ЭТО ИЗРАИЛЬ, ДЕТКА !

----------------------ИЗРАИЛЬ - ПРАВДИВЫЙ ВЗГЛЯД-------------------------

«Еврейская халява» Владимир Бейдер Израильское молочное хозяйство - самое продуктивное в мире. Здесь обычная корова (не рекордистка) даёт 13 тыс. литров молока в год. Хвалёная американская (ковбои, молчать!) даёт 9 тыс., лучшие европейские — голландские буренки – 7,5 тыс., вдвое меньше своих еврейских сестер (а они-таки сёстры!).

«Удой» израильских бычков продаётся дороже золота и идёт нарасхват. «Племенной материал» — важный сегмент сельскохозяйственного экспорта страны. Всё это хорошо известно.

Что гораздо меньше известно, что это богатство возникло не просто на пустом месте, но и вопреки всему, что знала крестьянская практика и сельскохозяйственная наука. Не с нуля, а с минуса.

Корректировка Библии «Молоко» на иврите — «халав». Израильтяне, владеющие обоими языками, убеждены, что русское слово «халява» — от него. Якобы в старой Одессе существовал обычай раздавать по пятницам бесплатное молоко бедным детям – учащимся йешив. В русском блатном жаргоне много ивритских слов: «шмон», «ксива», «клифт», «мусор», «малина», «хипеш», «хевра», «шара», «параша», «ботать» и «феня» – всё оттуда. Так что и «халява» может быть из того же источника.

А вот молочное изобилие досталось евреям совершенно точно не на халяву. «Земля, текущая молоком и мёдом» и в самом деле была когда-то такой. И по библейским рассказам, и по свидетельству древних историков не было на Ближнем Востоке земли обильнее и плодороднее, чем Иудея.

Тучные поля, сочные пастбища, густые леса, цветущие сады и щедрые почвы поражали воображение путешественников. Они писали о пятикилограммовых гроздьях винограда с ягодами, как сливы, финиках величиной с куриное яйцо, фантастических урожаях ячменя и хлопка, ореховых и оливковых рощах. То, что обычно растёт либо в северных странах, либо в южных, но нигде вместе, здесь росло и плодоносило — словно всё богатство природы раскрывалось именно на этой благословенной земле.

На рубеже XIX– ХХ веков, когда евреи (в основном, из Российской империи) стали возвращаться на обетованную им землю, это воспринималось горькой насмешкой. В описаниях путешественников и паломников (среди них были Николай Гоголь, Иван Бунин, Марк Твен) Палестина предстает заброшенным, забытым Богом краем —бедное население, выжженная земля, бесплодные почвы. Козы съели страну и вытоптали её в пыль.

Сельское хозяйство в Палестине считалось нерентабельным. Владельцы земель – арабские шейхи – предпочитали жить в своих дворцах в Дамаске, а местные феллахи влачили жалкое существование. Леса давно вырублены - триста лет весь Ближний Восток топил печи дровами из Палестины. Вся страна – пустыни, камни и болота. Что тут может вырасти? Да и кто будет растить? Идея сионизма заключается в том, чтобы жить в своей стране и заниматься свободным трудом на своей земле, т. е., буквально, труд должен быть крестьянский.

Дети лавочников, ковенских маклеров и одесских адвокатов приезжали в Палестину, чтобы заниматься хлебопашеством. Они не умели даже полить вазон, по выражению Амоса Оза, но стремились крестьянствовать, ибо всё остальное – не сионизм. Пока приезжали люди, бежавшие от погромов 1880-х годов и готовые жить на подачки еврейских благотворителей, это была чисто гуманитарная проблема. Но после первой русской революции хлынули идейные сионисты - социалисты, они соглашались только на преобразование земли и возрождение страны своими собственными неумелыми руками.

Самое невероятное, что это им, в конце концов, удалось. Этих пионеров (на иврите – «халуцим») было относительно много, и были они молодыми. Ещё не научившись обеспечить плодородие земли, они с энтузиазмом принялись выполнять первую заповедь, данную Богом Адаму и Еве: «Пру у-рву!» — «Плодитесь и размножайтесь!» Здесь всё получалось само собой и наилучшим образом – дело молодое. Пошли дети, а им нужно молоко. С ним было ещё хуже, чем с хлебом, которого тоже было не очень. То, что не текла обетованная земля мёдом – ладно. но то, что она даже не сочилась молоком... Что-то надо было менять: либо землю, либо планы, либо скотоводство.

