Говорят погибшие герои . Предсмертные записки борцов с фашизмом . Часть 6
ПИСЬМА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА ТАНКИСТА В. М. ЧХАИДЗЕ РОДИТЕЛЯМ
22 сентября — 1 октября 1943 г.
22.09.43 г.
Дорогой папуся!
Сейчас мой путь лежит по селам и городам, только что освобожденным от ига немецких оккупантов.
Населения в них осталось немного, но есть предположение, что оно возвратится, так как большинство людей прячется в лесах и камышах, куда убежали от немцев во время эвакуации. Сейчас они понемногу возвращаются.
Народ здесь очень гостеприимный, и если бы не их гостеприимство, то мне очень туго пришлось бы в отношении питания.
Живу я так: днем двигаюсь (и пеше и на машинах), а на ночь останавливаюсь в хатах деревень, где меня и кормят и поят.
Ужасные вещи рассказывают о немцах и власовцах население, но ничего, и этим мерзавцам будет кара.
Но, вот пока и все.
Крепко, крепко всех целую
Вава.
P. S. Обратный адрес временный, так что не пишите.
1.10.43 г. 13 час. 00 мин.
Дорогая мамуся!
Сейчас я принял боевую машину и в скором времени пойду в бой. Экипаж попался удачный
Результатов боя не могу сказать, так как сам не знаю, но надеюсь, что все будет благополучно.
Живу пока хорошо, кушаю тоже хорошо, что же еще надо?
Ну, вот пока и все.
Крепко, крепко всех целую. Привет друзьям.
Вава.
P. S. Жду от вас писем, так как уже долго из-за дороги от вас не
получал…
Вава.
Владимир Михайлович Чхаидзе родился в Москве в 1922 году. Накануне войны он окончил 54-ю московскую школу, а осенью сорок первого поступил в Саратовское танковое училище. Как и в школе, Володя отлично учился, товарищи любили его за веселый нрав. В августе 1943 года Володя сдал последний экзамен в училище. Впереди предстоял боевой экзамен на зрелость и мужество.
Меткий выстрел, почти в упор, и загорелся еще танк со свастикой. Рядом разворачивался другой «тигр». Навести на него орудия нет времени, да и сил. И танк Чхаидзе пошел на таран…
Володя прибыл на фронт в то время, когда наши воины форсировали Днепр, бились за освобождение Правобережной Украины. Однажды в октябрьскую ночь танковый батальон под командованием офицера Д. Тюркина, куда входил и экипаж В. Чхаидзе, начал форсирование Днепра в районе Мишурина Рога. В полной темноте тяжелые машины спустились на наскоро наведенную переправу, которую бомбили и обстреливали гитлеровцы. Они стремились во что бы то ни стало сорвать переправу. Но батальон перебрался на правый берег Днепра и закрепился на небольшом клочке земли. За три дня танкисты отбили 12 контратак гитлеровцев.
Пять вражеских танков контратаковали участок на юго-западной окраине Калужино, где находилась боевая машина Володи Чхаидзе. Создалось трудное положение. Но танкисты решили удержать плацдарм во что бы то ни стало.
— Полный вперед! — скомандовал Чхаидзе механику-водителю.
Машина рванулась с места. В ближайший танк гитлеровцев был послан снаряд. Взметнулось пламя. Еще один выстрел — и запылал второй танк. Но в эту минуту вражеский снаряд попал в «тридцатьчетверку». Боевую машину охватило пламя. Члены экипажа получили ранения. На командире загорелась одежда.
Борясь с пламенем, танкисты несколько ослабили огонь по врагу. Гитлеровцы уже торжествовали победу. Но вот советский танк ожил, заговорила его пушка.
Один за другим вспыхнули остальные танки противника. Но тут же раздался взрыв-это вражеский снаряд угодил в горящий советский танк. Так в неравном бою 7 октября 1943 года погиб Владимир Чхаидзе. Отважный танкист похоронен в деревне Анновке, Верхнеднепровского района, Днепропетровской области.
За проявленную отвагу и геройство В. М. Чхаидзе посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. На здании школы, где учился Владимир Чхаидзе, установлена мемориальная доска. Его последние письма публикуются по подлинникам, находящимся в семье героя.
ПИСЬМО О. Н. РОМОДАНОВСКОЙ РОДНЫМ
1 октября 1943 г.
Добрый день, дорогая мама!
Наконец-то получила от тебя письмо. Рада, что дома все в порядке, что ты здорова. Обо мне не беспокойся. По сообщениям Совинформбюро знаешь обстановку: нашими войсками освобожден Орел и сотни деревень, — здесь-то я и нахожусь; теперь спокойно могу сказать, что была на фронте, что всего увидела.
Сегодня мне один краснофлотец рассказывал о своей матери. Он сильно волновался, чувствовалось, что он очень любит свою старую мать, — с такой нежностью и с таким волнением говорил он о ней. Так бойцы после Родины в первую очередь любят мать, и эти два дорогих слова для нас сливаются воедино.
Вот и все, что я хотела написать в этом письме.
Береги себя, родная моя мамочка. Пиши мне чаще. Я только и думаю, как ты там живешь.
Целую тебя крепко.
Оксана.
Многие школы нашей Родины свято хранят не только имена своих воспитанников, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, но и их письма, документы, памятные подарки, фотографии. К числу таких школ относится и 70-я школа Москвы. В ней есть мемориальная доска, на которой начертаны фамилии тех, кто отдал свою жизнь в боях за Родину. Длительное время никто не знал точно, где погибла одна из воспитанниц школы — О. Н. Ромодановская. Известно было только одно: что она пала от пули врага на Белорусском фронте при форсировании реки Сож.
Страница 101 из 114
Попытки матери Оксаны, Зои Семеновны, отыскать в Белоруссии могилу дочери оказались безуспешными. Только в августе 1958 года Славгородский райвоенкомат Могилевской области сообщил о том, что отважная девушка погибла в Рудне и там же похоронена в братской могиле, на которой установлен памятник.
До войны Оксана училась в школе. В 16 лет она окончила девять классов. Это была способная девушка, увлекавшаяся литературой, музыкой, рисованием. Она любила поэзию и сама писала стихи, теплые, сердечные. В то же время Оксана мечтала стать врачом.
В начале войны вместе с родителями она эвакуировалась в Уфу. В трудные дни войны Оксана рвалась на фронт. Она успешно окончила краткосрочные курсы медицинских сестер, радиотехники и поварские курсы. Вступила в комсомол. В ее заявлении, в частности, говорилось:
Я обещаю не дрогнуть в беде,
Ведь я не слаба и не трус.
Быть впереди всегда и везде
Тебе, комсомол, клянусь.
Вскоре Оксана добилась своего: ее послали в действующую армию. Окружающих бойцов она поражала своей смелостью, выносливостью, оказывая медицинскую помощь раненым. В одном из боев была ранена осколками мины. Превозмогая боль, продолжала оказывать помощь раненым бойцам.
В письме к матери она в это время пишет: «А так хотелось быть со своими, они пошли в наступление на следующую деревню. После госпиталя обязательно вернусь в свою Краснознаменную часть». На обратной стороне этого письма были написаны душевные, проникновенные строки о Родине, матери, мирной жизни, о борьбе за народное счастье:
Моей дорогой мамочке!
Ты обо мне в слезах не вспоминай, Оставь свою заботу и тревогу. Не близок путь, далек знакомый край, Но я вернусь к любимому порогу. По-прежнему любовь моя с тобой, С тобою Родина, ты не одна, родная. Ты мне видна, когда иду я в бой, Свое большое счастье защищая. На голос твой я сердцем отзовусь И на заботу подвигом отвечу. Я далеко, но я еще вернусь, И ты, родная, выйдешь мне навстречу.
Оксана вернулась в свою воинскую часть, где ее приняли как родную. За участие в боях и оказание помощи раненым Оксану наградили медалью «За отвагу».
Вернувшись на фронт, страдая от ран, она ведет себя мужественно. С большим душевным подъемом сообщает матери: «Занимаем деревню за деревней, немец отступает, сдается в плен, много трофеев и прочего. Здоровье замечательное, настроение бодрое и веселое на 500 %».
В августе 1943 года она уже кандидат в члены Коммунистической партии.
Под мощным натиском советских войск все дальше на запад откатывались фашистские оккупанты.
В октябре 1943 года в районе Славгорода во время ожесточенных боев с гитлеровцами Оксана пала смертью храбрых.
Письма опубликованы в газете «Могилевская правда» 2 декабря 1961 года.
ПИСЬМО КОМСОМОЛКИ И. МАЛОЖОН
Не позднее октября 1943 г
Дорогой дядя, я не боюсь смерти. Мне только обидно, что я пожила мало, что я сделала мало для моей страны. Дядя, я уже привыкла к тюрьме, я здесь не одна, нас много… И все же я не боюсь смерти. Скажите маме — пусть не плачет. Я все равно не стала бы долго жить с ней. У меня был свой путь. Пусть мама спрячет зерно, а то немцы заберут его. Прощайте.
Ваша Ирина.
Простая украинская девушка Ирина Маложон до войны жила в тихом селе Жукли, Холменского района, Черниговской области.
Как и ее подруги, Ирина мечтала окончить школу, поступить в институт. Но началась война, и девушка встала на защиту Отечества.
