РУССКАЯ АРМИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ. (патроны и винтовки))

Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не хочу поливать грязью наших предков и оспаривать роль России в Первой мировой войне. Была бы моя воля, я эту тему вообще не стал бы "муссировать". Но последнее время появилось больно много граждан которые утверждают, что в Первую мировую войну мы едва ли не победили и ситуация была гораздо лучше чем во вторую мировую. А это, мягко говоря, не соответствует действительности. В доказательство этого решил выложить выкладки из книги известно антисоветчика, генерала русской армии и убежденного патриота            Головина Н. Н. «усилия России в мировой войне»

Мои критики могут быть спокойны! Генерал-лейтенант Николай Николаевич Головин (1875–1944) боевой генерал царской армии, окончивший Академию Генерального штаба, в годы Первой мировой прошел путь от командира полка до и.д. начальника штаба 9-й армии, был награжден георгиевским оружием и орденом Св. Георгия 4-й степени.

После прихода к власти большевиков в октябре 1917 года, Головин числился по Генеральному штабу, находясь уже в составе РККА. В июне 1918 года он был отчислен как не получивший назначения и, недолго думая, выехал в Киев, уже занятый германскими войсками. В конце года Николай Николаевич поступил в Добровольческую армию.

Летом 1919 года он принял предложение адмирала Колчака возглавить штаб его армии. После его поражения уехал во Францию, где профессорствовал на «Военно-научных курсах систематического изучения современного военного дела». Курсы работали по программам, близким к программам бывшей Императорской Николаевской военной академии (Академии Генерального штаба) и военных академий европейских государств.

После оккупации германскими войсками части Франции он занял в Париже пост в Комитете взаимопомощи русских эмигрантов, преобразованном в апреле 1942-го в Управление делами русских эмигрантов во Франции. Там Головин занимался отправкой добровольцев на работу в Германию и пополнением РОА генерала А. А. Власова подготовленными офицерами. 10 января 1944 года Головин умер от разрыва сердца после того, как получил сообщение от представителей французского движения Сопротивления с угрозой расправы.

Ну и как вам такая кандидатура источника информации? Как по мне – обычный белый генерал. Конечно, не такой как Колчак или Деникин, но не будь у него проблем со здоровьем (сказывалась контузия, полученная им в годы Первой мировой войны), кто знает, какой могла бы быть его карьера в армии. Да, еще одна важная деталь. После контузии Головин некоторое время занимал должность генерал-квартирмейстера 9-ой армии, и этот факт его биографии очень кстати подходит к рассматриваемой теме.

Я не буду перегружать читателей дословным чтением книги Головина. Кто захочет, может прочитать ее сам. Я хочу лишь привести Вам самые интересные ее моменты, которые помогут разобраться в поставленных в самом начале повествования вопросах.

Эпиграфом, а точнее некой преамбулой, которая могла бы настроить читателя на нужный лад, можно привести вот эту цитату Головина: “Уже через четыре месяца после начала войны Русская армия стояла перед катастрофой”.

Когда я это прочел, сразу как-то не поверил. А в чем, собственно, было дело? Только, вроде, начали воевать, а Головин пишет о катастрофе для армии. Согласитесь, чтобы прийти к такому выводу, основания должны быть более чем существенные. И они были! Ответ последовал тут же:

«Размер потребностей, — пишет бывший генерал-квартирмейстер Ставки генерал Данилов, — превзошел все самые широкие предположения, и потому удовлетворение их встречало все возраставшие затруднения. Тыл не поспевал за фронтом, и армия с каждым днем уменьшалась в своем составе, как равно уменьшалась степень ее обеспеченности. Мы стояли перед безусловной необходимостью коренного обновления нашей вооруженной силы».

Сразу же подумалось, а как так могло получиться, что потребности армии на случай войны заранее не были определены в степени, достаточной для того, чтобы ситуацию с обеспечением уже через четыре месяца войны не считать катастрофической?



