совкового  Гулага является такая доброта?! Доброта, какой мир не знает. Но только она и может помочь. Её ради страдальцы принимают благословение и источают Последнюю каплю, упокояясь на теплых богоматеринских рученьках.
Сколько пренебесной превосходящей превосходящих доброты впитали сиротливые зэки Гулага, приобщая её к дароносице российской кладовой!

Россия прошла XX век как империя зла, смерти, геноцида, голодомора, уничтожения целых народов… Поголовное, повальное зло!  А странноприимный, сияющий добротой славяно-теогамический архетип (светел-сокол,  добровитязь) не утратила.  Потому-то и намешано в русской душе столько противоречий. Оттого и вера отчасти смешанная…

Тяжелый крест приняла матушка Россия, будучи доброй в своих оригинальных образцах.
На совести римо-византийских изуверов – геноцид  добрых людей. Их избивали нещадно. Уничтожали поголовно всех певцов, бардов, странников, калик перехожих, старцев, помазанников, пророков, сказителей, богатырей…  На них, как на лесных ланей хищно охотилась  столбовая  опричнина.  Карабасовщина  ритуальных магов желала утвердить свой идеал – превосходящего  зла.

Римо-византийщина – увы, увы!  Не поддерживала, а   р а з р у ш а л а  исконный славяно-теогамический, идущий из древних цивилизаций архетип доброты.  Внесла свою лепту во всеобщее  озление нравов.

Геноцид  добрых людей (особенно во времена  т.н.  “тишайшего” Алексея Михайловича, повелевшего  по науськиванию иосифлянских  иерархов физически уничтожить всех до одного кобзарей и калик  перехожих вместе с музыкальными инструментами) сопровождался  
в о р о в с т в о м.

Миннэ имеет своим прямым следствием    п о д о б р е н и е   человека.  Всё существо его добреет миллион крат от источения превосходящей любви.  Вначале – любовь  превосходящая превосходящих, а затем и человек с открытым сердцем.

Согласно нашим древним архетипическим  отцам, истинная святость напрямую связана  с   п о д о б р е н и е м   х а р а к т е р а.  Всё существо должно расплавиться  премилосердной  добротой – притом, что сохраняется  рыцарская доблесть, мужество, старческое трезвение и даже праведный гнев.
Парадокс! Но такова новая лепка, великолепная лепка человека. В него закладываются архетипические основы: превосходящей любви (боннэ), превосходящей чистоты (вечного девства) и красоты.

Да, непросто сочетать трезвенное различение духов с превосходящей добротой… Как это сделать?  Дух Святой подсказывает.

Большинство душ нуждается в превосходящей доброте для залечивания  еще недавних ран: травмы Гулага, революции, совка, авторитарной диктатуры, арестантского воронка, страх Сталина, страх греха и пр.  Шлейф страхов, фобий, травм и комплексов врачуется единственно превосходящей добротой.  Как трудно хомо  сапиенсу  подобреть в условиях технократии, рациональности, фаллоцентризма и дешевых идеалов современной порно-индустрии! Необходимо раскрыть сердце, запечатлеть в нем катарский крест с четырьмя планками: превосходящей любви, доброты, чистоты и мира.

Дьявол хотел бы раскрыть в человеке потенциал зла (что делает через своих адептов – капитанов НЛО и римских священников). Отец же наш видит несказанные кладовые доброты в 144-х внутренних замках.

Зло, как стереотип,  как образ  жизни современного мегаполисного  хомо  сапиенса принесло фарисейство (!),  сознательно разрушив славянские (в России) и национальные (по всему миру:  в Америке, Африке…)  архетипы  добрых божеств,  добрых ангелов,  добрых существ и,  в конечном счете,  добрых миров.
 
Способен ли мир сегодня предъявить счет римо-византизму за его реальные дела?  Увидеть его таким, каким  видит его свыше Божия Матерь…

В мир пришла новая духовность.  Ей не занимать трезвения, праведного гнева, рыцарского мужества и бесстрашного героизма. В мир пришли люди во всех отношениях добрые и светлые. Своей лучащейся добротой они несут мир в сердца окружающих.   И за ними пристраиваются овечки, козочки, собачки, птички, животные домашние и дикие.  Ну совсем как в мессианистической  утопии последних глав Иоаннова  апокалипсиса!...