В жаркий сентябрьский день 1941 года, подымая уличную пыль, в село вошли танки и грузовики с пехотой врага. Со всех сторон раздавалась чужая речь, плач детей и женщин, которых выгоняли из хат. Гитлеровцы отбирали хлеб, насильничали, грабили, убивали мирных советских жителей.
Ирина Маложон установила связь с подпольщиками и начала выполнять поручения организации. Вместе с другими патриотами она печатала и распространяла листовки, в которых содержался призыв сопротивляться оккупационным властям, не давать гитлеровцам продовольствия, прятать хлеб, теплую одежду, уклоняться от принудительных работ. Тексты листовок писал дядя Ирины — Савва Емельянович Маложон. Писал он и в прозе, и в стихах. Приведенное выше письмо девушки из тюрьмы адресовано этому замечательному патриоту.
Когда Ирина разбрасывала листовки в соседнем селе, ее схватили гитлеровцы. Девушку бросили в темный подвал, а на следующий день ее жестоко пытали. Но советская патриотка стойко держалась. После зверских истязаний Ирину расстреляли. Письмо, которое ей удалось передать из тюрьмы перед казнью, было опубликовано на итальянском языке в книге П. Мальвецци и Дж. Пирелли «Письма обреченных на смерть борцов европейского Сопротивления» (стр. 697).
ПИСЬМО РУКОВОДИТЕЛЯ КРИВООЗЕРСКОЙ ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НА НИКОЛАЕВЩИНЕ И. А. ГУРТОВОГО ЖЕНЕ И СЫНУ
15 ноября 1943 г.
Дорогие мои Дусенька и Валерик!
…Начиная с 14 августа 1941 года, со дня моего прибытия в твое с. Сырово, после двухнедельных попыток пробраться к своим, будучи в окружении фашистских войск, я никогда не думал прожить 26 месяцев. Но благодаря исключительно хорошему отношению ко мне Романа Васильевича Тищенко и Мокряка Михаила Корнеевича, которого мне удалось «протянуть» в старосты села, мне удалось получить документы и затереть, примазать все свои следы как коммуниста, и таким образом, я прожил 26 месяцев… За 2 года и 2 месяца я сумел замаскировать себя как житель с. Сырово и просуществовать как «преданный господин» для румынской власти.
Страница 102 из 114
Я не только существовал, а я старался найти единомышленников по своим коммунистическим убеждениям… Через посредство Николая Федотовича я познакомился с партийными товарищами из Саврани, и они поручили нам организовать подпольную партийную организацию ВКП(б). Такую мы организовали в первых числах мая месяца 1943 года, а позже, летом, меня назначают руководителем районной подпольной организации ВКП(б). Через посредство наших членов организации нам удалось организовать такую же группу во Врадиевском районе, объединиться с партийной группой Доманевского, Первомайского и Любашевского районов.
Дусенька, прошу тебя, если мы даже больше не увидимся, воспитай Валерика так, чтобы он был от начала и до конца только коммунистом, независимо от того, в какой он будет обстановке и окружении, ибо он мой сын, сын коммуниста…
Иван Авксентьевич Гуртовой родился в Григориополе, Молдавской ССР, по образованию агроном, до войны работал в Каменском районе Молдавии. И вот война. Коммунист Гуртовой, командир РККА, с оружием в руках защищает Родину. Попав в окружение, вместе с уцелевшими товарищами пытается прорваться через фронт, который, несмотря на упорную, самоотверженную борьбу советских людей, отодвигался все дальше и. дальше на восток.
Темной августовской ночью 1941 года Иван Авксентьевич добрался до села Сырова, Врадиевского района, на Николаевщине. Здесь уже около месяца хозяйничали оккупанты. Иван Авксентьевич решил обосноваться в этом селе: тут жили родственники жены, а его знали как опытного агронома. Расчет был таков: с помощью родственников и знакомых войти в доверие к оккупантам, устроиться на работу, присмотреться к людям, постепенно выявить патриотов и включиться в подпольную антифашистскую борьбу.
В первые же дни своего хозяйничанья оккупанты начали с массовых арестов и расстрелов активистов Советской власти, грабежей, насилий и надругательств над мирным населением. Вскоре в селе появились бывшие кулаки и хозяева, которые под видом «своего» имущества захватывали дома, скот, сельскохозяйственный инвентарь, доносили на неугодных им жителей, вступали в отряды жандармерии. Повсюду шныряли агенты сигуранцы — румынской политической полиции.
И. А. Гуртовому долго не удавалось войти в контакт с подпольщиками. Под новый, 1942 год наконец состоялась долгожданная встреча с одним из местных подпольщиков — 19-летним комсомольцем Н. Ф. Семеновым. В письме он именуется Николаем Федотовичем. У него имелись конспиративные связи, в том числе с фельдшером Сыровского медпункта поляком Э. П. Рачинским, кандидатом в члены ВКП(б) А. И. Корнованом, жителем поселка Саврани Евгением Благодырем, учительницей села Кривое Озеро, членом большевистской партии Лесей Новошицкой, жителем села Мазурова Николаем Щербатым и др.
Соблюдая конспирацию, подпольщики, расширяя свои ряды и объединяясь в группы, изучали и подбирали преданных Советской власти людей. По возможности устраивали их на такую работу, где легче было обеспечить подполье всем необходимым: документами, разведсведениями, продовольствием и т. д. Подпольщики также собирали оружие, вели агитационно-пропагандистскую работу с населением, составляли и размножали рукописные листовки и сводки Советского информбюро.
В середине 1942 года основные нити руководства деятельностью подпольщиков концентрируются в руках Ивана Авксентьевича. К тому времени ему удается поступить на работу в Кривоозерскую претуру в качестве агронома, а затем стать заместителем претора по сельскому хозяйству. Умно и осторожно используя легальные возможности, коммунист-подпольщик объединяет в одну антифашистскую организацию вначале четыре подпольные группы: Сыровскую, Врадиевскую, Мазуровскую и Кривоозерскую, а к концу года в нее уже входят антифашистские группы Любашевского, Доманевского и Первомайского районов. Устанавливается постоянная и прочная связь с партизанским отрядом, который действовал в Савранских лесах. Для этого отряда подпольщики создавали продовольственные базы, главным организатором которых являлся «заместитель претора по сельскому хозяйству». Всего в лес поступило около 10 тонн муки, более 20 центнеров мяса, много жиров и других продуктов. В основном все это из запасов, предназначенных для вывоза в Румынию и Германию. Несколько членов организации, которым грозил арест, влились в ряды партизан.
Впоследствии, когда на Николаевщину пришло освобождение, бюро Кривоозерского райкома партии внимательно рассмотрело вопросы о деятельности местных подпольщиков, возглавляемых Иваном Авксен-тьевичем Гуртовым, и отметило их большой вклад в общее дело великой победы. Среди многочисленных примеров мужества и героизма подпольщиков приводились, в частности, и такие.
Твердо веря в неминуемый разгром фашистов, члены Кривоозер-ской подпольной организации провели осенью 1943 года втайне от оккупационных властей посев озимых на территории около 17 тысяч гектаров, что принесло богатый урожай пшеницы, сданной в фонд Красной Армии после изгнания захватчиков. Удалось сохранить от уничтожения врагом более 30 тракторов, 40 комбайнов, около 60 молотилок и разной другой сельскохозяйственной техники. А когда части Красной Армии приблизились к границам области, почти 200 участников антифашистского подпольного движения вступили в бой с отступающим противником.
Страница 103 из 114
Но до освобождения многие герои-подпольщики не дожили. В конце 1943 года в результате гнусного предательства И. А. Гуртовой и ряд его активных помощников были арестованы и зверски замучены в сигуранце.
С гордостью и благодарностью вспоминают потомки тех, кто, презирая смерть, во имя освобождения и процветания Родины долгие месяцы работал в подполье вместе с И. А. Гуртовым. Это прежде всего: Николай Федотович Семенов, Леся Новошицкая, Николай и Петр Щербатые, Евгений Благодырь, Эдуард Петрович Рачинский, Андрей Илларионович Корнован, Семен Андреевич Корчинский, Михайлина Владиславовна Постольская — хозяйка конспиративной квартиры И. А. Гуртового, Николай Тарантай, Иван Блидарь, Сергей Петраш-ков, Александр Попов, Петр Непомнящий, Василий и Феодосия Рукавицы, Иван Дрыга и др.
Письмо И. А. Гуртового жене и сыну хранится в Николаевском областном краеведческом музее (инв. № 500). Оно публиковалось в документальном сборнике «Николаевщина в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» (Одесса, 1964, стр. 192–193).
ПИСЬМО ЛЕЙТЕНАНТА П. ГЛУХОВА НЕВЕСТЕ
Не позднее 5 декабря 1943 г.
Родная Ная! Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.
Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.
Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегЭа ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.
И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь — награда и оазис для уставшего воина.
Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.
Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне — твой наказ, твой зов — выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.
Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои — глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты — незримая для меня — делаешь оценку каждому моему шагу.
Твои глаза… Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.
Будущее для меня — это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его — не обижайся. Значит, иначе не могло быть.
Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.
Прости за такое желанье.
Крепко и горячо обнимаю тебя.
С приветом.
Петр
Шел ожесточенный бой за опорный пункт противника. На пути бойцов находился вражеский дзот, пулеметный огонь из которого не давал поднять головы. Лейтенант Петр Глухов с гранатой в руке пополз к амбразуре дзота, в это время пуля сразила его. Когда бой затих, друзья с воинскими почестями похоронили друга. В личных вещах погибшего товарищи нашли неотправленное письмо любимой девушке и ее фото. На обороте фотокарточки имелась надпись: «Славный мой! Ты далеко, но ты всегда со мной. Посылаю это фото, чтобы ты чаще вспоминал меня. Привет, мой дорогой. Твоя Ная. Май 1943 г., гор. Уфа».