В составе Генерального штаба русской армии существовал мобилизационный отдел, который и должен заниматься планированием мобилизационных потребностей армии на случай войны, соответственно его данные должны были подаваться в тыловые (интендантские) службы, а те, в свою очередь, должны были под эти потребности создавать соответствующие резервы, планировать их накопление и использование. Точно также происходит и в современной армии. Знаю это, поскольку сам работал в этой системе. Головин же, по этому поводу, пишет, ссылаясь на бывшего генерал-квартирмейстера Ставки генерал Данилова:



«Наш мобилизационный отдел много поработал над тем, чтобы усовершенствовать систему приведения войск на военное положение... но вопросы о поддержании армии в дальнейшем на уровне боевых требований, а тем более о последовательном развитии ее мощи в период самой войны остались почти незатронутыми. Между тем именно в этой работе и лежало реальное воплощение идеи вооруженной нации и всенародной войны, идеи, которая должна была быть положена в основу военной подготовки всякого современного государства, желающего обеспечить себе военный успех».



Уже одного этого достаточно, чтобы объяснить причины, повлекшие впоследствии многие неудачи царской армии. Генерал пишет не о какой-то ограниченной по масштабам, времени и жертвам войне, какими до этого были войны Российской империи конца 19 века, или та же русско-японская война 1904-1905 годов, он пишет о всенародной, мировой войне. Войне, которой еще не знала мировая история, и к которой экономика Российской империи была просто не готовой! ХРОНИЧЕСКИ неготовой! И что бы там не говорили о успехах Российской экономики начала 19 века, какие бы проценты роста ее не приводили, испытание войной эта экономика, эта страна, эта политическая система не прошла. И итог ее – развал империи и армии был абсолютно закономерен!



Начать войну оказалось несложно: мобилизацию провели, накопленных запасов на первое время худо-бедно хватило, а дальше нужно было наращивать производство оборонных мощностей предприятий для увеличивающихся потребностей армии, организовывать регулярное ее снабжение, создавать резервы и т.д. Вот здесь-то и возникают первые серьезные вопросы к обеспечению Русской армии, с которых мы и начинаем рассказ генерала царской армии Николая Николаевича Головина.



1. ОБЕСПЕЧЕНИЯ РУССКОЙ АРМИИ ВИНТОВКАМИ. КРИЗИС № 1


«Первым по времени своего обнаружения кризисом был кризис в снабжении винтовками.

Согласно мобилизационному плану, предполагалось:

а) иметь к началу войны в войсках и запасах 4 500 000 винтовок в готовом виде;

б) развить в течение войны производительность казенных заводов до 700 000 винтовок в год.

В действительности же потребовалось:

а) на вооружение армии по окончании ее мобилизационного развертывания около 5 000 000 винтовок;

б) для последующих призывов — около 5 500 000 винтовок;

в) для пополнения убыли, считая по 200 000 в месяц, в течение 3 лет войны — около 7 200 000 винтовок.

Следовательно, согласно мобилизационному предположению, было бы достаточно иметь: 4 500 000 + (700 000 х 3) = 6 600 000 штук.

Оказалось же нужным: 5 000 000 + 5 500 000 + 7 200 000 = 17 700 000 винтовок.

Таким образом, действительные потребности армии превзошли мобилизационные расчеты более чем на 150%. 11 миллионов винтовок не хватало, и их откуда-то нужно было получить».

Далее генерал Головин приводит очень интересную статистику о том, как, в какой мере, и откуда это требование армии было выполнено (и было ли оно выполнено вообще?).

Итак:

1. Состояло к началу войны – 4652 тыс. штук.;

2. Поступило с отечественных заводов за годы войны – 3579 тыс. штук.;

3. Куплено за границей за годы войны – 2434 тыс. штук.;

4. Взято у неприятеля - около 700 тыс. штук.;

ИТОГО: 11365 тыс. штук.

Из этих данных Головин делает однозначный вывод о том, «что 35% потребности в винтовках так и не было покрыто».

