НОРВЕЖСКИЙ ВАРИАНТ

Нам повезло. Вот уже несколько лет мы с семьей проводим свои летние отпуска и каникулы в Норвегии. Правда, это трудно назвать отпуском, особенно в норвежском понимании. Но для российского обывателя проводить свои законные свободные от работы дни на даче или в огороде явление вполне нормальное. Мы же работаем в норвежском огороде, то есть на ферме: собираем клубнику. Если кто думает, что это приятное занятие, то ошибается. Тринадцать гектаров сладкой ягоды по 12-14 часов ежедневно и без выходных? Труд адский, не смотря на "красивые глазки" самой северной клубники в мире. Но я не об этом. Вполне практичная цель поездок не помешала однако увидеть дальше ?своего? огорода. О чем и хочу вам рассказать.

  С первого взгляда кажется, что попадаешь в сказочную страну из книги "Путешествие Нильса с гусями", особенно для не избалованного заграницами путешественника. Ухоженные, разноцветные поля, ровно разрезанные лесами с вкраплениями многочисленных темных озер, уютные дворики и кажущиеся игрушечными дома - все это производит впечатление. Норвегия - деревенская страна. Больших городов раз-два - и обчелся. Самый большой, конечно, Осло. В столице проживает 450 тысяч народу. Это пятая часть всего населения страны. Но именно деревенский колорит придает Норвегии особый шарм. Здесь ценят старину, знают свою историю, помнят своих предков до n-ого колена. Хозяйка нашей клубничной фермы, показала, водруженный в доме на почетном месте, стенд с изображением генеалогического древа ее рода, уходящего корнями чуть ли не к Рюрикам. Во всяком случае, я насчитала несколько вельможных и даже коронованных особ. К последним у норвежцев особое отношение.

  Все могут короли в этой стране, и даже жениться по любви. Этим летом скупую на проявление чувств Норвегию буквально лихорадило в предвкушении приближающейся женитьбы наследного принца Хаакона на Метте-Марит, девушке из народа. История простолюдинки похожа на сказку. В ранней юности из протеста она оставила семью и окунулась в свободный мир. В одном из своих предсвадебных интервью Метте-Марит сказала, что очень сожалеет о прошлом, в котором было много плохого: наркотики, свободная любовь, результатом которой стало рождение сына от дружка-наркомана. Материнство пробудило в ней ответственность. А знакомство с прекрасным принцем полностью изменило жизнь. Довольно пуританское норвежское общество приняло избранницу кронпринца. Таким образом, будущий король показывает, что он один из народа и становится ближе к нему. В субботний августовский вечер вся страна замерла у телевизоров. Опустели и без того немноголюдные улицы, закрылись магазины. На бракосочетание в столичном Кафедральном лютеранском соборе собралась вся европейская королевская рать, о которой российский обыватель мало что знает. Принцесса, как и положено невесте, плакала. Счастливый принц смотрел на нее влюбленными глазами, не стесняясь народа. Королева-мать деловито следила за нарядом невестки. Маленький сын Метте-Марит был похож на джентельмена. Толпа ликовала. Никогда еще мы не видели такого проявления искренней любви народа к правящей семье, и невольно прониклись общим настроением. Однако чужое торжество нам испортило родное телевидение. Вечером мы посмотрели новости ОРТ, которое, не жалея ядовитой спеси, преподнесло этот свадебный сюжет нашим зрителям, как скандальное происшествие в масштабе всей Европы. Было очень обидно "за державу". Ну почему мы такие? Из зависти, что ли?

