Академики пока не знают, как справиться с COVID-19

Поначалу сегодняшнее онлайн-собрание Отделения медицинских наук РАН не предвещало ничего загадочного. Собрались директора ведущих медицинских НИИ, эксперты международного уровня, которые имеют хоть какое-то отношение к проблеме коронавируса.

Ясно было, что поговорят о его природе, осветят общую картину борьбы с ним, скромно похвастаются тем, что Россия оказалась готова к проблеме лучше других стран (а оно и правда так, статистика, на удивление, не врет), и своими, конечно же, прорывными разработками, с помощью которых мир может победить коварного врага. А как иначе - академические регалии, седины и лысины не предвещали ничего другого.

Но сюжет заседания начал разворачиваться стремительно и в другую сторону. Сначала главный эпидемиолог Минздрава России, академик Николай Брико жестко обрисовал честный и страшноватый портрет самого вируса: индекс контагиозности вроде бы невысок, то есть один заболевший заражает от 2 до 4 человек - это не корь, которая от одного человека передается в среднем 12 другим. Но зато новичок размножается в легких гораздо больше, чем его дедушка - вирус SARS образца 2002-2003 годов. Мало того, проникнув в человека, он два дня вообще не подает признаков жизни - не производит сигнальных молекул. В отличие от других ОРВИ, половина заболевших не имеет никаких симптомов, то есть чувствует себя совершенно здоровыми, хотя их легкие он уже вовсю съедает. И заразным человек остается, даже поправившись и выписавшись из больницы.

Мало того, где это видано, чтобы респираторный вирус передавался и воздушно-капельным, и контактным, и орально-фекальным путем одновременно - такой гибрид насморка, поноса и грязных рук. И во внешней среде живет нетипично долго для вирусов респираторных. А клинических форм имеет столько, что впору отнести его к новому классу вирусов - поражает легкие, сердце, сосуды, систему кроветворения, почки, нервы и, видимо, много чего еще. Наконец, почему-то убивает вдвое больше мужчин, чем женщин. Как тут не поверить конспирологам, что он был создан как боевой вирус для уничтожения армии потенциального противника. Только вот непонятно, как же он сможет-то отличать противника от своего родного солдатика… Так что этот фантастический сюжет академиков не увлек в силу своего полного идиотизма.

Но разговор все же принял армейский поворот. Потому что у нашей армии есть и мобильные госпитали, которые можно развернуть за 4-6 недель, и надувные модули, способные стать приемными и сортировочными пунктами для пораженных вирусом (именно так сформулировал задачу военной медицины еще сам великий Пирогов). А также имеются передвижные кислородные станции, каждая из которых способна снабжать кислородом до 12 пациентов круглосуточно, о чем и отрапортовал коллегам генерал-майор медицинской службы, академик Юрий Щербук. А самое главное - есть опыт оперативного развертывания и комплектования госпитального комплекса на базе ЛенЭКСПО.

Наконец, наша армия родная имеет целый медицинский флот, и его корабли способны пришвартоваться к берегу, на котором стоят переоборудованные под прием больных с коронавирусом больницы, принять по сотне инфицированных и обеспечить их адекватным лечением. Но вместо этого плавучие госпитали бороздят просторы морей, а высококвалифицированные военврачи разных рангов изнывают, занимаясь ангиной и поносом считанных матросиков. Оставалось, и правда, непонятным, почему это наши люди в погонах полетели спасать Италию, но не встали в один строй с задыхающимися в прямом и переносном смысле гражданскими коллегами. А ведь они несут чудовищные потери: по данным ВОЗ заражается коронавирусом до 20 процентов медперсонала. А по данным наших общественных организаций, Россия уже потеряла в этой войне 70 медиков.