2. ПРИЧИНЫ КРИЗИСА № 1 – НЕХВАТКИ ВИНТОВОК


«Одна винтовка на двоих» - эти слова часто повторяют, когда вспоминают начало Великой Отечественной войны - войны между Германией и СССР. Так это было или нет, пускай разбираются другие, я же скажу, в этом контексте, про русскую армию в Первой мировой войне. У нее ситуация с винтовками была ничуть не лучше! При этом, учтите, что проблему обеспечения армии стрелковым оружием СССР, в ходе войны, все-таки, решил, а царская Россия эту проблему так и не решила ни в начале войны, ни в 1917 году, когда империя развалилась. Не решило эту проблему и Временное правительство.
Вы скептически улыбаетесь и не верите мне? Тогда читайте: (Морис Палеолог «Царская Россия во время мировой войны», из обращения генерала Беляева на совещания у начальника Главного управления Генерального штаба от 20 июля 1915 года к Палеологу (послу Франции в России в то время)):


«Представьте себе, что во многих пехотных полках, принимавших участие в последних боях, треть людей, по крайней мере, не имела винтовок. Эти несчастные терпеливо ждали под градом шрапнелей гибели своих товарищей впереди себя, чтобы пойти и подобрать их оружие. Что в таких условиях не случилось паники — это просто чудо. Правда, что у нашего мужика такая сила терпения и покорности… Ужас оттого не меньше…



Один из командующих армиями писал мне недавно:



«В начале войны, когда у нас были снаряды и амуниция, мы побеждали. Когда уже начал ощущаться недостаток в снарядах и оружии, мы еще сражались блестяще. Теперь, с онемевшей артиллерией и пехотой, наша армия тонет в собственной крови»…




Сколько времени еще наши солдаты смогут выдерживать подобное испытание?.. Ведь, в конце концов, побоища эти слишком ужасны. Во что бы то ни стало нам нужны винтовки. Не могла ли бы Франция нам их уступить? Умоляю вас, господин посол, поддержите нашу просьбу в Париже.



— Я горячо буду ее поддерживать; я телеграфирую сегодня же».

Отличная цитата! Любителям царской России возражать не стоит, то ли еще будет!

Вот еще для продолжения этой темы цитата генерала Головина:

«Недохват в винтовках тормозил укомплектование пехоты. «Вследствие отсутствия винтовок, — пишет генерал Данилов, — войсковые части, имея огромный некомплект, в то же время не могли впитывать в себя людей, прибывавших с тыла, где, таким образом, люди без пользы накапливались в запасных частях, затрудняя своим присутствием обучение дальнейших очередей. К концу ноября (1914 г.), например, в запасных войсках имелся обученный в большей своей части контингент в 800 000 человек, в то время как действующая армия страдала от ужасающего некомплекта. Бывали такие случаи, что прибывавшие на укомплектование люди должны были оставаться в войсковых частях при обозах вследствие невозможности поставить их в ряды по отсутствию винтовок».

В 1915 г. это явление приобретает характер катастрофы. Насколько велика была эта катастрофа, можно судить из прилагаемой к этой главе копии донесения британского военного агента своему правительству. Это свидетельство одного из представителей наших союзников очень показательно. Составитель упоминаемого донесения приходит к выводу, что во всей Русской армии, растянувшейся от Ревеля до Черновиц, в начале октября 1915 г. имелось только 650 000 действующих ружей.

Трудно на словах передать всю драматичность того положения, в котором оказалась Русская армия в кампанию 1915 г. Только часть бойцов, находящихся на фронте, была вооружена, а остальные ждали смерти своего товарища, чтобы, в свою очередь, взять в руки винтовку. Высшие штабы изощрялись в изобретениях, подчас очень неудачных, только бы как-нибудь выкрутиться из катастрофы. Так, например, в бытность мою генерал-квартирмейстером 9-й армии я помню полученную в августе 1915 г. телеграмму штаба Юго-Западного фронта о вооружении части пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки; предполагалось, что эти роты могут быть употребляемы как прикрытие для артиллерии.

Фантастичность этого распоряжения, данного из глубокого тыла, была настолько очевидна, что мой командующий, генерал Лечицкий, глубокий знаток солдата, запретил давать дальнейший ход этому распоряжению, считая, что оно лишь подорвет авторитет начальства. Я привожу эту почти анекдотическую попытку ввести «алебардистов» только для того, чтобы охарактеризовать ту атмосферу почти отчаяния, в которой находилась Русская армия в кампанию 1915 года».

По-моему, очень красноречивый и показательный фрагмент из книги Головина. При этом генерал критикует Военное министерство Сухомлинова за то, что там, функцию капитального ремонта винтовок возложили на оружейные заводы (!), а не стали создавать сеть специальных мастерских, и те, вместо того, чтобы развертывать свое производство и увеличивать выпуск винтовок, были вынуждены часть своих производственных возможностей тратить на ремонт, от чего основное производство только проигрывало.