Конкретно для завистников,

которые сейчас читают эти строки (и думают: увлеклась мадам заграницей, все видит в розовом тумане) расскажу другой сюжет. Не смотря на жесткий режим работы, нам все же удалось вырваться на прогулку в Осло. Фермеры стараются не замечать наши краткосрочные "самоволки", а иногда подсказывают, где еще нужно непременно побывать.
В голове любителя путешествий упоминание о столице Королевства Норвегии обычно выстраивается в логическую цепочку: Эдвард Григ, "Пер Гюнт", Нобель, Амундсен, Тур Хейердал. Мы ожидали увидеть сердце Осло в столичном блеске, ведь на ней находятся главные символы страны: Королевский дворец, Национальный театр, здание Стортинга - парламента Норвегии, городская мэрия, в которой решаются судьбы будущих нобелевских лауреатов. Друзья привезли нас на главную улицу Карлйоханесвеген и бросили на "произвол судьбы". Увиденное нами буквально повергло в шок. Мы попали в толпу наркоманов (вот они, прелести запада), откровенно расположившихся на городской лужайке у железнодорожного вокзала. Их было много, и все они занимались своим привычным делом, как будто мир вокруг них не существовал. Параллельный мир также не замечал происходящего. И была в этом какая-то непонятная нам солидарность.
Когда нас спросили, какое самое сильное впечатление мы получили в Осло, нам не хотелось кривить душой, и мы сказали правду. Да, спокойно согласились норвежцы, это наша беда. И рассказали, как они борются с ней. К наркоманам относятся, как больным людям, которые нуждаются в участии и опеке. Им предоставляются льготы. Например, если стоит вопрос, кто в первую очередь получит жилье, многодетный эмигрант или наркоман, то предпочтение отдадут последнему. Наркозависимые получают ежемесячное пособие 4 тысячи крон (около 400 долларов), но не наличными, а талонами на питание и одежду. Они также получают бесплатную медицинскую помощь, хотя медицина в Норвегии безумно дорогое удовольствие, впрочем, как и все остальное.

Как стать богатым

и счастливым - вот извечный вопрос. Есть два самых верных способа, хотя, помнится, у незабвенного Остапа Бендера, было больше. Первый - получить наследство, второй - заработать. Норвегия использовала оба. Очень уж работящий и хозяйственный народ. Даже в худшие времена они были рачительными хозяевами. Дом норвежца - это идеальный порядок и музейная чистота. Так было всегда. Хотя многие помнят, как тяжело приходилось выживать в стране, где главным образом занимались лесоразработками и сельским хозяйством. Сейчас, когда Норвегия открыла в своих владениях нефть, и стала для Европы маленьким Кувейтом, люди с благодарностью вспоминают свое прошлое и хранят память о нем, чтобы самим не забыть и детям рассказать, как вышли из "грязи да в князи". На самой большой реке Норвегии Гломе есть музей истории лесосплава. Деревянные дорожки лежат прямо на воде и по ним можно ходить по реке целые километры. Можно также приложить свою силу к баграм и тяжеленным топорам. Норвежцы любят бывать здесь семьями.

Дерево так и остается здесь основным строительным материалом. Наш друг Хельмер - мелкий производитель - владелец небольшой фабрики по производству деревянных колонн-пилонов, которыми норвежцы любят украшать свои дома. Свое ремесло он получил по наследству от деда и отца, а вместе с ним и секрет клея особой прочности, который содержится в глубокой тайне. Он не боится банкротства, так как уверен, что дело его еще простоит не одно десятилетие. Кстати, дом богатого человека от жилища среднестатистического норвежца не отличишь. Здесь не любят выпячивать свое состояние, и не строят дворцов, ни деревянных, ни каменных. Это плохой тон. Норвежцы, даже "новые", не любят выделяться из массы своих сограждан, демонстрируя возможности кредитных карточек. А они довольно высокие по сравнению со странами Европы, среди которых Норвегия имеет самую дорогостоящую потребительскую корзинку.

Моя хата скраю,

так может сказать любой норвежец. Это видно даже невооруженным взглядом. Люди живут очень обособлено, в том смысле, что дома друг от друга расположены на внушительном расстоянии, так что за солью к соседке бегать не с руки. Лучше запастись впрок. Впрочем, здесь и не принято. Норвежские женщины по праву считают себя хорошими хозяйками. Отдалживать что-либо у соседей, значит сильно навредить своей репутации. При всей нордической сдержанности, дурная слава здесь распространяется со скоростью цыганской почты.

