«Я на все решусь, чтобы только еще иметь счастье видеть славу России»

В 1987 году на Бородинском поле под руководством полковника Лаптева прошла скромная церемония: похоронили Багратиона. Точнее пустой гроб с крохотным мешочком, в который археолог Морев собрал несколько пуговиц, осколков костей и частиц эполет – всё, что удалось найти на месте взорванной большевиками в 1932 году (120 лет Бородинской битвы!) могилы «царского сатрапа и врага трудящихся» князя Багратиона…

«Бог рати он!» - так говорили о нём солдаты. Им он был истинным отцом, как и всем подчинённым. У него, как сказывали, было всё для других и ничего для себя. Любимый ученик великого Суворова, он был достойным продолжателем его науки побеждать. И на поле брани, и в отношении к людям. Известен случай, когда в канун Бородинской битвы Пётр Иванович обнаружил спящим одного из своих юных адъютантов. Он приложил палец к губам и предупредил свою свиту: «Не шумите, господа. Завтра тяжёлый день, пусть выспится».

В советские времена в ходу был принцип «за ценой не постоим». Человеческие жизни не считали… Принцип этот проявлялся у иных командиров и во времена царские. Но лучшие всегда помнили суворовский завет воевать не числом, а умением. Так воевал Пётр Иванович, малым числом побеждая в казалось бы безнадёжных ситуациях. Кутузов, оставляя Багратиона прикрывать отход основных сил под Шёнграбеном, не рассчитывал уже увидеть князя живым. Однако Пётр Иванович сумел не только выполнить задачу, прикрыв отход армии и удержав на себе всю мощь неприятеля, но и вывести своих людей вслед основным силам. «Ты жив, с меня довольно!» - восхищённо воскликнул Кутузов, обнимая героя.

Багратионова армия всегда направлялась на самые тяжёлые участки фронта и с честью справлялась с поставленными задачами. При этом генерал всегда берёг своих солдат, не останавливаясь ради этого и перед нарушением воли Императора. За это он и попал в немилость к Александру Первому. Назначив Петра Ивановича командующим дунайской армии, Император требовал форсировать Дунай, но князь отложил операцию, дабы избежать ненужных жертв. Берёг он не только человеческие жизни, но даже лошадиные… В итоге на место Багратиона был назначен молодой граф Каменский, куда менее щепетильный и, не беспокоясь о жертвах, исполнивший царскую волю по принципу «мы за ценой не постоим»… Вскоре граф тяжело заболел, помешался и умер…

Грузин с русской душой, князь, не имевший даже крова, лучший русский полководец, считавшийся неучем и невежей, возлюбленный царской сестры и обманутый муж… «Счастье всегда на стороне отважного», - говорил Багратион. Трудно было найти человека более отважного и… менее счастливого в своей жизни. Увы, счастье военное отнюдь не всегда сочетается со счастьем жизненным.

Род Петра Ивановича не имел ни гроша за душой. И сам он прожил всю жизнь также – квартируя по разным углам и располагая лишь жалованием. Князь не получил никакого образование, его образованием были войны, на которых мужал он с восьми лет. Это отсутствие образованием потом припоминали ему недоброжелатели, отвергая его мнения на основании того, что у полководца без образования нет стратегического мышления. Между тем, именно полководец с отсутствующим стратегическим мышлением всех точнее предсказал стратегию нападения Наполеона на Россию. Багратион предложил и комплекс мер на этот случай, долженствующий предотвратить катастрофу. Ни это предсказание, ни предложенный план Петербург не одобрил. Предсказание сбылось, и русские армии стали отступать до Москвы – к совершенному отчаянию русского сердца грузинского князя.

В переписке Багратиона с Ростопчиным можно найти много резкостей и несправедливостей в отношении того же Барклая, но в этих письмах изливалась жгучая боль князя за поругание его горячо любимой Родины, за напрасно гибнущих его солдат, за посрамление самого имени русского, к чему не приучен был любимый ученик Суворова.

- Ты немец! Тебе наплевать на Россию! – кричал в гневе Пётр Иванович на Михаила Богдановича.

И затравленный шотландец Барклай сухо ронял вспыльчивому грузинскому князю:

- А ты – дурак!

Но настанет день Бородина, и раненый Багратион именно Барклаю вручит судьбу своей осиротевшей армии… Последний будет потрясён этим.

Всё для других, ничего для себя… В шатре князя Петра Ивановича всегда был накрыт стол для его офицеров. Сам же он мог есть солдатские сухари, спать на голой земле. У него не было ничего. Всё, что осталось по его смерти - три медальона: его жены, Великой княгини Екатерины Павловны и Государыни Марии Фёдоровны…

Когда-то Государь Павел Петрович был посажённым отцом на свадьбе Багратиона. Сам и невесту нашёл перспективному полководцу… Невеста была красавица, но, вот, беда: она любила роскошную жизнь и не любила мужа. Со временем она оставила его, уехала заграницу, где держала салон, постоянным гостем которого был австрийский канцлер Меттерних.