От эволюции к революции В арабской Палестине молочного животноводства практически не существовало. Немногие местные коровы давали полтора литра молока в день, как козы. Для «халуцим» нехватка молока стала сердцевиной всей продовольственной проблемы. Её надо было решать срочно и кардинально. Стали закупать для хозяйств сирийских коров. Те были продуктивнее вдвое, но и три литра в день – не Бог весть что. А дети каши просят. Потратились и привезли европейских коров - датских, голландских, баварских… Деньги на ветер! Изнеженные северянки изнывали на жаре - быков к себе не подпускали, беременели трудно, доились плохо, дохли неудовлетворёнными.

Евреи не сдавались. Ошибку поняли – надо учитывать климатические условия. А вот давайте скрестим привычных к жаре сириек с тучными северянками – получим и то, и другое. Ну, мы-то знаем, что ребёнок может оказаться не таким красивым, как мама, и не таким умным, как папа. Так оно и вышло с этими полукровками. Были они злыми, как собаки, унаследовав дурной нрав у сирийских родителей, а доились плохо — европейская тучность не прижилась, южная кровь оказалась сильнее. А, так надо просто слабую кровь усилить!

Следующим шагом кибуцных селекционеров было улучшение выведенного гибрида за счёт знаменитых своими удоями голландских коров. Но как приспособить потомство тучных северянок к жаркому местному климату? Тогда родилась кощунственная идея, которая могла прийти в голову только неофитам от животноводства, не знавшим (а вернее, утратившим) традиций потомственных скотоводов. Идея такая: а нечего коров пасти! Пусть стоят в стойлах, в тени и получают корма с доставкой на дом. Это и была революция.

До сих пор молочные коровы в Израиле всю жизнь проводят на приколе – без привязи, но под крышей. Плотный травяной навес надёжно защищает их от палящего солнца. Стен в коровниках нет – животных обдувает ветер, а ещё и душ несколько раз в день для прохлады. Если проезжая по Израилю, вы увидите пасущихся коров – это либо арабские, либо те, которых растят на мясо.

Плоды Христианской победы

Стойловое содержание и смелая селекция – два кита израильского животноводства. Начиная с 30-х годов, только две страны в мире получали основной приплод крупного рогатого скота искусственным осеменением – Советский Союз и Израиль. В СССР к прогрессу подтолкнуло кулачьё проклятое - мироеды коров отдавали, а вот бычков забивали. И тогда биолог В. Милованов (академик ВАСХНИЛ, лауреат Сталинских премий) создал технологию искусственного осеменения. Она и спасла колхозные стада от бесплодия.

В 1935 году это советское новшество привёз в Палестину английский репатриант и ученик Милованова Генри Фокс. Разработанный в московском ВНИИ животноводства метод был быстро принят на вооружение. Сам Фокс внезапно исчез накануне Второй мировой, и лишь по его письмам зазнобе выяснилось, что настоящая его фамилия Подгаец, и был он двойным агентом. Наследие беглого шпиона обеспечило устойчивый рост молочного стада в кибуцах и мошавах. На этом молоке выросли первые поколения кореных израильтян - сабров, основной боевой силы в войне за Независимость. Первая война Израиля - самая кровопролитная в его богатой войнами истории: потери составили 1% населения. И — 10% молочного стада. А ведь после провозглашения государства население стремительно росло – началась массовая репатриация.

Снова возник жестокий дефицит молока – его выдавали по карточкам и только детям. Нужно было срочно пополнять поголовье. Были разосланы гонцы по всему миру. Миссию возглавлял секретарь ассоциации животноводов Эфраим Шморгат. От канадок он пришёл в замешательство, прислал телеграмму: «Экстерьер ужасен. Быки – пузатые монстры. Коровы безобразны, как смертный грех. Но удои хорошие…» Не с лица воду пить – выбрали продуктивных дурнушек. В 1950 году пароход «Christian Victory» («Христианская победа») доставил в Израиль 6527 голов скота из Канады и США.