Заверенная копия письма хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (письма в редакцию «Комсомольской правды», 1943 г., № 6543, л. 3–6).
ПИСЬМО СЕРЖАНТА В. Е. НАЗАРОВА ДРУГУ
5 декабря 1943 г.
Дорогой Саша!
Передай моему другу любимой Марусе, что я слово свое выполнил. Я буду биться до последней капли крови, как она просила.
Страница 104 из 114
Для меня Родина — это все: и жизнь, и любовь — все, все. Вот сейчас я вижу, что русского человека не победишь. Он любит свою Родину, и в этом его непобедимость.
Маруся, скоро уничтожим эту гитлеровскую сволочь, и я вернусь к тебе.
Дорогая Маруся!
Только что переправились через Днепр, немцы нападают. Но нет, наша возьмет!
Ну, пока все. После боя еще напишу.
Маруся, люби Родину, как я ее люблю, она тебя везде и всюду поддержит и спасет.
Родина для нас — все.
В. Назаров.
Жаркие бои разгорелись на правом берегу Днепра. Противник оказывал ожесточенное сопротивление и предпринимал одну контратаку за другой.
В этих ожесточенных боях 5 декабря 1943 года погиб Владимир Ефимович Назаров. Войну он начал стрелком. Однажды, отражая танковую атаку, подбил две вражеские машины. За это был награжден орденом Отечественной войны.
Володя Назаров вскоре стал снайпером. На его счету было 168 убитых фашистов.
История опубликованного письма примечательна: в разгар боя он торопливо написал его на клочке бумаги и передал своему другу по оружию А. Я. Липатову с просьбой отправить девушке Марусе. Липатов не успел спросить ни фамилии девушки, ни ее адреса. Володя погиб в тот же день. В кармане его солдатской гимнастерки нашли фотокарточку Маруси. На обороте ее написано: «Любимому другу Володе от Маруси Я. 10. V. 1943 г.»
Завещание В. Е. Назарова и письмо его друга-фронтовика А. Я. Липатова из действующей армии помещены в газете «Комсомольская правда» 24 декабря 1943 года.
ПИСЬМО-ЗАВЕЩАНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА Г. А. ТАРАСЕНКО
Декабрь 1943 г.
Мой дорогой сын Гарик!
Когда ты будешь читать это письмо, пройдет много лет, отгремит война и на освобожденной земле зацветет снова счастливая и радостная жизнь, какая была до войны. Когда ты, был совсем-совсем маленьким, лежал еще в качалке и сквозь сон улыбался, мы с мамой думали, что ты счастливый, что тебе не придется переживать того, что переживал я в детские годы. Я думал вывести тебя в люди и радовался твоим первым словам, твоим первым мыслям.
Пришли дни пагубной войны, и ты, с мамой поехал в эвакуацию за Волгу, спасаясь от смерти, от детоубийц, а я пошел на защиту Отечества. Ты, наверное, как' сквозь сон, припоминаешь последнее прощание в марте 1942 года в чужой хате станицы Кайсацкой. Ты долго ждал меня и не дождался. Я, как и сотни, тысячи других отцов, погиб в борьбе с заклятыми врагами — немецкими фашистами, которые напали на нашу страну, нарушили мирную жизнь, принесли много горя нам.
Но я умираю, глубоко уверенный, что ты, мой любимый сыночек, будешь жить в свободной цветущей стране — стране социализма, будешь учиться в советской школе, самостоятельно выбьешься в люди и, как я когда-то, будешь узнавать из истории про дни Отечественной войны, читать рассказы про самоотверженные подвиги героев войны. И ты, мой любимый сыночек, не покраснеешь за меня, за своего отца, а сможешь гордо сказать: «Мой отец погиб в борьбе за будущее счастье, верный присяге и Отечеству». Я в жестокой борьбе с фашистами своей кровью завоевал тебе право на счастливую жизнь.
Знай, мой любимый сыночек, что и моя кровь оросила землю, по которой ты можешь ходить, строить счастливую жизнь, о которой я так мечтал.
Пройдут годы, десятилетия, могилы врагов зарастут бурьяном, чертополохом, а нам, защитникам, свободная Родина построит великий памятник Победы. Смотри на него и вспоминай меня. Прочитай это письмо и то, что не поймешь, спроси у мамы, — ока тебе расскажет.
Ты шагай вперед, борись за лучшую жизнь, а если твоему любимому Отечеству станет угрожать враг, будь достоин меня, своего отца. Не пожалей жизни за свою Родину.
Целую тебя, мой любимый сыночек, на всю жизнь крепко, крепко.
Твой отец
Григорий Алексеевич Тарасенко
Григорий Алексеевич Тарасенко родился в 1910 году в рабочей семье на Днепропетровщине. Рано потерял мать (ее расстреляли белогвардейцы), пришлось с десяти лет самому зарабатывать на жизнь.
Благодаря поддержке товарищей, сильной воле и упорству сумел получить среднее образование.
В 1934 году Григорий Алексеевич стал учителем в деревне Любимовке, Гуляй-Польского района, Запорожской области.
Незадолго до войны у Григория Алексеевича и Полины Михайловны Тарасенко родился сын, которого супруги решили назвать Гарик — в честь мужественного борца за свободу и независимость итальянского народа Гарибальди.
Великая Отечественная война нарушила мирную жизнь советских людей. Как и тысячи патриотов, Григорий Алексеевич пошел защищать Родину. В боях на дальних подступах к Ростову-на-Дону лейтенант Тарасенко был тяжело ранен. В медсанбате, едва придя в сознание после перевязки, он попросил карандаш и слабеющей рукой написал письмо сыну. Это письмо вместе с обложкой партбилета сохранила и передала сыну воина медсестра А. В. Худякова.
Письмо опубликовано в газете «Правда» 13 апреля 1960 года.
ПИСЬМА ПАРТИЗАНКИ М. Ф. ХОВРЕНКОВОЙ ИЗ ГЕСТАПОВСКОГО ЗАСТЕНКА
Страница 105 из 114
1943 г.
ПИСЬМО РОДНЫМ
Зиночка, обо мне не ходатайствуй, ибо ты моего дела не знаешь, не трать средства и не убивай здоровья, не расстраивайся и береги сама себя, ибо ты у нас молодая, тебе жить нужно, обо мне не плачьте, я сама виновата, что заслужила, то получила.
Зиночка, прошу много, много раз, не трать здоровья. Я жизни не жалею, ибо моя судьба такая, что я сколько живу… и сама тоже.
Уважайте все сына за меня, а мне простите, что вы за меня пережили, и берегите Толю, чтобы он не скучал. Он, когда приносил передачу, очень плакал, когда увидел меня, просто растерялся и не знал, что ему делать, разрешили поцеловать. После, когда я его увидела, очень переживала, ну, ничего не сделаешь. Все заставит судьба пережить.
О, как жалею всех вас, что вам много переживать. Прошу, не плачьте, не одна я такая. Сейчас вижу — много людей переживают всякое горе. Убеждайте как можно маму, чтобы она не плакала.
Милая сестренка, не плачьте и передавайте Насте, пусть она не плачет. Я на нее не обижаюсь. Пусть смотрит деток. Привет Роману и тете Татьяне и Ермолаю, дядине Марии с ее детками и всей родне. Зиночка, скажи Анне, чтобы она не плакала, и Фруза и Мотя…2 Такая я, вижу во сне часто Шурку и Ваню, и Надю, и Толика каждую ночь и вас всех, Фрузу, Мотю и Аню, Зиночку и вижу всех родных. Целую Настю с ее детками и мужем, целую Марусю с ее сыном, Лену с ее детками и всех, которые живут.
Я сейчас сижу в вашей камере, сидела 5 недель в камере смерти. Там, где сидела вся семья. Жалейте моего сыночка. Сиротку. Буду приять с того свету. Целую Муру и Тамару. На меня не обижайтесь, не обижайте папу.
ПИСЬМО СЫНУ
Слушайся родных. Хорошо учись, будь вежливым, не кури. Не ругайся, учись играть на гармошке и на гитаре. У тебя есть способности. На что есть способность, не выбрасывай из головы, не ленись. Все заучивай, для тебя будет не плохо. Будешь помогать бабушке за меня и дедушке.
Помни маму, что у тебя была она… я-таки утешалась тобой и ты мной, и вся наша радость. Береги мои карточки. Когда придет дядя, зови его папой. Пусть перешивают тебе папины костюмы. Папе ничего не блюди.
Целую вас тысячи, тысячи раз. Желаю вам много раз счастья, только не такого, как было у меня, такого никому не желаю.
Мария Филипповна Ховренкова родилась в Белоруссии в 1914 году. До войны, как и две ее младшие сестры — Надежда и Анна, была сельской учительницей. В начале войны все шесть сестер Ховренко-вых съехались под родительский кров, в деревню Ганцевичи. Фронт прошел через деревню, и семья Ховренковых оказалась в тылу врага. Отважные сестры не примирились с оккупационным режимом и стали в меру своих сил и возможностей бороться с оккупантами.