Не исправила ситуацию закупка винтовок за границей:

«Нежелание Военного министерства своевременно увидеть надвигающуюся катастрофу вредно отразилось и на своевременности покупки винтовок за границей. Уже в сентябре 1914 г. Главное артиллерийское управление, убедившись в невозможности удовлетворить потребности армии в винтовках при помощи своих ружейных заводов, приступило к розыску в союзных и нейтральных государствах каких-либо винтовок, хотя бы и не новейших систем и даже не под свой патрон (но в последнем случае, конечно, обеспеченных патронами). Но начавшиеся уже переговоры по приобретению за границей готовых ружей были приостановлены по приказанию военного министра генерала Сухомлинова под предлогом, что будто бы невозможно допустить на одном театре военных действий нескольких калибров винтовок. Только после телеграммы 15/28 декабря начальника Штаба Верховного главнокомандующего, в коей передавалось повеление покупать винтовки за границей, не стесняясь калибром, было наконец приступлено к покупкам. Но три месяца было потеряно, причем с января 1915 г. заграничные рынки были уже заняты нашими союзниками и нашими врагами».

Далее Головин пишет о том, что в войсках не был налажен строгий учет утери или порчи оружия. Да и вообще, отношение к оружию, у солдата царской армии была наплевательское, и к 1917 году ситуация в этом плане лишь ухудшалась. Примечательна цитата: «Припоминается, например, рассказ одного начальника дивизии, которому удалось легко собрать несколько сот брошенных винтовок при обыске селений по пути следования частей дивизии».

Причину такого отношения Головин видит в том, что «русский солдат вследствие его меньшей культурности относился менее бережно к находящейся на его руках материальной части, нежели солдат французский, британский, американский или немецкий… В этом отношении малое распространение образования среди толщи населения России тяжело отражалось на боевой силе нашей армии»

А что же вы хотели, генерал?

– подумал я, когда прочитал это. Интереса ради открыл «1913 год. Статистико-документальный справочник» и узнал такую важную деталь. Оказывается, к примеру, в 1912 году 89,5% всех низших чинов Русской армии вообще «не имели образовательного ценза» (так и сказано дословно !), т.е. люди в лучшем случае имели несколько лет обучения в низших начальных учебных заведениях Российской империи (год-два), но эти заведения они не заканчивали! При этом 2/3 из общего числа низших чинов считались «грамотными», а 1/3 «малограмотными». Неграмотных в этих данных не было вообще! Так, может, в русскую императорскую армию неграмотных и не призывали? Ан нет, призывали! В таблице призванных во флот в апреле 1913 года таких набралось около 15%, еще примерно же столько было призвано «малограмотных». При этом учтите, что во флот брали всегда более образованных, чем в пехоту (корабельная техника требует этого), а посему отсутствие неграмотных в армии Российской империи данных за 1912 год, оставим на совести составителей этого сборника.

Ну, и чтобы закончить рассмотрение вопроса по обеспечению русской армии винтовками, приведу напоследок несколько красноречивых выдержек из донесения британского военного агента в Петрограде подполковника Нокса своему правительству (об этом Головин упоминал в своей книге и я давал эту цитату). Документ называется «Распределение и сила Русской армии в октябре 1915 года» и кроме винтовок, в донесении есть еще несколько интересных моментов.

Итак, читаем:

«Силы Русской армии велики только на бумаге. К несчастью, ее действительная сила составляет лишь одну треть штатной.

После долгих колебаний генерал-квартирмейстер Западного фронта показал мне ведомость действительного состояния армий Западного Фронта к 28 сентября. Я выписал из этой ведомости данные для каждой из армий.

………………….

По сравнению со штатным составом пехотная дивизия в среднем имеет сейчас налицо:



1. Офицеров: по штату - 390, налицо сейчас – 110 (!)

2. Штыков: по штату - 14180, налицо сейчас – 4883 (!)

3. Пулеметов: по штату - 32, налицо сейчас – 20 (!)

4. 3 дюйм. орудий: по штату - 36, налицо сейчас – 31.

