А дело-то вовсе не в Бродском…

Тут давеча страшное преступление совершилось. Вандализм называется.

Некто в Санкт-Петербурге к 80-летнему юбилею ныне покойного поэта Иосифа Бродского сообразил на стене, что расположена напротив дома, где Бродский когда-то проживал, портрет.

Что за портрет – в смысле техники – я точно не знаю.

То ли граффити, то ли как-то нанесённая фотография, не суть.

Дело не в этом.

Оказалось, что стена принадлежит некоей школе и завхоз школы приказал сие произведение закрасить.

Вышел рабочий с ведром краски и кистью, да и закрасил портрет.

И вот тут рвануло.

Просто как атомная бомба.

Возмущению не было предела.

В первых рядах возмущённых граждан, конечно же, шествовали светлоликие, нёсшие на своих знамёнах кусок закрашенной стены, на котором были начертаны различные кустарные стихотворения.

Как правило смысл этих стихотворений был исключительно один — про «рашку, в которой всё настолько дерьмово, что даже портреты великих поэтов закрашивают».

Не преминуло появиться и другое фотошопное граффити, конечно же, в виде Путина с ведром и кистью.

Ну вы понимаете – это ведь на самом деле Путин Бродского закрасил.

Десятки совестливых блогеров горько сокрушались судьбою поэта в «стране заборов» и изощрялись в шутках юмора по поводу отсталого и серого государства Российского.

Многочисленные оппозиционные СМИ смаковали детали произошедшего, причём одной из главных деталей было то, что рабочий, закрасивший Бродского, был таджиком.

Это акцентировалось особо, как-то даже странно было такое читать.

Вот вроде бы они все за всё хорошее и светлое, а тут просто прёт из них какой-то прямо-таки пещерный расизм и «бремя белого человека».

В общем, всё было, как и всегда в подобных случаях.

Совершенно ничего нового.

Берётся повод, причём любой, и из него раздувается истерика, которая очень скоро приобретает отчётливый, хорошо знакомый и неприятный запах.

И самое замечательное, что многие из этих самых защитников Бродского в общем-то наверняка его и не читали.

Но, на самом деле, речь вовсе не об Иосифе Бродском.

Хотите докажу?

Да легко.

Дело в том, что примерно в это же самое время, ну может с небольшой разницей, случились ещё пару событий, которые в светлоликой среде почему-то такого огромного резонанса не вызвали.

Да не то что огромного – вообще никакого.

В подмосковной Черноголовке некий молодой гражданин поглумился над памятником героям Великой Отечественной войны.

Растоптал венок, стилизованный в виде красной звезды и раскидал ногами цветы.

Несколько позже группа молодых людей из двух девушек и парня приехали к памятнику «Вечный огонь» на Якорной площади в городе Кронштадт и устроили барбекю, пожарив на на Вечном огне сосиски.

Пожалуйста, возьмите виртуальные весы и поместите на одну чашу закрашенное граффити, а на другую мерзкий вандализм в Черноголовке и Кронштадте.

Казалось бы, по всем моральным человеческим законам, вторая чаша должна резкой уйти вниз, так как она значительно тяжелее.

Но – нет!

Моральные законы не работают.

В информационном пространстве чаша с граффити уверенно перевешивает то, что какие-то мрази поиздевались над памятью народа.

Ни один совестливый блогер, или оппозиционное СМИ, не разразилось гневными статьями о том, что произошло в Подмосковье и Кронштадте, не осудили тех, кто это сделал, можно сказать, что вообще не заметили этих событий.

Как будто бы их и не было.

Зато с портретом Бродского – ситуация прямо противоположная.

Из неё умудрились сделать, чуть ли не очередное «преступление кровавого режима».

Все эти фотошопные стишки, рисунки, практически языческое поклонение белесому пятну на неприметной стене – вот объясните мне, что это?

Да не надо объяснять, я-то всё очень хорошо знаю.

Обидно только то, что на удочку с портретом Бродского попалось и очень много хороших и умных людей, которые умеют анализировать и понимать происходящее.

Но только в этот раз их развели как детей.

Опытные и умелые режиссёры, которые уже не первый раз проворачивают подобные спектакли и очень хорошо и грамотно используют их в своей «непримиримой борьбе с режимом».

Это, конечно же, мелочь.

Примерно такая же, как и тот пацан с Шекспиром на Арбате, который был до донышка использован ныне мундепкой Люсей Штейн.

Подобных мелких историй масса.

Но они складываются в одну большую картину и на ней – сюрприз! – никакого портрета Бродского уже не будет.

А будет другое, мерзкое и противное рыло.+

Только вот не хотелось, чтобы его увидели.

Потому что, когда увидят – будет уже поздно.

Голос Мордора, специально для News Front