Сестры собрали на поле боя медальоны и документы погибших советских бойцов, чтобы переправить их потом за линию фронта, на Большую землю, собрали и спрятали найденное оружие. Трех тяжело раненных бойцов перенесли к себе в дом, выходили их и впоследствии помогли уйти к партизанам.
В апреле 1942 года одной из младших сестер, Надежде, удалось связаться с партизанами, и 1 мая она ушла в отряд. Вскоре Надю Ховренкову задержали. При обыске в шкловской комендатуре у нее в закрученных в валик волосах нашли секретные партизанские документы. Когда ее вели на расстрел, ей удалось бежать, но она попала в дом старосты, и предатель выстрелил ей в затылок, когда она пыталась выпрыгнуть в окно. Пять сестер Ховренковых встали на место убитой сестры, став партизанскими связными.
Мария выполняла особо важные задания командования партизанского отряда: доставляла сведения о продвижении грузов противника по железной дороге, сообщала о месте расположения войсковых частей, техники, складов с боеприпасами и вооружением в городе Орше. Эти сведения помогли нашей авиации громить военные объекты. Она доставила в отряд 15 винтовок, 4 пулемета, 200 килограммов тола, 24 тысячи винтовочных патронов. Мария, работавшая по заданию партизан в сельской управе уборщицей, прятала оружие в… диване у бургомистра. Отважную патриотку выдала гестаповцам женщина, продавшаяся фашистам. Вместе с семилетним сыном Толей Марию бросили в камеру-одиночку. Были арестованы и остальные сестры — Матрена, Зинаида, Ефросинья, Анна, их престарелые родители и маленькие дети Матрены и Анны.
Марию пытали в присутствии сына. Дикие издевательства над матерью так подействовали на ребенка, что впоследствии он не мог уже оправиться от психического потрясения и умер. Мария стойко держалась перед лицом фашистских палачей. Не добившись от нее ни слова, гитлеровцы повесили смелую белорусскую партизанку. Посмертно М. Ф. Ховренкова награждена орденом Отечественной войны.
Перед смертью Марии удалось передать родным свою плюшевую жакетку. Только через восемь лет Матрена Филипповна случайно обнаружила под подкладкой письмо. Написанное карандашом, оно местами стерлось. Письмо хранится в Могилевском областном краеведческом музее.
ЗАВЕЩАНИЕ КОМАНДИРА ТАНКА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА Г. И. МОРОЗА
Не позднее 5 января 1944 г.
Страница 106 из 114
Завещание
Хочу оставить маленькое завещание, в случае гибели моей в борьбе с немецкими захватчиками.
Я — коммунист. Эта маленькая кандидатская карточка за № 5902866 и преданность моя ведет вперед до полного изгнания оккупантов из нашей Родины.
Мною руководит большевистская партия, она посылает на новые подвиги в этой борьбе.
Во мне воспитали преданного своей Родине и Красной Армии советского красного офицера, и все то, что я приобрел в результате упорной учебы в Сызранском танковом училище, использую вполне на поле боя.
Я буду драться с врагом до последней капли крови и дыхания.
Прошу вас, боевые товарищи, после моей смерти написать моим родителям о том, как я сражался за Родину, как я истреблял фашистов и их технику на своей машине и как погиб.
Прогну отослать мой партийный билет и другие документы, находящиеся при мне, моей любимой матери и отцу, вложив в них это завещание. Пусть эти скромные бумаги напоминают им о их сыне Георгии и о том, что он погиб в годы Отечественной войны.
Их адрес: Саратовская область, станция Безымянная, РУ ж. д., селъ-хоз ИТК № 9 НКВД, Морозу Ивану Ивановичу.
Любимой сестре Феодосии большевистский привет и наилучшие пожелания в учебе.
Привет моим близким товарищам: Надежде Рисман и Валентину Савичеву.
Привет моим учителям по училищу: капитану Зуеву и ст. л-ту Голяшову и др.
Написано перед боем.
Мл. лейтенант Г. Мороз.
Танковая часть, в рядах которой воевал младший лейтенант Георгий Иванович Мороз, получила задание перерезать важную коммуникацию противника. Танк под его командованием первым ворвался в расположение вражеской пехоты, но был подбит. Экипаж продолжал обстреливать врага. Когда боеприпасы кончились, командир танка Г. И. Мороз приказал членам экипажа отходить, а сам стал прикрывать их отход.
Со всех сторон к танку подползали вражеские солдаты. Младший лейтенант Мороз видел их лица. Он бросил подряд несколько гранат. Враги падали, но все новые и новые гитлеровцы подбирались к неподвижно стоявшему танку. Теперь командир танка отстреливался только из пистолета.
Подоспевшие на помощь советские бойцы нашли героя уже мертвым. В кармане его кителя лежало завещание, написанное чернилами на листке бумаги.
Завещание хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (выставка «Комсомол в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», л. 9 и 9 об.).
ЗАВЕЩАНИЕ ЗАЩИТНИКА ЛЕНИНГРАДА КАПИТАНА Г. П. МАСЛОВСКОГО СЫНУ
4 января 1944 г.
Ну вот, мой милый сын, мы больше не увидимся.
Час назад я получил задание, выполняя которое живым не вернусь. Этого ты, мой малыш, не пугайся и не унывай. Гордись такой гордостью, с какой идет твой папа на смерть: не каждому доверено умирать за Родину. Приму все меры, чтобы это письмо переслали тебе, а ты с ним будь осторожнее, не пугай свою бабусю.
Славному городу Ленина — колыбели революции грозит опасность. От выполнения моего задания зависит его дальнейшее благополучие. Ради этого великого благополучия буду выполнять задание до последнего вздоха, до последней капли крови. Отказаться от такого задания я не собирался, наоборот, горю желанием, как бы скорее приступить к выполнению.
В ожидании машины роюсь в неугомонных мыслях, с молниеносной скоростью задаю сам себе вопросы и тут же даю ответ. Одним из первых вопросов будет такой: Какие силы помогают мне совершить мужественный поступок? Воинская дисциплина и партийный долг. Правильно говорят: от дисциплины до геройства — один шаг. Это, сын, запомни раз и навсегда. А пока есть время,
надо отвинтить от кителя ордена, поцеловать их по своей гвардейской привычке. Рассказываю тебе обо всем подробно, хочу, чтобы ты знал, кто был твой отец, как и за что отдал жизнь.
Вырастешь большим — осмыслишь, будешь дорожить Родиной. Хорошо, очень хорошо дорожить Родиной.
У меня есть сын. Жизнь моя — продолжается, вот почему мне легко умереть. Я знаю, что там, в глубоком тылу, живет и растет наследник моего духа, сердца, чувства. Я умираю и вижу свое продолжение. Сын, ты в каждом письме просил и ждал моего возвращения домой с фронта. Без обмана: его больше не жди и не огорчайся, ты не один. При жизни нам, сынка, мало пришлось жить вместе, но я на расстоянии любил тебя и жил только тобой. Вот и сейчас думается, хоть я буду мертвый, но сердце продолжает жить тобой, даже смерть не вытеснит тебя из моего скупого сердца.
В своем прощальном письме прошу командование определить сына воспитанником Суворовского военного училища, желательно в Ленинградскую область — это для того, чтобы он мог посетить Поддорский район, Сокольский сельсовет, потому что возле деревни Хлебоедово закончит жизненный путь его отец. Когда начнется мирная жизнь, возродятся колхозы, сын будет шефом колхоза деревни Хлебоедово.
Прощай, мой сын, прощай, дорогая жена!
Поля, Юра! Жена, сын! Радость вы моя, кровь моя, жизнь моя! Люблю, люблю до последней капли крови!
Выполняйте мое завещание.
Страница 107 из 114
Целую, искренне любящий Гавриил. В морозный январский день 1944 года в окопной землянке Ленинградского фронта начальник штаба' отдельного лыжного дивизиона капитан войск НКВД Гавриил Павлович Масловский писал последнее письмо сыну.
Гвардейская стрелковая дивизия, в которой воевал Г. П. Масловский, занимала позиции недалеко от деревни Хлебоедово, Поддорского района, Новгородской области. Разведка доложила, что в роще Круглая, юго-восточнее другой деревни, Прямики, противник имеет крупный склад бомб и артиллерийских снарядов, которые гитлеровцы готовили для отправки под Ленинград. Командование дивизии приняло решение взорвать склад и поручило провести эту операцию капитану Масловскому.
Уже смеркалось, когда Гавриил Павлович кончил писать письмо-завещание сыну Юрию и жене Полине, которая тоже была на фронте, работала врачом в полевом госпитале. «Последнее письменное слово и мое завещанное пожелание для сына» — так назвал это письмо Гавриил Масловский — человек железной воли и беспредельной преданности Коммунистической партии и советскому народу.
Приближалось время идти на задание… Капитан Масловский еще раз прочитал письмо. Он представил себе, как его сынишка Юрка сейчас ложится в теплую постельку и, наверное, вспоминает: «А где сейчас мой папка?» И ему захотелось увидеть сына, погладить его вихрастую голову, прижать к себе. Но законы войны неумолимы, надо было идти… А через несколько часов в ночное небо взметнулся столб пламени и содрогнулась земля от мощного взрыва. Задание было выполнено, но капитан Г. П. Масловский не вернулся.
Письмо капитана Г. П. Масловского товарищи переслали его сыну Юрию, который окончил в 1952 году Свердловское суворовское училище, а затем и военное автотракторное училище, стал офицером Советской Армии.
