Окно Овертона по-русски. О пользе шума

sensei

В России озвучено предложение Алексея Журавлёва (председателя партии «Родина», исповедующей державно-патриотическую идеологию) признать недействительным постановление Съезда народных депутатов СССР 1989 года об «осуждении пакта Молотова-Риббентропа». Это вызвало бурю эмоций со стороны прибалтийских дипломатов в стилистике «этот стон у них песней зовётся». Не привыкли политические деятели Латвии, Литвы и Эстонии к отпору со стороны России. И тут вдруг такая скандальная инициатива, которая перечёркивает всю выстраданную Прибалтикой государственность, зародыш которой проклюнулся той роковой осенью.

Той осенью вообще всё решалось. В 1989 году, в условиях порочного горбачёвского режима можно было дать на голосование Съезду народных депутатов любой документ, в котором осуждалась бы вся история России начиная с Рюрика – и те доброхоты с тройной моралью не поморщившись одобрили бы любую пагубную инициативу. Ту же подготавливали долго, упорно и исподтишка. Немецкие политакадемические круги, отвечавшие за балтийское крыло национал-реваншизма, возглавлял Борис Мейснер, непосредственный начальник Эгила Левита, официозный германский советолог из остзейских немцев. В мае 1989 года на объединённую конференцию балтийских «бунтарей» он и притащил с собой чемоданчик с секретными протоколами, который во силе воздействия на умы национально ориентированных обывателей был сравним с мини-ядерным зарядом. Тогда все прибалтийские активисты медленно испытывали на прочность слабеющее строение советской системы, устраивая регулярные эко-восстания, проталкивая через подведомственные газеты откровенную антисоветчину и выступая с протестами против будущего засилья русских метростроителей.

Тогда осуждение удалось протолкнуть в мгновение ока, хотя вопросы столь тонкого исторического порядка, мягко говоря, так не должны решаться в стране, которая претендует на державный статус. В идеологической плоскости это был не просто ракетно-бомбовый удар – это был подрыв фундамента полувековой исторической традиции. И с той поры всё покатилось под откос. Тем преступным (в плане государственного строительства) голосованием высший орган государственной власти СССР фактически отколол Прибалтику и от имени миллионов русских людей (!) повинился в тяжком историческом преступлении против мира. С юридической точки зрения эту диверсию против глубинных основ своей страны можно интерпретировать только так. Национал-реваншистская камарилья восприняла посыпание пеплом грешной головы как сигнал к действию.

Нет сомнений – вся идеология балтийских режимов до сих пор строится на этой священной корове, голова которой торчит из пыльного чулана этнократической историософии – непризнания того, что произошло 23 августа 1939 года, когда Советский Союз, утративший иллюзии по поводу договороспособности Англии и Франции и в условиях масштабного продвижения нацистской армии к своим границам, заключил с гитлеровским режимом договор о ненападении с дополнительной клаузулой о разделе сфер военно-политического влияния. В эту сферу, естественно, были включены и кокетливые лимитрофы, руководство которых не скрывало намерения продать себя фюреру подороже, предлагая оному услуги плохо лежащего плацдарма.

Это отсекание себе правой руки стоило Советскому Союзу практически всей его государственности. Старая концепция о том, что спонтанный скандал двух бабок на базаре приводит к крушению империи, сработала. Прибалтика получила мощный заряд легитимности, и не только для отделения. Логика была проста, как речи Геббельса. Ведь если русские незаконно захватили Латвию, Литву и Эстонию, значит, с ними можно и поступать как с военными и гражданскими оккупантами. С юридического аспекта (и это самое отвратительное во всей истории) всё было лучезарно: прибалты, вдохновлённые постыдным голосованием, яростно и без лишних сомнений приступили к борьбе с колонистами.

Последовала трагическая развязка. Массовые выселения советских офицеров и их семей, культурно-лингвистический произвол, утончённые психоэмоциональные издевательства, выбрасывание миллиона человек в Латвии и Эстонии за пределы гражданско-правового поля – всё это стало возможным из-за того, что кто-то перепутал великое государство с лавкой старьёвщика. Параллельно с Прибалтикой с русскими людьми перестали церемониться на Кавказе, в Средней Азии, в Молдавии, притом в тех регионах кровь лилась уже открыто. Любой суд признал бы такую политику этноцидом, если бы в отношении русских людей суды того времени принимали справедливые решения. Но конечно же, ничего не произошло.

И сегодня один человек, тоже депутат-законодатель, призвал пересмотреть голосование по причине того, что оно «не соответствует принципам исторической справедливости и принято в условиях нарастающей политической нестабильности тех лет, сопровождавшейся давлением со стороны внешних сил» (цитирую самого Журавлёва). Эта робкая попытка восстановить историческое достоинство повлекла за собой мощный политико-дипломатический шторм. И немудрено: вся цепочкам балтийских режимов строится на карточном домике голосования от 24 сентября 1989 года. Дезавуирование решения Съезда народных депутатов означает то, что вопрос прибалтийской легитимности будет поставлен ребром. Тут уже трудно судить, прошло бы это незамеченным, если бы сами балтийские официальные лица не обратили внимание со всей торжественностью на эту инициативу. И не вызвали послов России каждый в свой МИД.

Не исключаю, что в этом и заключается троянская хитрость. Возможно, расчёт и был на то, что в открывшееся окно Овертона тут же выпрыгнут сами прибалты, лучше которых муссировать этот вопрос не может никто. Зёрна вброшены, дискуссия начата. Латвия, Литва и Эстония, сами долгие годы расширявшие границы возможного в очернении вырастившего их СССР, попались на изящную удочку. Теперь история стоит перед распутьем: или поговорят и забудут (до поры до времени), или же предложение будет предметно и показательно рассмотрено Госдумой с соответствующим голосованием, и Алексей Журавлёв – кстати, фигура на телевидении примелькавшаяся, вполне респектабельное медийное лицо, умный мужик – войдёт в историю России как автор «поправки Журавлёва», серьёзно (за все последние годы) раскачивающей государственническую почву под ногами лимитрофов, которыми какими были в 1939 году, такими и остались.

Здесь остаётся только немного подождать. Пока шум только возрастает. Шумим дальше. Иногда это полезно.