Указанный только что средний наличный состав пехотной дивизии верен и для всех 122 пехотных дивизий, дерущихся на Северном, Западном и Юго-Западном фронтах.

Исходя из этого предположения, мы приходим к следующим, общим для всех 122 пехотных дивизий итогам:

1. Штыков – 595 726 штук.

2. Пулеметов – 2440 штук.

3. 3-дюйм. орудий – 3782 единици.

Вся боевая сила русской кавалерии к настоящему моменту может оцениваться следующими цифрами:

1. Штыков – 55 000 штук.

2. Пулеметов – 150 штук.

3. 3-дюйм. орудий – 275 единиц.

Отсюда следует, что истинная общая боевая сила всех действующих против Германии и Австро-Венгрии русских армий измеряется следующими цифрами:

1. Штыков – 650 000 штук.

2. Пулеметов – 2 590 штук.

3. 3-дюйм. орудий – 4 057 единиц.

Сто десять офицеров на дивизию в 16 батальонов и шесть батарей, конечно, слишком мало. Число офицеров будет увеличено производством в офицеры молодых людей, прошедших ускоренную подготовку; несомненно, что эта подготовка может быть только весьма относительной, но материал эти молодые люди представляют отличный.

Шестьсот пятьдесят тысяч ружей — вот все, что имеет сейчас Россия для защиты своей границы от Ревеля до Черновиц, протяжением в 1000 миль. Весь вопрос в недостатке ружей.

Из 122 пехотных дивизий те, которые имеют номера свыше сотого, вооружены японскими винтовками. Солдаты называют их японскими дивизиями. Некоторые из частей вооружены винтовками, захваченными у австро-венгров.

Таким образом, общее количество русских трехлинейных винтовок, находящихся сейчас на вооружении в Русской армии, не превосходит 600 000. Ополченские дружины вооружены старыми ружьями системы Бердана.

Подполковник А. Нокс»
Выводы после такого документа вполне очевидны – уже к октябрю 1915 года Русская императорская армия имела чудовищные некомплект по вооружению, что привело к тому, что действительная сила русской армии на Западном фронте составляет лишь одну треть штатной. При таком положении дел рассчитывать на успех в Первой мировой войне было глупо. Экономика Российской империи не смогла обеспечить армию винтовками отечественного производства – самым массовым оружием армии и это явление, действительно, имело характер катастрофы, о которой писал Головин.

3. ВИНТОВОЧНЫЕ ПАТРОНЫ.

ВОЙНА В УСЛОВИЯХ ПЕРМАНЕНТНОГО КРИЗИСА № 2



Забегая наперед, хочу сразу сказать, что, по мнению Николая Николаевича Головина, потребность русской армии в винтовочных патронах в годы Первой мировой войны была удовлетворена. С одной существенной авторской оговоркой – «в окончательном итоге». Что это значит? – спросите вы. А то и значит, что и в этом вопросе не обошлось без кризиса, выразившегося в нехватке винтовочных патронов (особенно в 1915 году), в проблемах с доставкой этих патронов армии, а также в некоторых особо важных моментах, о которых вы сейчас узнаете.



Итак, предоставляем слово автору:



«Правильный расчет запаса ружейных патронов, исходящий из наличия в мобилизованной армии винтовок и пулеметов, показывал, что этот запас должен был бы достигать 3 346 000 000 штук. Но Военное министерство Сухомлинова при помощи чисто канцелярского трюка сократило эту норму запаса до 2 745 000 000 штук. Этим способом оно подводило мобилизационную норму к количеству имевшегося налицо запаса (2 446 000 000), сокращая, таким образом, фактическую нехватку в ружейных патронах с одного миллиарда на 300 миллионов (!).

………………

К сожалению, недостаток в ружейных патронах не был обнаружен Ставкой в начале войны. «Объясняется это тем, — пишет генерал Данилов, — что в первый период войны, особенно на Галицийском фронте, где действовала главная масса нашей армии, успех в боях обеспечивался по преимуществу артиллерийским огнем (запомним этот интересный момент, в теме посвященной обеспеченности русской армии артиллерией он нам ОЧЕНЬ (!) пригодится – мой личный комент). Эти условия, естественно, уменьшали расход винтовочных патронов и сберегали имевшийся у нас запас военного времени.

