Как евреи обвели Сталина вокруг пальца

В истории человеческой цивилизации возрождение Государства Израиль, произошедшее 14 мая 1948 года, то есть спустя две тысячи лет после своего исчезновения — факт, вне всякого сомнения, уникальный.

К огромному сожалению, этому событию в истории еврейского народа предшествовал Холокост, который своим трагизмом, несомненно, повлиял на возникновение современного еврейского государства. И все же, как ни парадоксально это звучит, решающую роль в возникновении современного Израиля сыграл политический деятель, оставшийся в истории под именем Иосиф Сталин. По вине которого было загублено немало еврейских жизней, но, тем не менее, судьбоносное решение которого предопределило результаты голосования на Генеральной Ассамблее ООН 29 ноября 1947 года, открывшего новую страницу в истории еврейского народа…

Как ни относись к этому факту, он никоим образом не характеризует дружественное расположение Сталина к Израилю.

Во-первых, Сталин не был бы Сталиным, если бы в вопросе образования Израиля «охулки нá руку не клал», что подтверждает помощник Молотова Михаил Ветров, который пересказал Павлу Судоплатову слова Сталина: «Давайте согласимся с образованием Израиля. Это будет как шило в заднице для арабских государств и заставит их повернуться спиной к Британии. В конечном счете, британское влияние будет полностью подорвано в Египте, Сирии, Турции и Ираке» (См. П. Судоплатов. Разведка и Кремль). И, во-вторых, будучи антисемитом и юдофобом, Сталин очень скоро проявил себя, начав отыгрываться на советских евреях за неуступчивость Израиля и его нежелание идти в фарватере советской политики.

Таким образом, Израилю и советским евреям после Второй мировой войны дважды нежданно-негаданно «повезло»: первый раз, когда Сталину захотелось «засунуть шило» в арабскую задницу, и второй раз — в еврейский Пурим, 5 марта 1953 года. И, если в самом деле, пути Господни неисповедимы, то появление Израиля по воле безжалостного убийцы и злобствующего юдофоба действительно выглядит как небесный промысел.

Но, отдавая должное божественному провидению, не следует забывать и о других обстоятельствах, содействовавших появлению в середине ХХ столетия еврейского государства. Я имею в виду тот факт, что на территории Палестины к моменту голосования в ООН евреями уже «была создана своя финансовая система, включая валюту, системы здравоохранения и просвещения (школы и университеты), транспорт, инфраструктура, производство электроэнергии, сельское хозяйство. Были организованы органы местного самоуправления, фактически существовали воинские подразделения и предприятия по производству оружия, существовала своя культурная жизнь, пресса, театры. Ко всему вышеперечисленному Сталин не имел никакого отношения. Более того, многие вещи были созданы не благодаря, а вопреки Сталину» (см. https://topwar.ru/47220-kak-stalin-sozdaval-izrail-k-66-y-godovschine-nezavisimosti-izrailya.html). Не будь всего этого, Сталин едва ли пошевелил бы пальцем, чтобы пойти навстречу интересам еврейского ишува в Палестине, даже несмотря на огромное желание выдавить Британию с Ближнего Востока.

Были, разумеется, и другие обстоятельства, которые повлияли на решение Сталина голосовать в ООН в пользу евреев, хотя в Ялте в феврале 1945 года в разговоре с президентом Ф.

Рузвельтом Сталин по-прежнему называл евреев «перекупщиками, спекулянтами и паразитами».

Среди этих обстоятельств, несомненно, следует отметить дипломатическую деятельность президента Всемирной сионистской организации — Хаима Вейцмана, руководившего сионистской дипломатией из Лондона, и которому евреи были обязаны Декларацией Бальфура. Именно он, через Ивана Майского, советского посла в Лондоне, сумел внушить Сталину мысль о том, что «три фундаментальных аспекта советской социальной философии воплотились в национальной системе, выстроенной в Палестине сионистским движением: коллективное социальное обеспечение и отсутствие индивидуальной выгоды представляют собой руководящий принцип и цель экономической структуры; в обществе существует равенство положения между работниками ручного и интеллектуального труда; тем самым обеспечивается максимальный простор для интеллектуальной жизни и трудового развития. Нет фундаментальных психологических преград для взаимопонимания, и сионистское движение никогда не испытывало антагонизма к советской социальной философии» (См.: Мартин Крамер. «Кто спас Израиль в 1947 году?»).

Вместе с тем, «сами по себе контакты сионистов с Майским представляли собой только одну грань более широкой кампании, предпринятой целым рядом сионистских дипломатов (в том числе Шаретом, Эпштейном и Нахумом Гольдманом) в советских миссиях от Вашингтона до Анкары. Эта кампания продолжалась вплоть до речи Громыко» в декабре 1947 г. (Мартин Крамер. Там же).

«Сионистские государственные деятели, участвовавшие в ней, не были наивны и не страдали от недостатка информации о происходившем в Советском Союзе. В частности, глубокими и обширными познаниями о ситуации в СССР обладал Давид Бен‑Гурион. И все же он и его коллеги знали также, чтó говорить, чтобы казалось, что поддержка еврейского государства соответствует если не советской идеологии и пропаганде, то, по крайней мере, интересам СССР (и умели сказать это по‑русски). И в момент принятия решения так оно и оказалось» (Мартин Крамер. Там же). Трудно даже представить, до какой степени Сталин был разъярен, когда понял, что евреи обвели его вокруг пальца. И тогда гнев породил ненависть, которую кремлевский параноик выплеснул на советских евреев.

Но как бы то ни было, историки до сих пор не пришли к единому мнению относительно цели, какую Сталин преследовал в отношении Израиля, дав согласие на его возрождение и при этом одним из первых признав его появление де-юре. И этот поступок Сталина, скорее всего, так и останется для историков неразрешимой загадкой.

И все же, признавая судьбоносный характер сталинского решения в жизни еврейского народа, никоим образом нельзя сбрасывать со счетов огромную роль выдающихся еврейских лидеров, своей закулисной дипломатической деятельностью, несомненно, повлиявших на принятие такого решения.

Да будет благословенна память о них.

Ефим ФЕЛЬДМАН