Копия письма после войны была обнаружена в архиве воинской части, в которой служил Г. П. Масловский, и передана на хранение в Центральный музей Советской Армии (инв. № Б-4/1796).
ПИСЬМО А. Б. АЛИШЕВА ИЗ БЕРЛИНСКОЙ ТЮРЬМЫ
28 января 1944 г.
Моя дорогая подруга жизни, любимая мать, мои дорогие дети, родные и друзья!
Шлю вам, быть может, последний свой пламенный привет.
Я, Алишев Абдулла Бареевич, писатель А. Алиш, красноармеец, будучи в окружении, попал в плен 12 октября 41 года под Брянском. Путешествуя по различным лагерям, под конец попал в Чехословакию, где работал на заводе шлифовальщиком.
В конце 1942 года в лагере близ Берлина встретил поэтов: Мусу Джалиля, Р. Саттара (из газеты «Кызыл Яшьляр»). В августе 1943 года арестован по обвинению в распространении листовок среди татарских военнопленных, так называемых легионеров.
Со мною арестованы были следующие лица:
1. Муса Джалиль — поэт из Казани.
2. Гариф Шабаев — финансовый работник из Ташкента.
3. Сайфульмулюков — зам. наркома торговли Узб. ССР.
4. Фуат Булатов — инженер из Казани.
5. Ахмет Симаев — журналист из Москвы и человек 20–25 из легиона.
Мы просидели полгода в берлинской тюрьме. Суд должен состояться 7 февраля 44 года в Дрездене…
Абдулла Бареевич Алишев (Абдулла Алиш) — татарский детский писатель. Автор многих сказок и рассказов для детей, он активно сотрудничал в пионерской газете «Яшь ленинче». Первый сборник его рассказов «Знамя пионерского отряда» вышел в свет в 1931 году. После окончания Казанского землеустроительного техникума работал в строительной организации города Мензелинска.
С первых дней Великой Отечественной войны Абдулла Бареевич Алишев сражался против немецко-фашистских захватчиков. Но недолго ему пришлось бороться с врагом в открытую, с оружием в руках: в октябре 1941 года он попал в плен. Началась борьба подпольная, борьба неравная, борьба безоружных людей против вооруженных. Два раза он пытался бежать, но безуспешно. Стало ясно, что в одиночку борьба с коварным и жестоким врагом невозможна.
Огромное значение для А. Алиша имела встреча в лагере близ Берлина в 1942 году с известным татарским поэтом Мусой Джалилем, с которым он был знаком еще в Казани, по Союзу писателей Татарии. Абдулла Бареевич Алишев с радостью принял предложение вступить в руководимую Мусой Джалилем подпольную антифашистскую организацию К
12 августа 1943 года по доносу предателя члены организации были схвачены и заключены в берлинскую тюрьму Моабит. В тюрьме А. Алиш сидел в соседней камере с М. Джалилем. В знаменитой «Моа-битской тетради» М. Джалиля А. Алишу посвящено несколько стихотворений.
Суд над подпольщиками состоялся в Дрездене в марте 1944 года. А. Б. Алишев был расстрелян вместе с другими подпольщиками в конце 1944 года.
Свое предсмертное письмо Абдулла Бареевич Алишев передал соседу по камере в берлинской тюрьме бельгийскому антифашисту Эмилю Майзону, чтобы после войны тот переслал письмо его жене в Казань. Когда закончилась война и Эмиль Майзон вернулся домой, в Бельгию, он передал письмо А. Алиша в советское посольство в Брюсселе. Таким путем предсмертное послание славного сына татарского народа попало его адресату — вдове писателя Рукии Латыповне Тюльпановой. Письмо было опубликовано в газете «Советская Россия» 7 декабря 1957 года.
Страница 108 из 114
НАДПИСЬ ПОДПОЛЬЩИЦЫ П. САВЕЛЬЕВОЙ НА СТЕНЕ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ В ЛУЦКЕ
Январь 1944 г.
Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено — ни рук, ни ног…
Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы… Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай.
Твоя Паша.
Паша Савельева родилась в крестьянской семье, училась в школе-десятилетке в городе Ржеве. Летом 1940 года, после окончания Московского кредитно-экономического института, приехала на работу в Луцк. Здесь ее и застала война.
Не успев эвакуироваться на восток. Паша приняла решение бороться с оккупантами в городе. Вместе с другими комсомольцами Луцка она организовала подпольную группу. Смелые подпольщики собирали сведения о расположении гитлеровских войск, совершали диверсии, оказывали помощь бежавшим советским военнопленным, изготовляли для них документы и снабжали одеждой.
Ранней весной 1943 года группа подпольщиков сумела установить связь с действовавшими в их местности партизанами под командованием Д. Н. Медведева.
Подпольщики раздобыли у фашистов план Луцка с указанием всех военных объектов. По заданию партизанского центра они совершали диверсии на железнодорожной станции. Гестапо сбилось с ног, пытаясь обнаружить руководство подпольем.
22 декабря 1943 года поздним вечером гестаповцы арестовали Пашу Савельеву. После ужасных пыток и мучений в январе 1944 года фашисты сожгли патриотку во дворе средневекового католического монастыря, превращенного гитлеровцами в кровавый застенок.
За час до казни, надеясь на побег, она сумела передать в соседнюю камеру записку: «Если будут выводить вместе, надо попробовать бежать. Мужайтесь!» Но бежать не удалось.
Приведенная выше надпись в камере № 14 была нацарапана гвоздем в последние минуты перед казнью. Опубликована в «Литературной газете» 2 июня 1960 года.
ПИСЬМА КОМАНДИРА САПЕРНОГО БАТАЛЬОНА Б. БУЛКИШЕВА ДРУЗЬЯМ
Май 1942 г. — не позднее 3 февраля 1944 г.
ИЗ ПИСЕМ С ЗАПАДНОГО ФРОНТА В «КОМСОМОЛЬСКУЮ ПРАВДУ» Май 1942 г.
…Я воюю более 300 дней. За это время изменилась наша страна, изменились наши люди, изменился и я. Я стал воином, суровым человеком, и никто не скажет, что десять месяцев назад я был юношей, который ничего не знал, кроме мечты об учебе и любимой девушке.
Моя молодость служит делу человечества. Быть может, мне и не удастся вернуть ее, но я верну ее моим младшим братьям, и они будут гордиться теми, кто сражался с врагом в эти воинственные годы.
Младшие братья! Вы, будете самыми счастливыми молодыми людьми, каких не знала история. Вы не будете знать, что такое война.
Мы жертвуем собой во имя вашего счастья, вам мы обеспечим мир навеки.
ИЗ ПИСЬМА ДРУЗЬЯМ
Конец августа 1943 г.2
…Я прочел как-то в газете о том, что казахи, сражаясь под Харьковом, целовали освобожденную украинскую землю. Мы читали эту заметку с одним украинцем. Мы обнялись с ним тогда, поцеловались и заплакали. Мы, взрослые люди, воины! Враг никогда не заставил бы нас заплакать, как бы ни издевался над нами. Но теперь мы плакали, растроганные этим великим проявлением дружбы неродов.
И мы поклялись друг другу — как бы нам тяжело ни было, до конца драться и победить…
ИЗ ПИСЬМА В РОДНОЙ ГОРОД АЛМА-АТУ
Не позднее 3 февраля 1944 г.
Сегодня по приказу наркома мне присвоено новое воинское звание. Меня можешь встречать теперь старшим лейтенантом…
Он родился в Байконуре — небольшом казахстанском поселке, ставшем всемирно известным после первого космического полета Ю. А. Гагарина. Окончил ФЗУ, работал сотрудником газеты в Алма-Ате. Мечтал стать писателем. И вот — война, фронт.
Тяжела солдатская доля. Но сапер Баубек Булкишев в редкие минуты затишья умудрялся вести дневник. «Фашисты хотят отнять нашу молодость, отнять нашу будущность, — писал он. — Но разве мы отдадим? Умрем, но не отдадим!» И далее: «Человечество прошло долгий путь от Софокла до Ленина, от Гомера до Горького, от Баха до Шостаковича. Человечество веками накапливало богатства культуры… Мы ничего не отдадим вандалам XX века, — повторяет свою мысль Баубек, завершая ее твердым решением: — С мыслью о Родине пойду утром в бой».
Летом 1942 года Баубек по совету сверстников-фронтовиков, которым он нередко читал выдержки из дневника, послал некоторые записи в Москву, в адрес редакции «Комсомольской правды». Политический обозреватель «Правды» Юрий Жуков — в то время он заведовал отделом в газете — рассказывал, что весточки от Баубека Бул-кишева сразу же привлекли внимание, часть их была опубликована и вызвала живой отклик с фронта и из тыла.
Осенью 1943 года начались ожесточенные бои за освобождение Криворожского железорудного и Никопольского марганцевого бассейнов, имевших большое военно-стратегическое значение.
Письма от Баубека — к тому времени он командовал саперным батальоном — стали приходить все реже и реже. А затем совсем перестали их получать. В воинскую часть Баубека полетели тревожные запросы. После долгого молчания откликнулся солдат Н. Степурин. «Баубек Булкишев — мой командир, — писал он. — Это был самый лучший наш друг и товарищ. Он погиб в боях у села Ново-Юльевка…»
Страница 109 из 114
Спустя много лет стала известна эта официальная справка: «Ст. лейтенант, командир саперного взвода 810-го стрелкового полка 394-й стрелковой дивизии Булкишев Баубек, уроженец Карагандинской области, Карсакпайского района, кандидат в члены ВКП(б), призванный в Красную Армию Алма-Атинским РВК, убит 3 февраля 1944 года и похоронен в с. Ново-Юльевке Софийского района Днепропетровской области».