…. несмотря на то что мы начали войну с нехваткой винтовочных патронов в 300 миллионов штук и отпустили в 1914 г. сербской армии до 200 миллионов патронов, несмотря на то что мы должны были считаться с недостаточной производительностью наших патронных заводов и встретили затруднения в изготовлении пороха соответствующего сорта, — несмотря на все это, у нас в первые месяцы войны в центральных складах все же сохранился в неприкосновенности большой запас винтовочных патронов, который и позволил беспрепятственно пополнять текущий расход в войсках, даже тогда, когда потребность в патронах значительно возросла. Но этого запаса патронов, с которыми войска научились обращаться бережливо лишь путем горького опыта, хватило только до начала 1915 года; с наступлением его картина резко изменилась к худшему. Впоследствии пришлось даже пустить в ход взамен новых патронов с остроконечными пулями запас старых тупоголовых патронов, что должно было значительно сказаться на понижении действенности ружейного огня».

Вот как рисуется картина с «высот» Ставки. Для смотрящих снизу эта картина была гораздо мрачнее. Как только тыловые склады заметили перебои в пополнении своих запасов ружейных патронов, они начали придерживать отпуск их в войска. В снабжении последних почувствовались еще более сильные перебои. Один из таковых автору пришлось лично пережить уже в ноябре 1914 г., т.е. на четвертом месяце войны. IX армия, генерал-квартирмейстером которой был в это время автор, подошла к Кракову. Здесь она была контратакована двумя австрийскими армиями. Как раз в критические два дня боя произошел перебой в снабжении ружейными патронами. В результате многие войсковые части оказались близки к катастрофе, так как были корпуса (например, XXV), в которых, считая и носимый на людях запас, оставалось на винтовку всего 25 патронов. Только меры исключительного порядка спасли тогда IX армию от катастрофы.

В 1915 г. положение с ружейными патронами стало очень плохим. О пополнении войсковых запасов не приходилось и думать. Сколько было случаев, что развитие удачных операций приходилось останавливать из-за экономии в патронах.

Помнится следующий случай в сентябре 1915 г. Он имел место в той же IX армии, в которой автор продолжал состоять генерал-квартирмейстером. IX армия перешла в контрнаступление между реками Серетом и Стрыпой против наседавших на нее австро-венгров. Успех был огромный. В течение пяти дней было захвачено более 35 000 пленных и сделан прорыв шириной в 60 километров. За этой зияющей дырой у противника не было вблизи ни одной свежей дивизии. Последние могли быть подвезены только из соседних армий по железной дороге. IX же армии удалось сосредоточить для использования прорыва две пехотные дивизии и две кавалерийские дивизии. Но беда была в том, что ружейные патроны были на исходе. Командующий армией генерал Лечицкий вызвал к аппарату Юза Главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова и умолял его прислать на грузовиках один миллион ружейных патронов. Генерал Иванов отказался, и намеченная операция должного развития не получила, так как посылать войска без патронов генерал Лечицкий считал преступной авантюрой.

Нужно было пережить хотя бы один из подобных инцидентов, чтобы понять, как революционный яд накапливался в душе участников боевых действий».

Как вам такие цитаты и такие факты? Подумайте только! Армия не может наступать или вынуждена остановить наступление только из-за того, что в наличии нет винтовочных патронов! Если это не кризис в обеспечении патронами, то как иначе это можно назвать? «Временные трудности»? Может и так, только временный характер эти трудности носили, как минимум, с конца 1914 года и до начала 1916 года, когда, по мнению, Головина войска начали получать винтовочных патронов в соответствии с их потребностями.

Кто же был виноват в сложившейся ситуации? Головин говорит о том, что в Военном министерстве, «стрелочником» считали войска. Дескать, войска слишком много требовали винтовочных патронов, создавали на передовой их избыток, занимались «преступной расточительностью в расходовании» (по мнению генерала Маниковского), даже делали на патронах «бизнес» - меняли на денежные премии, когда речь шла о доставке с передовой найденных патронов или меняли их на табак, папиросы, чай в прифронтовой полосе (по мнению все того же генерала Маниковского).