От них и пошла элитная израильская порода. Когда в 70-х начали составлять мировые рейтинги продуктивности коров, выяснилось, что еврейские — лучшие. Первенство сохраняется до сих пор. Израиль стал одним из признанных в мире экспортёров коровьих эмбрионов. Ежегодно проводятся международные ярмарки племенного материала. Постоянным их участником в качестве поставщика бычьего семени был прославленный генерал, а затем премьер-министр Ариэль Шарон. Вместе с сыновьями, Омри и Гиладом, до сих пор держащими семейную ферму «Шикмим» неподалеку от границы с сектором Газа, он заработал на этом миллионы.

Нынешнее молочное стадо в Израиле состоит почти целиком из коров отечественной породы. Эти бурёнки и быки – очень дальние потомки пассажиров «Христианской победы». И по сей день идёт постоянное улучшение генетического состава стада за счёт селекции: здесь подправить, там прибавить… А то и убавить. Долгое время боролись за увеличение объёма коровьего вымени. Больше вымя – больше молока, понятное дело, два ведра удоя лучше, чем одно. Добились своего: у израильских коров вымя вместительней вдвое, чем у их прабабушек – канадских, калифорнийских, голландских и баварских рекордисток.

Но выяснилось, что большое вымя – не всегда благо. С вдвое большим выменем коровы вдвое меньше живут — слишком тяжела ноша. Сколиоз, остеохондроз – профессиональный недуг израильских бурёнок, пришлось заняться укреплением остального тела. «А поцеловать?..» Третий кит израильского молочного животноводства – абсолютная технологичность. Местный коровник не выглядит фабрикой по производству молока, хотя ею является. Там не увидишь обслуживающий персонал, но коровы в загоне находятся под постоянным присмотром. Компьютерная система знает биографию и родословную каждого животного. Коровы ходят постоянно с компьютером на ноге, как мы с мобильником.

Система знает, сколько, когда и чего корова пила и ела. Умеет изменить рацион в зависимости от потребностей животного и его состояния. Под контролем вес, рост, удойность, состав и цвет молока, а также количество шагов и жевательных движений в единицу времени (двигательная активность и аппетит – показатели здоровья), признаки мастита и готовность к оплодотворению. На дойку коровы приходят сами — когда захочется. Выяснили,, что бурёнки дают больше молока и реже болеют, если доить их, когда приспело им, а не дояркам, — кто бы мог подумать! Корова идёт в тесный загончик, у каждой на ухе серьга с чипом, по которому робот опознает её и запирает за ней калитку, чтобы другие не мешали - дойка процесс интимный. Если она пришла не вовремя, просто из баловства, через 17 секунд робот её выгонит лёгким ударом тока.

Коровы уже знают эти строгости – и, не получив обслуживание в течение 16 секунд, уходят из загона сами. Если сразу нескольким коровам захотелось облегчиться одновременно, они послушно выстраиваются в очередь, никаких «тебя здесь не стояло!» Робот обнимет бурёнку стальными обручами, чтобы не дёргалась. Он знает размер и расположение её четырёх сосков, вымоет каждый с йодом, вставит присоски, вбросит в кормушку положенную именно этой корове порцию еды – и процесс пошёл. Пока корова жуёт и доится, идёт анализ качества молока: консистенция, цвет и особо наличие в нём крови - признак мастита. Обнаружится, хоть капля, — корову на лечение, а молоко в брак. Только кондиционное будет охлаждено до 4 градусов, перелито в общий резервуар, и отправится на переработку. Корова выйдет с другой стороны загона. Что она не успела доесть во время дойки – дожует снаружи из индивидуальной кормушки. Им ещё и музыку включают (в основном, классическую) для поднятия настроения и удоев. Разве что не целуют, как в известном анекдоте про искусственное осеменение, — коров на крупных фермах так много, а людей так мало, что некогда и некому проявлять ласку.

Здесь даже навоз убирают раз в 3-5 лет. На этой жаре и под вентилятором он быстро сохнет и служит прекрасным настилом в коровниках. Статистические данные с отдельных ферм сводятся в централизованную систему Ассоциации молочного животноводства. По ним определяются каждый год 150 лучших коров и 50 бычков. Их родословные и генетические коды становятся ориентирами для дальнейшего воспроизводства. По рекордистам улучшается качество всего стада страны.