В 29-ю годовщину со Дня Победы «Комсомольская правда» напомнила о казахском юноше, напечатав записи Баубека Булкишева и письма, адресованные ему. Документы опубликованы в газете 9 мая 1974 года.
ПИСЬМА ЗАЩИТНИКА ЛЕНИНГРАДА АРТИЛЛЕРИСТА В. Н. УСОВА
28 ноября 1943 г.- 20 февраля 1944 г.
ИЗ ПИСЬМА К МАТЕРИ 28 ноября 1943 г. …Вчера произошло выдающееся событие в моей жизни (т. е. 27-XI): меня из кандидатов ВКПб) приняли в члены нашей партии. Так что можешь меня поздравить. Сейчас мы пока не воюем, но и не сидим сложа руки. Я рад сознанием того, что честно выполняю свой долг перед Родиной, немало фашистов нашло себе смерть от меня, и, конечно, еще не один с моей помощью ляжет в могилу. Разгромим их, и будет радость победы, и будет она скоро! Вот уж тогда и вы, сможете вернуться в Ленинград, и я приеду к вам, хотя и не насовсем, ведь я человек военный… ПИСЬМО РОДНЫМ 27 января 1944 г. Здравствуйте, дорогие мамуся, Павлуша и На-нечка! Позавчера я получил мамусино письмо, но ответить не мог. Во-первых, я очень интересуюсь, как чувствует себя Нанечка, поправляется ли он. Я живу все так же и ничего нового прибавить к этому не могу. Последние 4 дня был на выполнении боевой задачи по разгрому вражеского опорного пункта. Я хочу описать эту операцию для того, чтобы Пулька использовал этот материал в стенгазету. 23-го прибыли в назначенное место вместе с пушкой. Ночью я с наводчиком вел наблюдение за противником, за его огневыми точками. Мы расположились на одной сопке, в 300 метрах от нас немцы. Мне была поставлена задача — огнем орудия уничтожить крупнокалиберный пулемет, установленный в двухамбразурном дзоте, мешающий продвижению нашей пехоты, ее действиям. Днем 24-го вел наблюдение за немецкими позициями, стрелял из автомата по появляющимся врагам. Ночью весь расчет оборудовал дневную позицию с укрытием, под носом у фашистов, в 300 метрах от них. И хотя они пускали ракеты, но ничего не заметили. Оборудовав опорный пункт, перед рассветом выкатили орудие на открытую площадку, замаскировали его; на переднем крае нужно хорошо маскироваться и укрываться: высунешь голову — очередь из пулемета, начнешь долго стрелять или будешь ходить в рост — немцы открывают огонь из миномета. Наши тоже ведут сильный огонь. Но иногда бывают моменты, когда не слышно ни одного выстрела. В 11 часов утра весь расчет находился у орудия, и по сигналу наша пушка вместе с минометами и орудиями открыла огонь по врагу. Третий снаряд попал в дзот, четвертый — в амбразуру, из нее посыпались искры и повалил черный дым и через несколько секунд показалось пламя, с каждым выстрелом вверх летели земля, камень и бревна. Противник открыл минометный огонь по орудию, мины стали падать в 10 метрах и взрываться с оглушительным треском, шурша летели осколки. Я подал команду, и орудие закатили в укрытие. Когда кончился обстрел, я посмотрел на нашу работу — выпущено 38 снарядов, дзот представлял из себя груду бревен, камня и земли. Не знаю, удалось ли спастись из него врагам. Вечером, когда стемнело, орудие перекатили на другое место и 26-го весь день чистили его. Задачу выполнили — дзот уничтожен. Все остались живы, здоровы и невредимы, с приподнятым настроением. Вот, Пулька, тебе эпизод из нашей фронтовой жизни. Так мы, фронтовики, уничтожаем врагов, приближая победу. Я призываю вас, ребята, учиться только отлично, овладевать военным делом, каждому помогать кто чем может фронту, чтобы скорее разгромить фашистов. Будьте искренними патриотами нашей великой Родины. Главстаршина Усов В. Н. ЗАВЕЩАНИЕ ПЕРЕД ВОЕМ 20 февраля 1944 г. Идя в этот бой, я клянусь, что выполню святой долг перед Отчизной, всю свою ненависть вложил в боевое уменье, она утроила мои силы! Меня нет, но мой ратный труд не пропадет. Ведь я так хотел жить, но я лучше пожертвую собой, чтобы жила и цвела моя счастливая Родина, чтоб жили другие. Родина, дорогая, прими мой скромный дар для блага твоего и знай, что я, взращенный, вскормленный, вспоенный тобой, отплатил тебе всем, чем мог. Я, твой сын, тебе был предан до последнего дыхания и выполнил с чистой душой свой долг коммуниста и воина. Я умер для того, чтоб ты жила. Я так горячо любил тебя, Родина, как ненавидел врагов твоих. …Отгремят последние залпы, и в радости своей вздохнет свободно Отчизна, народ. И кто из вас доживет до дня великой победы, в этот ясный, счастливый день вспомните и расскажите о тех, кто ничего не пожалел для этого дня и отдал жизнь для него, приближая это торжество.
Страница 110 из 114
Я ведь тоже хотел быть с вами в этот день. Пусть вспомнит в этот день Наташенька о том, который жил тобой и, умирая, думал о тебе, незабвенной любимой. Дорогие мамуся, Лялечка, Павлик и Ленечка! Не надо горевать и плакать обо мне, облегчите свое горе мыслью, что я был верен долгу до конца, своим трудом солдатским, кровью алой я день победы приближал. Дорогие друзья! Я вас прошу в последний раз, чтоб это завещание было известно братьям по оружию. Пошлите его моим родным и напишите обо мне Ивановой Наталье Сергеевне, живущей по адресу: Кемеровская обл., г. Анжеро-Судженск, Советский пер., 1/4. Адрес моей матери: Ивановская область. Небыловский район, совхоз «Леднево», Валентине Николаевне Усовой. Вадим Николаевич Усов родился 24 ноября 1923 года. В 1941 году он окончил ленинградскую среднюю школу и поступил в Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Осуществилась мечта Вадима: он начал учиться, чтобы стать военным моряком.
В конце 1941 года вместе с другими курсантами училища комсомолец Усов был направлен на фронт. Начались боевые будни. С первых же дней молодой курсант был на самых тяжелых участках боев. Он стал опытным, волевым командиром. Товарищи любили его за скромность и отзывчивость, за его чуткую душу. Нередко после боя Вадим читал сержанту К. Солодовникову свои первые стихи.
Когда я в атаке в дыму и огне
Иду по колено в крови,
Далекая радость, хотя бы во сне
Ты имя мое назови!
Согретый любовью в Карельском лесу,
От пуль невредимый в бою,
Я вместе с победой тебе принесу
Солдатскую верность свою.
27 ноября 1943 года у Вадима Усова был большой праздник. В фронтовой землянке собрались его товарищи-коммунисты. Он был принят в ряды Коммунистической партии.
Последний бой Усова был 20 февраля 1944 года в Карелии. Из дзота на возвышенности гитлеровцы обстреливали почти каждый метр. Наши бойцы ни на шаг не могли продвинуться вперед, поднять головы. Тогда командиру орудийного расчета коммунисту Усову было приказано прямой наводкой расстрелять вражеский дзот. После восьмого выстрела дзот загорелся. А между тем две артиллерийские батареи противника открыли огонь по позиции Усова. Вражеские снаряды ложились так густо, что каждую минуту могло быть прямое попадание. Усов приказал расчету укрыться в траншеях, а сам, выскочив из своего окопа, побежал снова к орудию, но сделать выстрела не успел: осколок разорвавшегося снаряда сразил мужественного воина. Когда кончился бой, товарищи Вадима в его документах нашли «Завещание перед боем».
В безмолвии стояли солдаты-артиллеристы перед свежей могилой друга. Лейтенант Колотый читал завещание. Февральский ветер трепал волосы на обнаженных головах, каждый думал о Вадиме, каждый хотел только мстить. Командир стал на колени и сказал: «Перед прахом лучшего боевого командира орудия я клянусь мстить до тех пор, пока в груди моей бьется сердце».
Завещание и письма В. Н. Усова сохранились у его матери В. Н. Усовой. Завещание было частично опубликовано в газете «Кузбасс» (г. Кемерово) 7 апреля 1944 года.
ПИСЬМА КОМАНДИРА ТАНКА В. А. СИВКОВА И РАДИСТА П. К. КРЕСТЬЯНИНОВА
15 марта 1944 г.
ПИСЬМО В. А. СИВКОВА И П. К. КРЕСТЬЯНИНОВА БОЕВЫМ ТОВАРИЩАМ
Мы остаемся двое в танке № 17: командир танка — младший лейтенант Сивков Вадим Александрович и радист — красноармеец Кре-стьянинов Петр Константинович, решив лучше умереть в своем родном танке, чем покидать его.
В плен сдаваться не думаем, оставляя по 2–3 патрона для себя. Виновным в аварии прошу считать механика-водителя, который не выполнил моего приказа: повернуть влево. Когда он выскакивал, я не пристрелил его, чтобы не забить люки.
