Что получается, когда теряешь связь с реальностью: Как дело Фургала переходит в проект «Ельцин 2.0»

Во, что обернётся политическая турбулентность последних недель

Дело губернатора Хабаровского края Сергея Фургала, арестованного по обвинению в организации двух убийств и одного покушения, набирает обороты, приобретая очень выраженный политический дискурс. О чем, собственно, и говорят прошедшие в минувшие выходные в Хабаровске и ряде других городов края митинги в поддержку Фургала и против федеральной власти в лице Москвы.

Судя по тому, что, как пишет «Коммерсант», полпред по ДФО Юрий Трутнев в последний день уик-энда посетил Хабаровск, где провел встречи в закрытом режиме с представителями силовых структур, а также с рядом региональных управленцев, Кремль явно не ожидал такого развития событий, а их, в принципе, можно было предугадать, если не переоценивать итоги плебисцита, которые, по оценкам некоторых экспертов, оказались «слегка» завышенными относительно реального положения дел.

«О том, что после голосования и фальсификации начнутся уличные протесты многие (включая меня) предупреждали заранее, но президентская администрация уже потеряла связь с реальностью. Поскольку несколько дней после фальсификации прошли тихо (люди просто не сразу опомнились, особенно после такой, даже по нашим масштабам, беспримерной наглости), власти решили, что теперь надо срочно зачистить последние очаги потенциального сопротивления.

Получился обратный эффект — народ вывели из ступора. Сергей Фургал пострадал не из-за своих старых грехов и даже не только из-за того, что в Хабаровском крае не выполнили установку на тотальную фальсификацию голосования. Он стал жертвой кремлевской паранойи", — пишет политолог Борис Кагарлицкий. «Наши источники в АП и аппарате правительства характеризуют нынешнюю политическую обстановку так: „С принятием новой Конституции, по сути, у власти развязаны руки“», — дополняет телеграм-канал «Кремлевский безБашенник», описывая постплебисцитную конъюнктуру.

К тому же и общая ситуация — особенно в экономическом плане — не способствует таким пертурбациям, что были применены к хабаровскому губернатору. Не стоит забывать, что он был действительно избран народным волеизъявлением на волне протестного голосования (почти 70% «за» во втором туре), что обеспечило ему очень значительный кредит доверия.

Но все это в Кремле проигнорировали. И вот вам — пожалуйста — тысячи людей вышли на улицу, наплевав на все запреты: все акции были, понятное дело, несогласованными. Ясно, что, по всей видимости, работала команда Фургала с опорой на местные элиты, но в данном случае это не так важно, поскольку официально протест именовался как «стихийный». Причем максимально удаленный от любых политических ориентаций — в плане партийной принадлежности.

На это было сложно не обратить внимания: несмотря на то, что Фургал числится в рядах ЛДПР и, более того, даже считается (или считался?) кандидатом на роль преемника Жириновского, в толпе не виднелось ни одного партийного флага. ЛДПР полностью дистанцировалась от протестной повестки: «Мы парламентская партия и действуем только в рамках закона. Мы готовы к дискуссии и любым обсуждениям, но не к уличным несанкционированным действиям. По линии ЛДПР никаких противоправных действий не было и не будет», — говорится в официальном заявлении партии.

Таким образом, протест, по крайней мере формально, остался без «головы», точно ожидая того, кто его оседлает. Это — во-первых. А, во-вторых, что еще крайне интересно в связи с протестами, это — антимосковская риторика, направленная против федеральной власти, противопоставление себя центру.

А это уже очень опасный прецедент для Кремля, так как сходные настроения наличествуют во многих регионах страны, достаточно вспомнить Шиес, когда антимосковская тема приобрела характер открытого противостояния. И, чтобы они вспыхнули, эти настроения в других областях страны, достаточно лишь поднести спичку. То есть, можно сказать, что Хабаровский край задал жесткий федеративный тренд, который потенциально о-о-очень популярен не только среди региональных элит, но и простого населения.