- Все в ожидании вакцины от коронавируса, и я лично буду рад и горд, если она получится. Но задача это непростая, и когда она будет решена, я не знаю. И хочу напомнить, что, несмотря на вложенные большие деньги, попытки разработать вакцины от предшественника - вируса атипичной пневмонии (SARS) - закончились неудачей, - охладил коллег-академиков заведующий кафедрой микробиологии, вирусологии, иммунологии Первого МГМУ им.Сеченова, академик Виталий Зверев.- И результаты были такими, что их даже не стали публиковать. Поэтому нам надо прежде всего разработать средства защиты пациентов.

Академик напомнил, что вирус действует на врожденный иммунитет и может приводить к смерти людей, у которых есть хронические заболевания самых разных органов и систем. Прочитав небольшую, но сложно-сочиненную лекцию о том, как именно работает врожденный иммунитет и как формируется иммунитет приобретенный - против конкретного возбудителя, Виталий Зверев, тем не менее, сказал, что ученым-то понятно, как можно подойти к созданию новой вакцины от коронавируса. Но лучше все же активировать собственный иммунитет. И предложил для некоторых групп населения использовать уже разработанную в нашей стране бактериальную терапевтическую вакцину "Иммунновак ВП4".

По крайней мере, мыши, привитые ею, выживали после смертельных инъекций бактерий до 5 суток. Защитила она мышей и от смертельного гриппа. Вакцина как раз и разрабатывалась против неизвестных инфекционных возбудителей и их комбинаций, и может защитить клетки, в которые вирус собирается проникнуть. А у часто болеющих разными инфекциями детей эта прививка снижает количество эпизодов в несколько раз. Возможно, сможет она защитить и от коронавируса, предположил академик. Пока она есть в виде подкожной инъекции и капель, но можно сделать и спрей, который вообще перекроет вирусу вход в организм.

Г-н Зверев также категорически развеял сообщения о том, что против COVID-19 эффективна прививка БЦЖ и полиомиелитная вакцина, но выразил уверенность, что все-таки новая вакцина должна быть живой. То есть ее надо создавать на основе настоящего коронавируса, хотя и ослабленного, а не комбинировать лишь отдельные его гены, как это принято в последние годы идеологами рекомбинантных вакцин.

Кто из читателей помнит вакцинацию живой вакциной от гриппа, которую когда-то вдували в нос всем советским школярам, оценит его утверждение по достоинству.

Необычность и загадочность коронавируса подтвердил и главный внештатный пульмонолог Минздрава России, член-корреспондент РАН Сергей Авдеев. Например, вирус не видно на рентгеновских снимках легких. И впервые врачи сталкиваются с пневмонией без симптомов. Он подчеркнул, что до сих пор медицина не имеет истинной противовирусной терапии. А та схема лечения, которую сейчас применяют во всем мире (сочетание нескольких противомалярийных и противовирусных препаратов) - основана всего-навсего на одном маленьком исследовании - на 36 больных. Причем ни одной клинически конечной точки (информации об исходе лечения) в этом исследовании не приводилось, а само оно было проведено не по правилам подобных работ. И чего это вдруг оно стало руководством для всего мира, аккуратно воскликнул главный специалист.

Можно только догадываться, что г-н Авдеев хотел бы сказать, но не мог. А именно, скорее всего: что в "мирное время" за такие штуки любого врача могли бы не только отстранить от практики, но и послать куда подальше. И что эта "соломинка" в море коронавируса - лучшее подтверждение тому, что мировая наука пребывает по этой проблеме в полном ауте. А вслух он сказал, что искомая настоящая терапия появится, скорее всего, даже не через месяцы, а через годы. И похвалил идею китайцев использовать плазму крови переболевших для спасения самых тяжелых: выделенные из нее антитела позволяют в некоторых случаях улучшить их состояние. Правда, назвал это чудом.

Ситуация сложилась уникальная - анестезиологи-реаниматологи всегда работали вместе с хирургами, а сейчас они находятся на переднем крае и являются лечащими врачами пациентов с COVID-19 - такого в истории медицины еще не было, сообщил член-корреспондент РАН, директор НИИ скорой помощи им. Склифосовского Сергей Петриков.