Немцы два раза подходили к танку, но открыть не смогли. В последнюю минуту жизни взорвем гранатами танк, чтобы (он) не попал врагу. Просим сообщить домой, что мы выполнили свой долг перед Родиной — заняв одним танком Явкино и там погибнув.
Мой адрес: Удмуртская АССР, село Каракулино, райвоенкомат подполковнику Сивкову.
Кировская область, Шурминский район, село Ральники, Крестъяни-нову Константину Михайловичу.
Сивков
П. Крестъянинов 15 марта 1944 года, 6 часов 10 минут.
ПИСЬМО В. А. СИВКОВА РОДИТЕЛЯМ
Здравствуйте, дорогие мои папа, мама и Тасенька.
Сообщаю, что на фронте мне пришлось быть всего немного более месяца. В наступлении прошли уже более 100 километров. 13 марта я одним своим танком занял большое село Явкино (1167 дворов по карте 1930 года).
В ночь на 25 марта немцы пошли в атаку, заняли село. Благодаря ночи мой танк упал в противотанковый ров. Остались вдвоем с радистом. Решили погибнуть при крайнем случае, но в плен не идти. Немцы два-три раза подходили к танку, но пока не открыли. Живу, может быть, последние минуты. Вот коротко все о себе. Не волнуйтесь за меня. На то есть война. Желаю вам дальнейшей счастливой жизни.
Последняя просьба к вам: сообщите в Ижевск всем ребятам о моей смерти. Ну вот все, кончаю.
Страница 111 из 114
До свидания навеки.
Ваш сын Вадим Сивков.
15 марта 1944 года, 7 часов утра.
История Великой Отечественной войны знает немало славных подвигов советских танкистов. Публикуемые выше письма являются свидетельством одного из героических подвигов.
…Это было утром 13 марта 1944 года. Советские войска продолжали гнать немецко-фашистских захватчиков с родной земли. Среди наступающих частей действовал и 212-й отдельный танковый полк. Танк № 17 этого полка, вырвавшись вперед, в упор расстреливал бегущего противника. Впереди село Явкино. Засевшие там фашисты встретили танк сильным огнем. Его экипаж, возглавляемый младшим лейтенантом В. А. Сивковым, решил вступить в бой и опрокинуть врага. Подойдя вплотную к селу, танк открыл огонь и на предельной скорости ворвался за околицу. Умело маневрируя между домами, он создавал видимость, что в селе ведут бой по меньшей мере 10 танков. Фашисты метались от дома к дому, но их настигали гусеницы и огонь советского танка. К полудню в селе не осталось вражеских солдат, а вскоре сюда подошли пехотные подразделения наступающих советских войск.
Удалось установить, что в результате смелых действий экипажа танка № 17 было уничтожено до 250 гитлеровцев, более 100 различных повозок. Среди трофеев оказались 3 исправных танка, 12 бронетранспортеров, 3 орудия, 5 минометов, 75 автомашин и 250 повозок.
Прошло два дня. Противник, подтянув резервы, перешел в контрнаступление. Одна за другой катились на Явкино волны гитлеровцев. И снова танк, маневрируя по селу, мешал врагу продвигаться вперед. Но случилось несчастье: круто разворачиваясь у одного из домов, он попал в противотанковый ров и намертво засел в нем. Пушка, уткнувшись в стенку рва, замолчала.
Обрадованные этим, гитлеровцы просочились в село и окружили танк. Но в танке находились советские люди: командир — младший лейтенант Вадим Александрович Сивков и радист — красноармеец Петр Константинович Крестьянинов. И когда гитлеровцы, стуча прикладами по танку, стали кричать: «Рус, сдавайся!» — им в ответ слышалось одно: «Комсомольцы не сдаются!»
Танкисты были комсомольцами, одногодками — родились в 1925 году. Первый ушел в армию в 1942 году по путевке Пастуховского РВК Удмуртской АССР. Второй стал красноармейцем на год позже, добившись от Шурминского РВК Кировской области отправки в танковую школу. Встретились они в 212-м отдельном танковом полку несколько месяцев назад. И вот уже около двух месяцев плечом к плечу сражались на 3-м Украинском фронте.
Когда танк зарылся в ров, они поняли: выхода нет. Танкисты проверили пистолеты, положили поближе оставшиеся гранаты. Друзья еще не закончили писать прощальные письма родным, как застучали по броне фашисты. Видя, что живыми танкистов не взять, гитлеровцы подтянули артиллерию, чтобы в упор расстрелять танк. Но раздался взрыв, и там, где стоял танк, взметнулось пламя, сметая сгрудившихся вокруг него врагов…
Через день в село вновь вошли наши части. Останки героев-танкистов были похоронены с воинскими почестями, а еще через некоторое время проходивший через село боец, осматривая танк, извлек из-за его железной обшивки небольшую жестяную коробку, в которой оказались два листка бумаги — прощальные письма героев.
О подвиге замечательных танкистов стало известно всему фронту. Командир 212-го отдельного танкового полка гвардии майор Барба-шин представил В. А. Сивкова и П. К. Крестьянинова к присвоению им звания Героя Советского Союза. Это представление было поддержано командующим 3-м Украинским фронтом генералом армии Р. Я. Малиновским. 4 июня 1944 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении им звания Героя Советского Союза.
Подлинники писем В. А. Сивкова и П. К. Крестьянинова хранятся в Центральном архиве Министерства обороны СССР (оп. 686043, д. 46, л. 210–214).
ЗАПИСКА И НАДПИСЬ КОМАНДИРА ТАНКА А. Н. ДЕГТЯРЕВА
22 марта 1944 г.
НАДПИСЬ НА КОМСОМОЛЬСКОМ БИЛЕТЕ
Погибаю смертью храбрых за освобождение Родины. 22 марта 1944 года.
ЗАПИСЬ В БЛОКНОТЕ
Прошу сообщить о моей гибели на фронте Отечественной войны моим родителям по адресу: Саратов, Большая Садовая, № 151, общежитие 3, квартира 9, Николаю Федоровичу Дегтяреву, и моей невесте по адресу: Саратов, Аптечная ул., № 4, Аделаиде Пулиной.
Командир танка кавалер ордена Отечественной войны I степени гвардии лейтенант Александр Николаевич Дегтярев на улицах города Черткова, где завязался ожесточенный бой с фашистскими танками, подбил «тигр» и бронетранспортер. Но тут в башню танка ударил снаряд 105-миллиметровой пушки врага. Командир танка был ранен. Механик-водитель перенес его в ближайший дом, а сам побежал за подмогой. Александр Дегтярев, чувствуя, что умирает, в комсомольском билете и записной книжке с трудом написал последние слова своим товарищам. Записка была опубликована в газете «Комсомольская правда» 12 июля 1944 года.
НАДПИСЬ КРАСНОАРМЕЙЦА А. СИМАЕВА НА СТЕНЕ В КАМЕРЕ ДРЕЗДЕНСКОЙ ТЮРЬМЫ
24 марта 1944 г.
Здесь сидел Ахмет Симаев, журналист, москвич. Нас из России одиннадцать человек. Все мы осуждены вторым германским имперским судом на смертную казнь.
Страница 112 из 114
Кто обнаружит эту надпись и вернется живым на Родину, прошу сообщить родными близким о нашей судьбе.
Ахмет Симаев — московский журналист. До войны работал на строительстве первой очереди метрополитена, комбината «Правда», в лаборатории по испытанию прочности бетона.
В дни войны, будучи десантником, попал в плен при выполнении боевого задания в тылу врага. Там вошел в подпольную организацию поэта-героя Мусы Джалиля, с которым был знаком еще в 30-е годы по занятиям в литературном кружке при Татарском доме рабочей молодежи в Замоскворечье. Кружком руководил Джалиль.
Ахмет Симаев входил в группу подпольщиков, которая работала в одном из восточных отделов легиона «Идель Урал», недалеко от Потсдамерплац, в Берлине. Став переводчиком в радиостудии комитета «Идель Урал», Симаев вместе с другими подпольщиками слушал радиопередачи из Москвы. Записывая сводки Совинформбюро, подпольщики размножали их на ротаторе в виде листовок и переправляли в расположенный в 100 километрах южнее Варшавы Центральный едлинский лагерь, где находился Джалиль.
После провала подпольной организации 12 августа 1943 года берлинскую группу увезли в тюрьму гестапо на Курфюрстендамм и держали около месяца в одиночках, расположенных под землей. Затем их присоединили к основной группе в тюрьме Моабит. Судили в Дрездене в марте 1944 года, расстреляли в Берлине в конце 1944 года.
Вскоре после войны в дрезденской тюрьме обнаружили надпись на тюремной стене, в конце которой был адрес Фоттеха Симаева, брата Ахмета Симаева. Об этой надписи Фоттеху сообщил из Германии капитан Лукьянов. Текст надписи впервые опубликован в книге Юр. Ко-ролькова «Не пропавший без вести…» (М., 1972, стр. 111).
НАСТЕННЫЕ НАДПИСИ В КАМЕРАХ ГЕСТАПОВСКИХ ТЮРЕМ ГОРОДА ТИРАСПОЛЯ
7 августа 1943 г.- 3 апреля 1944 г.
1943-7. VIII. Были расстреляны, кто зайдет сюда — передайте, что нас 6 человек расстреляли.
1. Жених Мошев.
2. Гончин К.
3. ЕфремовВ.
4. Андреев В.
5. Гончин Варвара.