Что, впрочем, совершенно понятно: довели.

Таким образом, мы имеем два важных момента: «неоседланность» протеста и потенциально «горячий» тренд, заданный им. По сути, «подарок» для несистемной оппозиции, которая не связана никакими обязательствами и соглашениями, в том числе с Кремлем (отсюда резкое и даже трусливое заявление ЛДПР и спад эмоциональной риторики ее лидера — Владимира Жириновского: пометав громы и молнии в день задержания своего партийца, в последующие дни Владимир Вольфович резко сбавил обороты).

А свято место пусто не бывает. И, походу, воспользоваться «подарком» решил Алексей Навальный, растерявший за последние несколько лет не только многих своих соратников и сторонников, но и уже изрядно поднадоевший просто сочувствующим ему: антикоррупционные расследования ФБК*, ставшего «подрядчиком» в сражениях «кремлевских башен» (заказной и проплаченный характер расследований уже не вызывает никаких сомнений), уже несильно интересуют рядового читателя/зрителя. Так почему бы не вернуться в повестку, если само идет в руки?

И тут всплывает чуть ли не помимо воли: а не с этим ли связано то обстоятельство, что среди митингующих периодически попадались провокаторы, призывающие к переходу от мирной акции к чему-то более существенному? Это версия выглядит убедительной, учитывая, что, пожалуй, только Навальному сейчас выгодна радикализация конфликта, ибо без оной нарастить политические баллы ему будет весьма проблематично.

Само по себе это уже внушает некоторые опасения: под раздачу могут попасть совершенно невинные граждане, вышедшие на мирный протест. Но политические последствия могут быть еще серьезнее: «Если Навальному удастся ныне поставить себе на службу протестную энергию, выплеснувшуюся в Хабаровском крае после ареста губернатора Сергея Фургала, основатель ФБК сможет сделать серьезную заявку на лидерство в неформальном движении за децентрализацию России / реальный федерализм. Такое движение способно объединить тысячи активистов и идеологов в разных регионах страны», — небезосновательно прогнозирует* политолог Станислав Белковский.

А это, в конечном счете, может вполне привести к «Перестройке 2.0» и новым «лихим 90-м», поскольку Навальный явно метит на роль «Ельцина-2». О чем, по мнению левого публициста Павла Пряникова, говорит его выпад против задержанного Ивана Сафронова, которого Навальный разнес в пух и прах за работу на «Роскосмос». «Зачем Навальный раз за разом бьет даже по прежде лояльным ему людям, оппозиционного настроенным? — задается вопросом публицист, и сам же на него отвечает: — Он окончательно добивает арьергард, неподконтрольный ему. „Кто не с нами, тот против нас“. Заодно происходит стигматизация недовольных. Впредь любой, кто вздумает критиковать Навального, будет получать в соцсетях травлю, а прежние друзья предпочтут промолчать, чтобы самим не попасть под этот огнемет. Вокруг любого критика вождя, даже за самые невинные фразы, образуется выжженное социальное пятно. <…> Навальный становится единственным крупным сетевым узлом в протесте, практически с монополией на информацию, трафик, движуху и деньги. Сейчас им добиваются остатки „несогласных“ и „неприсягнувших“, в том числе в журналистском цехе. Очень все похоже на то, как в свое время готовили трамплин для Ельцина в конце 1980-х», — полагает Пряников.

И да, здесь трудно не согласиться: ситуация действительно во многом похожая, даже контекстуально, — что, в свою очередь, повышает риск того, что турбулентность политического процесса резко подскочит вверх.

Отсюда вопрос: как на все это отреагирует Кремль (то есть его «главная башня», поскольку явно, то сам Навальный действует в интересах иной, «башни помельче», о чем прежде всего свидетельствует то, что он до сих пор находится на свободе, хотя любой другой оппозиционер с таким послужным списком давно уже «кормил вшей на нарах»)? Ну, это мы скоро увидим.

<hr/>

* Некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией» Минюстом РФ внесена в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента.

Алексей Мошков