О том, насколько «расточительно» войска использовали патроны, можно уже было сделать выводы по приведенной выше цитате. Когда войска не могут наступать, говорить о расточительности глупо. А в остальном же, Головин пишет:

«…. войска заботились о том, чтобы заблаговременно и с возможным избытком обеспечивать себя ружейными патронами. А как же иначе поступать? Воюют ведь не для сохранения огнестрельных припасов, а для поражения противника. Войска совершенно правильно учитывали, что в случае неприятельской атаки их окопы будут отрезаны артиллерийским огнем, а ходы сообщения уничтожены. И мы, их начальники, так и учили их. Ведь мы же требовали от солдат жертвы жизнью; нельзя же при этом ограничивать их в средствах борьбы. В случае потери окопов часть находившихся патронов попадала к неприятелю; но окопы не сдавались добровольно, а после кровавой борьбы. Нельзя воевать и ценить материальную часть дороже человеческих жизней. К сожалению, таково было отношение тыла к армии».

При этом Головин не отрицает, что, частично Маниковский прав, но «все-таки такой мрачной картины, которую рисует генерал Маниковский, до марта 1917 г. не было…. Правота наших слов доказывается тем, что если подсчитать расход ружейных патронов в Русской армии, то он не превосходит нормы этого расхода в армиях наших союзников и врагов».

4. ПРИЧИНЫ ПАТРОННОГО КРИЗИСА № 2

Кто же виноват в том, что в 1914-1915 годам русская армия испытывала трудности с обеспечением войск винтовочными патронами? Основная ошибка – это ошибка в мобилизационном планировании. Головин пишет:

«… самое производство патронов в военное время было рассчитано совершенно несоответственно масштабу войны. Согласно мобилизационному плану, считалась достаточной общая годовая производительность наших трех патронных заводов (Петроградского, Луганского и Тульского частного) в 550 000 000 в год. В действительности же средняя месячная потребность нашей армии в ружейных патронах достигала 250 000 000, т.е. истинная годовая потребность превосходила предположения почти в 6 раз.

Крайнее форсирование работы вышепоименованных трех патронных заводов утроило их производительность. Поднялся вопрос о постройке нового патронного завода, но решение этого вопроса затянулось до апреля 1916 г.

Заграничные заказы патронов вследствие запоздания помещения их встретили большие затруднения; заграничный рынок был уже перегружен заказами воюющих государств».

Статистика снабжения Русской армии ружейными патронами за годы войны такова:

1. Поступило с отечественных заводов – 3 857 млн. штук.

2. Состояло к началу войны – 2 745 млн. штук.

3. Куплено за границей - ок. 2500 млн. штук.

4. Захвачено у неприятеля - ок. 400 млн. штук.

ИТОГО: 9 500 млн. штук.

Окончательный вывод генерал Головин делает такой:

«… в окончательном итоге потребность нашей армии в ружейных патронах была удовлетворена. В самом деле, 3 года войны потребовали около 9 миллиардов патронов, дано же армии было 9,5 миллиарда. Но в эту картину кажущегося благополучия должны быть введены две существенные поправки.

Во-первых, соответственное потребностям поступление ружейных патронов началось лишь в 1916 г. Непредусмотрительность и запоздание в принятии нужных мер со стороны нашего Военного министерства заставило армию пережить в 1915 г. сильный кризис в снабжении ружейными патронами.

Во-вторых, самая потребность в ружейных патронах исчислялась на основании их расходования в армии. Но в Русской армии все время не хватало винтовок (35% ее потребности так и не было удовлетворено), а число находившихся на ее вооружении пулеметов составляет только 12% того, что требовалось, по мнению Ставки, в конце 1916 г. Таким образом, удовлетворить в 1916 и 1917 гг. потребность Русской армии в ружейных патронах удалось только потому, что потребности в винтовках и в пулеметах не были удовлетворены».

Думаю теперь понятно почему я, даже, невзирая на слова Головина о том, что потребность в винтовочных патронах была удовлетворена считаю, что кризис в обеспечении Русской армии патронами был.


Кстати, в последней цитате речь шла о нехватке в армии пулеметов, вот именно им и будет посвящена следующая глава повествования

Материал предоставил: http://skaramanga-1970.livejournal.com/94959.html