Кроме того, радушие и гостеприимство норвежцев может сбить с толку лицо "славянской национальности", так как это еще не значит, что они пустят дальше порога своего дома. И разговоров "на распашку" по формуле "Вася, ты меня уважаешь?" здесь не услышишь. Никто вам свою душу не откроет, и к вам в душу не полезет. Никто не скажет вам в глаза о ваших недостатках. В стремительно меняющемся, под флагом всеобщей глобализации, мире, врожденная замкнутость приносит норвежцам большие неудобства. Поэтому самой дефицитной профессией считается психолог. Нехватка специалистов в этой области беспокоит общество.

Русские в Норвегии

- это такая редкость. Страна закрыта для эмиграции за исключением, когда идет прием беженцев из "горячих" точек, Ближнего Востока, Курдистана, Боснии и Сербии. Но все же наши в Норвегии есть.
Статья в газете, которую прислала жена нашего фермера из Норвегии, называлась "Русская женщина учит норвежцев танцевать". Мы были рады увидеть знакомое лицо. С русской женщиной Оксаной случай свел нас в маленьком норвежском городке Рауфоссе, в окрестностях которого мы работали. Как удивительно иногда переплетаются наши судьбы. Она оказалась нашей землячкой из Краснодарского края. Даже не знаю, как бы справились без Оксаны с разными формальностями. Она была нашим переводчиком. И не только. Оксана стала добрым ангелом-хранителем в суровой и немногословной Норвегии.

Теперь наши воспоминания о Норвегии ассоциируются с ее именем, потому, что Оксана уже стала частью норвежского народа. Она основала в Рауфоссе школу классического и бального танца, чем стала сразу знаменитой в округе, хотя норвежцы больше спортивная нация и танцы для них не очень привлекательны. При упоминании о ней лица горожан озаряются улыбками, и следует непременный возглас: "О, Оксана!"
Судьба этой русской девушки похожа на сюжет из какого-то сериала (ну, разве не чудесная страна, где сказки становятся былью). Молодая балерина с танцевальной группой гастролирует по странам Скандинавии. В старинном городке она получает письмо из дома. Конверт приносит ей простой норвежский парень, работающий в этом отеле. Их глаза встретились, и холодное скандинавское сердце Бьорна растаяло, словно айсберг. Оно оказалось очень даже горячим, настолько, что не помешали никакие расстояния, языковой барьер и прочие преграды.
Пока родители заняты на кухне, дети, Настя и Маша, показывают гостям все, на что они способны: от рисования фломастером на руках и лицах до строительства индейской народной избы из подсобного материала, то бишь, стульев, подушек и отцовских рубашек, комментируя свою деятельность одинаково хорошо по-норвежски и по-русски. Российское родительское сердце просто разрывалось от этого детского беспредела и искушения сделать внушительное замечание, а норвежские родители были невозмутимы, как египетские сфинксы. Ни разу за все пребывание в Норвегии мы не слышали, чтобы детей ругали или еще того хуже, наказывали. К детям такое же отношение, как к ангелам, с той разницей, что ангелы все же послушнее этих маленьких своевольных существ, падающих в истерике на пол в супермаркете, сующих в рот, что поближе лежит. И все это под умиленные взгляды родителей и продавцов, словно это их общие дети.