6. Юрко.
14 октября 1943 г. в 9 час. вечера из камеры № 46 вывели на расстрел партизана Попик Демьяна.
2. XII. 43 г. расстреляно пулеметом 18 жмеринских партизан из 38 камеры.
Козлов Александр Иванович — советский парашютист, спустился в районе Браилова, арестован 20X11. 43 г. Свердловская область, Карпинского р-на, Петропавловский горный поселок. Козлов Александр пал смертью храбрых 7.11.44 г.
Слава ему, вечная слава! В сердцах патриотов и честных людей Он не умрет, а будет вечно жить. Родина таких не забудет.
7.11.44 г. при набеге героически погибли Козлов и Ткачун. Братья, отомстите за нашу кровь, за кровь парашютиста Козлова Александра. Отомстите фашистам. Бейте беспощадно. Мы знаем, что придут наши. Прочитают, что здесь написано.
Считать погибшим Буженко Васю, Одесская обл., г. Ананьев, Пролетарская, 10. Прощайте, мама, папа и братик Колечка. Ваш сын Вася Буженко. Целую всех. 3 апр. 44 г.
Здесь погибло в камере 117 человек.
Нас сейчас в одной камере около 200 человек. Все к расстрелу. 3.IV.44 г. Фашистскими варварами расстреляно в Тирасполе 1000 человек.
Не отчаивайтесь, победа будет на нашей стороне, потому что мы более стойки. Надежда на победу пусть будет вам путеводной звездой в черные минуты. Не теряйте надежды.
За справедливость, за нашу жизнь борется целый мир. Мы победим потому, что нами руководит ВКП(б).
И даже в этом смраде не падайте духом. Победа с нами. 29.111.1944 г.
В 221/2 часа большая радость — победа с нами.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
ПИСЬМО ИЗ ТЮРЬМЫ К. С. ГРИШИНА
Не позднее 2 декабря 1943 г.
Жизнь закончить можно двояко, из этой двоякости я отдаю предпочтение тому случаю, который связан с борьбой, который дает шанс на жизнь, на который никто из честных и преданных людей не укажет пальцем и не осудит…
Я всегда с иронией относился к славе, но славная жизнь — великая честь человека!
Жизнь свою я прожил честно и с честью решил ее закончить…
Тираспольская тюрьма гестапо… О ней боялись даже говорить громко. Тысячи и тысячи людей погибли здесь от рук озверевших фашистов.
Но вот с Востока зашагало Возмездие. Освобождение Молдавской ССР завершилось в результате окружения и ликвидации крупнейшей группировки противника в районе Кишинева и Ясс. Войска 3-го Украинского фронта в конце августа 1944 года принесли народу Молдавии свободу. 27 августа прозвучали последние выстрелы на восточном берегу Прута.
Воины Красной Армии на каждом шагу встречали следы чудовищных преступлений гитлеровцев. И все же тюрьма в Тирасполе поразила видавших кровь и смерть воинов.
Обо всем рассказали… стены, испещренные надписями. Надписи были сделаны на стенах, нарах и дверях камеры № 46 — «камеры смертников» в Первой тюрьме гестапо и в камерах Второй тюрьмы в городе Тирасполе. В этих камерах содержались советские патриоты, осужденные на смерть. Большинство надписей на русском, часть на румынском, некоторые воспроизведены на английском и французском языках. Заверенные копии надписей хранятся в партархиве при ЦК КП Молдавии (ф. 3280, оп. 1, д. 165, св. 9, л. 11–16).
Страница 113 из 114
За каждой надписью — героическая быль борьбы и подвигов. Материалы партархива Винницкого обкома КПУ помогли расшифровать их. И вот что выяснилось.
В начале 1942 года в городе Жмеринке рядом террористических актов заявила о себе подпольная группа «Советские патриоты». Один за другим на воздух взлетали воинские составы, бесследно исчезали штабные офицеры и солдаты, нарушалась связь, расклеивались антифашистские листовки на немецком и румынском языках. Встревоженные оккупационные власти спешили заполучить новые карательные отряды, ибо «главная задача действующей в Жмеринке организации, — как писал шеф винницкой жандармерии, — это наносить удары в спину румыно-германской армии…».
Летом 1943 года гитлеровские ищейки провели- облаву и схватили более 300 человек. Среди них оказались активные работники группы «Советские патриоты»: журналист из Ростова-на-Дону, редактор нелегальной рукописной газеты «Красный партизан», выходившей в Жмеринке, Константин Сергеевич Гришин, который действовал в группе под фамилией Гриценко; военнопленные, бежавшие из лагерей, — Григорий Михайлов, Яков Вилан, Степан Степанян и ряд других. Арестованных увезли в Тирасполь и заключили в тюрьму. Но и здесь они не прекратили борьбы. Вокруг К. С. Гришина сплотились коммунисты, верные патриоты.
Сознавая, что им всем грозит расстрел, они решили готовиться к восстанию. Но вырваться из усиленно охраняемой тюрьмы было трудно.
Руководящим центром восстания стала камера 38, где сидели К. С. Гришин, Г. П. Михайлов, Я. К. Билан, С. П. Моргун, С. И. Буб-новский, Е. М. Семилетов, М. А. Штопко, С. Я. Антипов, С. Т. Се-линовский, М. М. Тараканов, Т. Н. Пилипенко, Г. Г. Навроцкий, Г. Р. Лиздин, В. С. Радзиевский, И. Т. Гречаный, Н. М. Возняковский, В. А. Месяц и А. И. Сморжевский.
Презренные палачи, они расстреливали людей по ночам и только мелкими группами. Так же хотели они поступить и с 18 жмеринскими подпольщиками.
Темной ночью 2 декабря 1943 года лязгнул замок, и в камеру ввалился начальник тюрьмы Иорданеску в сопровождении священника и нескольких жандармов.
Тюремщик зачитал шесть фамилий и крикнул:
— Выходи, да побыстрее.
Никто не тронулся с места.
— Живо, а не то…
Он не успел договорить, как все 18 человек бросились на палачей. Завязалась борьба. Жандармы, отбиваясь прикладами, еле-еле выбрались из камеры. А через минуту в дверной глазок высунулось дуло пулемета. Загремели первые выстрелы, слившиеся в трескучую длинную очередь. Но и она не могла заглушить «Интернационала», который запели непокоренные смертники…
Письмо К. С. Гришина напечатала 22 января 1965 года газета «Красная звезда».
НАСТЕННЫЕ НАДПИСИ В ГЕСТАПОВСКИХ ЗАСТЕНКАХ ГОРОДА ТАЛЛИНА
Май 1942 г. — апрель 1944 г.
В КАМЕРЕ № 5
Прощайте, все товарищи. Больше не увидимся.
Корне в Петр.
Да здравствует СССР! Кулешов Иван Тимофеевич. 22.IV-44 года.
В КАМЕРЕ № 7
Да здравствует ЭССР. Смерть за смерть. Бойченко Е. 2/5-42 г.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!
В КАМЕРЕ № 11
Брегвадзе Василия Григорьевича, грузина, приговорили к расстрелу 27.VII-43.
В КАМЕРЕ № 17
Прощай, друзья. Климов Афанасий Никифорович, 1915 г., приговоренный к расстрелу 10.XII-43 г., пленный. Стих:
Багреет небо голубое
Там, с восточной стороны,
Где русский люд, сражаясь с врагом…
Сколько подвигов и геройства
Совершает он в бою,
Сколько воинов отважных
С орденами на груди…
В КАМЕРЕ № 19
Здесь сидел Лосицкий Владимир Никитич, 1910 г., Орловской области, Стародубского р-на, Яцковичского с/с, дер. Голибисов. Осужден к расстрелу в 1943 г. X. 27. Прошу сообщить родным моим по указанному адресу Лосицкому Александру Никитичу. Прощайте, дорогие друзья и Родина. Прощайте, детки мои, меня ведут на расстрел.
До свидания навсегда К
Прощай друзья!
Приговоренный к расстрелу 1/ХП-43 г. пленный командир 92 с. д. 317 с. п. Волховский фронт, 23 ударная армия. Попал в плен раненым 25/VI — 42 г. Был в лагере гор. Псков. Арестован 26/Ш — 43 г. 24.VII — Псков, тюрьма, кам[1]№ 12. С 25.VII — 43 тюрьма гор. Ревель, камера № 40 и с 1.XII 43 — одиночка 1/17.
Уроженец — Орловская обл., Климовский р-н, село Лакомая Буда. Тютюник Афанасий Никифорович, 25.Х. 1915 г. В РККА с 1938 г. Обвинен немцами за разрушение их вооруженных сил. Со мной расстреливаются пленные: Васевский, Овчинников. Сообщите гор. Псков, Кресть 87. Смирновой Екатерине. Сообщите моим родным. 14.XII 43 г.
Эти надписи сделаны в гестаповских тюрьмах города Таллина. При обследовании помещений тюрем вскоре после освобождения города на стенах камер и на тюремной мебели были обнаружены многочисленные надписи узников, обреченных на уничтожение.
Их авторы почти все стали жертвами фашистских палачей… Чудом уцелели лишь немногие. После выхода первого издания книги «Говорят погибшие герои» пришло письмо от одного из бывших узников, Афанасия Никифоровича Тютюника, после войны возглавлявшего колхоз.
Комментарии
Каждое письмо имело номер полевой почты, по которому можно было узнать, откуда оно пришло , но здесь приведены уже архивные данные