Бардак на вертолёте

Разбилась  на Алтае группа начальников, полетевших на охоту.
Саша Косопкин, мой былой коллега  по депутатству,  сосед по дому, высоко взлетевший, погиб. Суд установил его лидерство в браконьерстве.
Жалко.
А ведь и у нас бывало……

***

Май-июнь 1988 года. Небо над Приаральем.
Я – в следгруппе Прокуратуры СССР под руководством Гдляна Т.Х. Расследуем коррупцию в высшем руководстве Узбекистана. При этом медленно выходим на коррупционеров из высшего руководства СССР.
Сейчас следаки со всех участков на территории Узбекистана откомандированы на базу в Ургенч, центр Хорезма. Идет массированная операция по изъятию ценностей, заначенных уже посаженным первым секретарем Каракалпакского ОК родной партии Каллибеком Камаловым (Хорезм и Каракалпакия – соседи. Прим. авт.).Зона охвата в радиусе 200 километров.
Для опернужд выделен армейский вертолет МИ-8 с экипажем. Машина в Ургенчском аэропорту. Солидная. С подвешенными ракетными установками.
Экипаж живет с нами в бывшем обкомовском коттедже с фруктовым садом за бетонным забором.
Молодые ребята. Боевые. Только что вместе с «вертушкой» выведенные из Афганистана.Командиру – капитану Сергею – еле-еле тридцать лет. Остальным и того меньше.
А машина – битая-перебитая, латанная-перелатанная. Стреляли.

По вечерам мы с ними пьянствуем водку и смотрим изъятые у баев американские видеофильмы. В то время это еще дефицит, как и видео вообще.
Гдлян включает меня в группу, по арестам и изъятиям. Мы почти ежедневно мотаемся на вертолете по аулам и кишлакам. Мы – это еще следователь Вася Янковский из Хмельницкого (так и доработал до пенсии в Хмельницком – прим. авт.), прокурор-криминалист Сева Бобров (сильнейший был специалист, а потом подался в национал-коммунисты – прим. авт.) из штатного состава генпрокуратуры, меняющиеся члены группы и отделение курсантов-автоматчиков для охраны.

Летим из далекого аула под самым Аралом, где только что приняли груз ковров, шуб и дубленок. Груз доставлен на двух прицепах от трактора “Беларусь” и перегружен в “вертушку”.

Имущество все того же Камалова. Под потолок салона.

Вертолету тяжеловато, но он летит.
Высота – 1500 метров.
Пользуясь дружбой с экипажем, сижу между двумя пилотами на откидном сиденье бортмеханика. На голове у меня летный шлем и я общаюсь с ними через внутреннюю связь. Иначе невозможно – рев неимоверный. В салоне пассажирам также разговаривать невозможно.
В предшествующие полеты Сергей-командир уже объяснил мне назначение главных органов управления вертолетом и значение основных приборов.
Сейчас он вдруг вспоминает вслух вчерашний видеофильм про полицейских. С гонками на вертолетах по-над самой землей. С залетами в овраги и буераки. Вспомнив, Сережа предлагает мне держаться покрепче и с силой отталкивает от себя ручку управления.
Геликоптер клюет носом. И со всем барахлом валится с полуторакилометровой высоты. Внутренности поднимаются к горлу. Члены мобильной группы в салоне падают на дверь пилотской кабины. В застекленный иллюминатор на двери, обернувшись, вижу их искаженные матом рты.
Земля приближается. В какой-то момент в наушниках писк зуммера. Как я уже знаю, это сигнал критической высоты – 20 метров.. Потом и зуммер затихает. Высота уже закритическая. Песочек с зелеными саксаулинами практически под самым носом.
Командир выравнивает машину и пускает ее в полет “по рельефу местности”. То есть копирует полетом буераки и барханы. На высоте 10-15 метров. Точь в точь, как в видеофильме.
На лицо надвигается песчаная стена бархана. Сейчас воткнемся!
Но стена как-то уползает под нос, а потом и под брюхо вертолета. А под нами оказывается какая-то впадина. Машина тут же устремляется вглубь впадины и летит над ее дном. Вплоть до очередной песчаной стены перед носом.
При перелете очередного бархана показывается стадо овец, предводимое аборигеном. Овцы разбегаются. Абориген, как успеваю заметить, падает лицом на землю и закрывает голову руками. Прячется от “шайтан-арбы”.

Воздушное, понимаешь, хулиганство…

***

А эти бедолаги на незагруженной исправной газпромовской «восьмерке» гепнулись.