Знакомая полька, католичка по вероисповеданию, вышедшая замуж за норвежца (смешанные браки здесь нередки, несмотря на то, что норвежцы стремятся к национальной самоизоляции), жаловалась мне, что в этой протестантской стране просто невозможно воспитывать детей. Если применить розги, то соседи, услышавшие детский крик, могут пожаловаться полиции, и тогда ребенком займутся социальные службы, то есть, он будет на какое-то время изолирован от родителей. Кажется, такая система должна порождать совершенных инфантов. Мы видели, как на сбор клубники родители привозили "на воспитание" своих располневших от сидения в Сети и чрезмерного потребления сладкого, ленивых чад. Было жаль этих почти неподвижных мальчиков, которые выдерживали только до обеда, и, помилованные жалостливыми папами, как пленные немцы под Сталинградом, угрюмо тащились к своим авто. Но с другой стороны мы видели здоровое молодое поколение, которое после окончания школы уже не сидит на шеях родителей, но ест свой хлеб. Как правило, дети, получившие образование, отпочковываются от родительского древа и ведут довольно самостоятельный, прежде всего, в финансовом отношении, образ жизни. В одной семье, которая пригласила нас на ужин (здесь любят русских), хозяева спросили, как мы поддерживаем взрослых детей и, выслушав нас, сокрушенно ответили: "К сожалению, мы не такие добрые родители, как вы". Но они хорошие родители. Я слышала, как Оксана, воркующим голосом разговаривала по телефону со своей свекровью, спрашивая, как лучше сварить варенье. Мы ни разу ее свекровь не видели. Она всегда была занята: то общественной деятельностью, то аэробикой, то мчалась куда-то на автомобиле. Иногда забирала старшую внучку к себе и та, вернувшись, сразу звонила ей по телефону: "Спасибо за этот день, бабушка". Оксана никогда не жаловалась, что свекровь вмешивается в их жизнь, даже простыми советами. С удивлением я узнала, что этой "мобильной" бабушке уже за семьдесят. Что ж, не удивительно, средний возраст норвежской женщины - 84 года. Это на пять лет больше, чем возраст мужчины. Вопреки моему прежнему представлению о холодном норвежском сердце, муж Оксаны приятно удивил своим теплым, почти кавказским, гостеприимством. Трудности языкового барьера успешно преодолевались знаками внимания. Он не пожалел своего кошелька для гостей, хотя обычно норвежцы очень экономный в своих расходах народ. И даже, когда приходят гости, они спрашивают, что им подать - десерт или полный обед. Притом, по обилию десерт может быть намного больше, чем обед. Обычный норвежский обед состоит из одного блюда, например, мясо, запеченное в духовке, подаваемое обязательно с клюквенным вареньем, и картошки в мундире, которую хозяйки без всякого смущения ставят на праздничный стол. Плюс крупно нарубленный салат. И никакого хлеба. Я спросила, какое блюдо считается особенно изысканным. Оказалось, что - жареная картошка. Потому, что с ней работы много. А все остальное просто можно купить в супермаркете. Но, конечно, особую гордость для норвежцев представляет знаменитый норвежский эррет (что-то среднее между лососем и горбушей), драгоценное достояние кристально чистых озер и рек. Уж на него-то не пожалеет времени и сил любая хозяйка.

Мечтать не вредно

и не так уж бесполезно. А зависть - умные меня поймут - может принести хорошие плоды, если она здоровая. В свое время самодержец наш Петр I, хотя не без потерь, но продвинул наше ленивое отечество вперед, позаимствовав у начинающей уже "загнивать" Европы много полезных вещей. Нет, я не собираюсь предлагать никаких утопических проектов, коих уже не счесть. Просто хочу сказать, что хорошее начинается с малого, с нас самих, которые это хорошее можем давать себе и людям. Что посеем, то и пожнем. Это библейское изречение, ставшее народной мудростью, очень точно напоминает нам, что мы сеяли до сих пор. И что пожинаем? Перед нашим отъездом в маленьком Рауфоссе случился праздник - день города. Все население собралось на площади перед церковью. Ожидали королеву Соню, которая приехала запросто, без большого сопровождения (и без ажиотажа). В честь этого двойного праздника было дано представление. Потом королева уехала, а народ пошел праздновать. Правда, нигде мы не видели, чтобы кто распивал спиртные напитки, даже пиво, на улице. Вот такой чудной народ.
На опустевшей площади остались стоять два кресла, в которых сидели королева со своей фрейлиной. Какое-то по-русски азартное чувство подхлестнуло меня: а чем мы хуже? И я украдкой села в кресло королевы. Никто не обратил на меня никакого внимания.

Журнал "Истина и Жизнь", 2002 г.