Склиф одним из первых встретился с тяжелым течением коронавирусной инфекции. Около 50 процентов пациентов требуют наблюдения в реанимации. В институте было сначала 22 реанимационных палаты, через неделю перепрофилировали еще один этаж, и сейчас здесь 37 реанимационных и 65 госпитальных палат. Но и этого мало, в СКлифе перепрофилируют еще два этажа, тогда в нем будет 67 реанимаций и 35 госпитальных палат. Врачи столкнулись с тем, что у части пациентов развивается поражение сердечной мышцы, почек, из других стационаров к ним переводят пациентов с присоединившейся бактериальной инфекцией, практически при тотальном поражении легких.

В поисках способов спасения тяжелых больных здесь используют экспериментальные методики. Например, вентиляцию гелий-кислородной смесью - инертный газ является драйвером для переноса кислорода в пораженные доли легких, и пациенты уже отмечают положительные эффекты. В этих же целях используют реанимационную барокамеру, но пока эти методы не получили четкой научной оценки.

Отметил г-н Петриков и то, как трудно работается врачам. В средствах индивидуальной защиты жарко, трудно дышать в респираторе, запотевают очки, но доблестные наши врачи справляются, не жалуются. Любые аэрозольные процедуры и манипуляции являются рискованными для персонала. Многим больным, например, приходится выполнять трахеостомию (вставлять дыхательную трубку в трахею), а эта манипуляция особо опасна - мокрота из органов дыхания при кашле вылетает с огромной скоростью и дальностью. Поэтому применяются дополнительные средства защиты - щитки, специальные маски.

Рассказал директор Склифа и о загадочной прон-позиции - это когда пациент с пневмонией лежит на животе. Оказывается, этот простой прием позволяет задействовать те отделы легких, которые обычно при дыхании не используются.

Однако его, похоже, врасплох застал вопрос вице-президента РАН, руководителя секции медико-биологических наук ОМН РАН, академика Владимира Чехонина. Тот сообщил, что у него состоялась беседа с руководителем компании "Базовый элемент" Олегом Дерипаской, который выразил желание помочь Склифу в разработке методов лечения с применением плазмы выздоровевших пациентов. "Мы от помощи не отказываемся, и всегда только за!" - воскликнул, слегка, мягко говоря, озадаченный г-н Петриков. А кто бы на его месте не удивился?

Но тут взял слово генеральный директор Федерального центра физико-химической медицины, академик Вадим Говорун и обратил внимание коллег, что информация о повторном заражении коронавирусом, появившаяся в зарубежных источниках, маловероятна. Скорее всего, речь может идти о хроническом процессе. А это, вообще-то говоря, сенсация! Не слышно было прежде о респираторных вирусах, становящихся хронической патологией.

Но академик Говорун продолжил: уже при появлении SARS стало ясно, что картина для диагностики очень сложная. Например, пока непонятно, как вирус проникает в кровоток. Необходимо отработать адекватную диагностическую палитру для практических врачей, сделать единый протокол ведения больных. А еще сейчас все наперебой создают тест-системы. А есть ли у нас референсные лаборатории, которые проверили бы их и определили, какие стоит применять, а какие нет? Но еще важнее - должна быть создана единая стратегия массового тестирования. И пояснил: врачи приняли на себя первый удар, теперь слово за учеными, наука должна найти ответы на все эти вопросы.

Академики пригорюнились - сложность задачи предстала перед ними во всей своей адской наготе. Конечно, они выразили полный оптимизм и уверенность в конечной победе над COVID-19. Однако до нее сегодня, похоже, примерно такое же расстояние, как от Бородино до Парижа. Но будем надеяться, жечь Москву все-таки не придется.

Использованные источники: 

rg.ru