У фашизма либеральные корни, у либерализма – фашистские

Андрей Бабицкий
журналист

Предельный индивидуализм – краеугольный камень либерального фундаментализма. Зиждется это представление на идее английского философа Томаса Гоббса о том, что человек – есть существо, зависимое от своих страстей и живущее во враждебном окружении. Такая архитектура личности и общества порождает «войну всех со всеми». До Гоббса господствовал взгляд на человека, как на брата во Христе, которому и по его тварной природе, и по вмененной евангельской проповеди заповедано творить добро, испытывать сострадание, помогать немощным, любить «ближнего как самого себя».

Гоббс, выводя человека из него самого, его животной природы, а не из акта Божественного творения, объявил его источником зла, хаоса и разрушения. Преодолеть губительную самость индивида можно, по Гоббсу, только за счет сильного государства и общественного договора, который заменяет «войну всех со всеми» конкуренцией. И тогда индивидуализм становится благом, источником развития общества и экономики. Вот фундамент либеральной теории, на основании которой лауреат Нобелевской премии Фридрих Хайек в 40-х годах прошлого века разработал масштабную экономическую доктрину.

Хайек неверно трактовал идеи Адольфа Гитлера, будучи совершенно уверенным в том, что лидер нацистской Германии, так же как и Иосиф Сталин, строит свои учения и политику, исходя из примата коллективизма, глубоко враждебного индивидуализму. То есть словосочетание «национал-социализм» родоначальник либертарианства понимал буквально. Это была его сущностная ошибка. На самом деле, коллективизм нацистов – сугубо политический феномен, в экономике Гитлер исповедовал те же принципы индивидуализма, что и Хайек.

Сталин, характеризуя германский фашизм, писал, что он «неправильно называется национал-социализмом, ибо при самом тщательном рассмотрении невозможно обнаружить в нем даже атома социализма». По мнению немецкого историка и специалиста по нацизму Иоахима Феста, для Гитлера «социалистические лозунги были частью манипулятивного идеологического подполья, служившего для маскировки, введения в заблуждение».

Гитлер считал марксизм самой страшной язвой современного мира, которая является источником неисчислимых бедствий. Слово «социалистическая» в названии НСДАП призвано было отчасти задрапировать истинную суть ее политики и привлечь симпатии рабочего класса для победы на выборах. Беспощадно борясь с коммунизмом, Гитлер отстаивал ценности старого доброго английского либерализма, за тотальное воплощение которых в жизнь выступал и Хайек. Более того, на безусловном приоритете индивидуализма построена вся фашистская идеология.

«Все благодеяния для человечества до сих пор проистекали не от массы, а от творческой силы отдельной личности… Вся человеческая культура… есть результат творческой деятельности личности… Наше мировоззрение принципиально отличается от марксистского мировоззрения тем, что оно признает не только великое значение расы, но и великое значение личности… – прямо формулировал Гитлер. – Раса и личность – вот главные факторы нашего миросозерцания».

Принципиальное отличие Гитлера от Хайека вроде бы заключается в том, что последний был яростным противником тоталитаризма, тогда как фюрер неутомимо претворял его в жизнь.

Но проблема заключается в том, что английский мыслитель и лидер нацистов видели мир по-разному и решали разные задачи. Хайек писал свою «Дорогу к власти» в 40-е годы, в период наибольшего экономического процветания Великобритании. Он был уверен, что в послевоенный период залогом дальнейшего экономического развития станет максимальная децентрализация власти. А Гитлер начинал свою политическую карьеру в начале 20-х, а пришел к власти в 1933-м – в период катастрофического экономического упадка Германии. Инструментами, препятствующими окончательному развалу, стали максимальная централизация власти и перевод экономики на военные рельсы.

Если мы внимательно присмотримся к доктрине Хайека, то обнаружим в ней вполне тоталитарные ограничения, накладываемые на тех, кто не впишется в процесс, основанный на формулируемых им принципах. Главным условием развития является готовность приспособиться к происходящим в мире переменам, «…невзирая ни на какие привычные жизненные стандарты отдельных социальных групп, склонных противиться изменениям, и принимая в расчет только необходимость использовать трудовые ресурсы там, где они нужнее всего для роста национального богатства», – провозглашает родоначальник либертарианства.

Это всё нам прекрасно знакомо по 90-м годам прошлого века. Не сумевшие приспособиться к реформам российской генерации «чикагских мальчиков» оказались обречены на вымирание. По расчетам демографа Владимира Тимакова, «цена либеральных реформ для России: 12 миллионов не родившихся детей и семь миллионов – сверхсмертность».

Сущностная близость фашизма к либерализму станет очевидной в период установления профашистских военных диктатур в Индонезии, Аргентине, Бразилии, Чили, Уругвае, на Филиппинах. Захватывавшие власть силы меняли экономики по рецептам Хайека и продолжателя его дела Милтона Фридмана. Он и его ученики разрабатывали для этих режимов либеральные проекты реформ, консультировали правительства или прямо принимали участие в их работе. Надо ли говорить, что реформы и сопровождавший их террор унесли миллионы жизней?

Хайек, несмотря на декларативное отвращение к тоталитаризму, восхищался Пиночетом и советовал Маргарет Тэтчер последовать его примеру. Фридман то же самое советовал Ричарду Никсону. Ученик Фридмана Андрей Гундер Франк, впоследствии разочаровавшийся в идеях учителя и называвший реформы в Чили «экономическим геноцидом», писал, что рецепты чикагской школы «внедрить или выполнить без двух элементов, на которые они опираются: без военной силы и политического террора» – невозможно.

Подводя итоги, можно сказать, что фашизм и либерализм лежат в рамках единой идеологической системы, они исповедуют одни и те же принципы. Философ Герберт Маркузе исчерпывающе описал общий генезис двух учений: «Превращение либерального государства в тоталитарное произошло в лоне одного и того же социального порядка. Именно либерализм «вынул» из себя тоталитарное государство как свое собственное воплощение на высшей ступени развития».