Во время Заграничного похода Александр Первый также не побрезговал навестить салон весёлой вдовы, предавшей погибшего за Отечество героя…

Утешение раненое сердце генерала нашло в умной, красивой и сердечной Екатерине Павловне, той самой, по чьей просьбе писал Карамзин знаменитую «Записку о старой и новой России» для её венценосного брата. Конечно, Императору не мог понравится роман сестры с генералом, и это была ещё одна причина недоброжелательного к нему отношения. Роману Александр Первый положил конец, отправив сестру в Тверь, а князя в армию, но чувства не обрываются даже царской волей… Императрица-мать, по-видимому, питала большее сочувствие к этим чувствам. К князю Петру Ивановичу добрейшая Мария Фёдоровна всегда относилась с материнским участием. Видимо, и он, бывший сиротой, питал к ней чувства большие, нежели почтение верноподданного.

Ещё один парадокс. Багратион не боялся смерти, но… боялся инвалидности, боли… Его рана (перебитая голень) не была смертельной, и ампутация ноги ниже колена спасла бы ему жизнь. Но на неё Пётр Иванович решиться не смог. Примеры полководцев, сражавшихся без ноги, руки или глаза, не могли убедить его. Может, потому, что некому было убеждать? Не было рядом с князем ни единой родной, близкой души, которая позаботилась бы о нём, ради которой пожелал бы он выжить – пусть и на одной ноге? Которой был бы он нужен? А тут ещё пала Москва, что стало тяжелейшем ударом для русского сердца…

У героя, обожаемого всей русской армии, не было никого и ничего… Его, раненого, кое-как перевезли в чужой дом, по пути доломав раздробленную кость. В этом доме, во владимирском селе Сима, день за днём угасал он в жару и муках, всеми забытый, никому не нужный, никем не утешенный, не поддержанный. Царь послал денег ему на лечение. Но они пришли, когда князь был уже мёртв. Деньге были отозваны назад…

В чужом доме он умер. В чужом склепе, там же, в Симе, обрёл первую свою могилу. В Петербурге воздвигли памятники Кутузову и Барклаю, а о Багратионе словно забыли. Вспомнили уже при Николае Первом. Большую роль сыграл в этом служивший под началом князя Денис Давыдов. Он добился переноса праха Петра Ивановича на Бородинское поле, но сам не успел принять участие в перезахоронении: умер от удара… А вот, Император Николай во главе 120-тысячного войска отдал дань памяти великому русскому полководцу в 1839 году. И справедливость была, наконец, худо-бедно восстановлена. Увы, менее чем на век…

Затем наступил год 1932-й, погромный для России. Страной уже правил «русский патриот» товарищ Джугашвили… И в стране «патриотично» и массово уничтожали памятники русской истории. Большевики взорвали главный памятник Бородинского мемориала на бывшей батарее Раевского, превратив его в груду обломков. При этом был разрушен и расположенный рядом склеп Багратиона. Многострадальные останки князя были разбросаны вокруг, яму на месте уничтоженного захоронения засыпали песком…

Позже, когда Сталину понадобился «русский патриотизм», на песчаном пустыре водрузили наскоро сработанный обелиск со лживой надписью, что под ним якобы покоится герой Отечественной войны Багратион… А полвека спустя памятник всё-таки восстановили в первоначальном виде. Как и разрушенный склеп Тучковых, куда долгие годы сливали нечистоты.

Вот, только останки великого героя после стольких лет найти было едва ли возможно. Существуют версии, будто бы какая-то крестьянка или монашка собрала их и похоронила, но места никто уже не мог указать. Солдаты под руководством археолога Морева два месяца перебирали землю и мусор на месте уничтоженной могилы и нашли горстку осколков костей, фрагменты мундира. Морев сложил это всё в рюкзак и на электричке отвёз в Москву. Этот рюкзак какое-то время лежал у него в кабинете, ожидая экспертизы. Экспертизы так и не провели. В стране шла Перестройка! До Багратиона ли тут? Похоронили князя скромно: группа солдат во главе с полковником Лаптевым, строители, сотрудники музея… Лаптев пытался отказаться от этой миссии, доказывая руководству, что такого великого полководца должен хоронить не полковник ВС, а как минимум военный министр. Но руководство сочло, что хватит и полковника. Лаптева поразил тогда пустой, как показалось, ему гроб, опущенный в могилу…

Так обошлась советская власть с ещё одним великим русским героем, надругавшись над его останками, лишив его могилы, а нас праха, коему могли мы поклониться. «Я на все решусь, чтобы только еще иметь счастье видеть славу России, и последнюю каплю крови пожертвую её благосостоянию», - говорил великий русский полководец князь Пётр Иванович Багратион. Придёт ли время, когда Россия, мы все сможем воздать должную дань благодарной памяти и ему, и всем героям, над которыми так нещадно надругались красные бесы, смеющие сегодня произносить слова о «недопустимости переписывания истории» и т.п.? 

Е. Фёдорова