Дожить до июня: Кремль не слушает академиков и сам «лечит» народ, нагнетая панику

Медицина не знает эффективных средств лечения коронавирусных инфекций

Во вторник, 28 апреля, президент РФ Владимир Путин в ходе очередного видеосовещания с главами регионов может сделать заявление о перспективах продления ограничений, связанных с коронавирусом. Губернатор Вологодской области Олег Кувшинников рассчитывает, что режим нерабочих дней будет продлен. «Как минимум до 11 мая», — предположил он на заседании регионального оперштаба по ситуации с распространением коронавирусной инфекции в воскресенье, 26 апреля.

Однако в тот же день завкафедрой госпитальной терапии Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова, академик РАН Александр Чучалин в эфире программы «Вести с Дмитрием Киселевым» на телеканале «Россия 1» обратил внимание на то, что у всех коронавирусных инфекций есть определенный «цикл». По его словам, предыдущие похожие вспышки, в том числе SARS в 2002 году и MERS в 2013 году, продлились три с половиной месяца. «Поэтому давайте считать: март, апрель, май — три с половиной месяца. Где-то в середине июня мы должны ожидать, что эта проблема сойдет на нет», — заявил Чучалин.

— И это предложение справедливо, — признал доктор медицинских наук, профессор НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи, вирусолог Анатолий Альтштейн. — Все эпидемии начинаются, развиваются и постепенно заканчиваются. С нынешней произойдет то же самое. Это, конечно, не значит, что коронавирус исчезнет сам собой, он будет тянуться и дальше. Но к июлю, я полагаю, мы получим хорошее снижение заболеваемости. Абсолютно твердо говорить об этом, разумеется, не могу ни я, ни кто-либо еще, но я лично уверен в улучшении обстановки даже уже к середине мая.

«СП»: — Выходит, наша медицина в ее нынешнем «оптимизированном» состоянии не способна остановить распространение коронавирусной инфекции, и, по сути, нам не остается ничего другого, кроме как просто ждать, когда она исчезнет?

— Говорить, что наша медицина беспомощна и ей только и остается ждать, пока эпидемия кончится сама собой, конечно, нельзя. Принимаются довольно жесткие карантинные меры, введен режим самоизоляции, запрет выходить из дома без нужды и передвигаться по улицам без специальных пропусков. Главная цель этих мероприятий — добиться максимального разобщения между людьми, чтобы вирус не передавался дальше. Эти мероприятия, правда, не дают абсолютного результата, но они смягчают и сдерживают эпидемию.

«СП»: — Попадая в больницы с тяжелыми формами заболевания, люди надеются на соответствующее лечение. Однако в медиапространстве с завидной регулярностью появляются сообщения об очередных летальных исходах. Причем при объяснении таких случаев нередко звучат ссылки на те или иные хронические болезни, заставляет задуматься — а так ли эффективны применяемые лекарственные средства?

— Когда люди попадают в больницу, то там, конечно, специфических средств, чтобы надежно вылечить это заболевание, нет. Впрочем, в ход идут различные медикаменты, облегчающие симптоматику и помогающие человеку выбраться из тяжелого положения. Увы, помогают они не всем, и некоторые, как это ни прискорбно, умирают. И умирают в том числе и от осложнений хронических заболеваний, поскольку коронавирус, проникнув в организм, способен провоцировать такие процессы.

При этом доктор медицинских наук, профессор, академик РАЕН, специалист в области эпидемиологии и профилактической медицины Игорь Гундаров обращает внимание на один очень интересный факт.

— На основе появившейся статистики помесячной смертности мы построили графики и увидели, что в июне и июле, самых теплых месяцах, самая низкая обращаемость по поводу ОРЗ и гриппа, самая низкая смертность от пневмонии. К ноябрю, под снегопады, эти два показателя начинают повышаться, достигая своего пика примерно в январе, а потом к маю спускаются обратно, выходя на минимум в июне-июле. И так происходит из года в год, как ни суетись и что ни ограничивай. Одно и то же, постоянные определенные флуктуации.

«СП»: — А как же появляющиеся в медиапространстве заявления о нынешнем резком скачке заболеваемости пневмонией и, соответственно смертности от нее?

— Все наши безумные действия не имеют под собой объективных оснований. Что касается пневмонии, то на ее долю в общей картине смертности в России приходится примерно 1%. А все остальное — инфаркты, инсульты, переломы, шоковые состояния, СПИД и так далее. Так что пневмония — маленький такой островок в этом океане.

Теперь смотрим на саму пневмонию — в этом одном проценте непосредственно на долю вирусного воспаления легких приходится, в свою очередь, тоже примерно 1%. И о чем тогда речь, если говорить об абсолютных проблемах? Ведь, по сути, сейчас просто отодвинули в сторону весь этот громадный массив смертей, высветили словно прожектором вот этот маленький сектор вирусной пневмонии и говорят — смотрите, число случаев увеличилось в два раза, в три раза. Но в цифрах в общем количестве смертей в России это означает, что вместо 0,1% на долю вирусных пневмоний пришлось 0,2−0,3%.

«СП»: — Получается, те, кто говорят о небывалом росте пневмоний, не имеют доступа к озвученной вами статистике?

— Мы постоянно призываем к двум вещам. Во-первых, позвать ученых и создать независимый научно-экспертный совет. Во-вторых, давать в обязательном порядке всем СМИ две цифры — смертность от пневмонии вообще и смертность от вирусной пневмонии в частности. И вот тогда у всех спадет пелена с глаз, и все увидят, что король — голый. Что тот шум, который сейчас создан, он абсолютно неадекватен реальной опасности этого вируса.

Потому что в сравнении с прошлыми годами в 2020 смертность от пневмонии не выросла. Причем нигде не выросла — ни у нас, ни в Италии, ни в Германии, ни в США. Просто такие цифры никому не дают, оперируя только данными о смертях от коронавируса.

Но к кому с этим обращаться? К президенту? К его пресс-секретарю? Вот бедный Чучалин чуть-чуть прорвался туда каким-то чудом. Я понимаю, насколько он волнуется, ведь своими высказываниями он фактически идет поперек власти, кто его будет слушать? Так что, полагаю, никаких независимых экспертных советов так и не будет создано.

«СП»: — Почему же никто не будет слушать Чучалина? Вот как раз пресс-секретарь президента Дмитрий Песков на днях высказался в том духе, что россияне уже через один-два месяца с трудом будут вспоминать «тяготы» коронавируса. Сопоставив российскую динамику заболеваемости коронавирусом с итальянской и испанской, он предположил, что к середине мая наша страна выйдет, наконец, на пресловутое «плато», а в первый месяц лета уже станет полегче.

— Господин Песков прав в одном — когда мы выйдем из этой ситуации, то будем вспоминать ее как давно прошедшую, а, значит, не такую уж и серьезную. В целом же, наша власть, как и власти других стран, просто потеряла контроль над цифрами. Она надувает цифры, которых на самом деле нет. И, впадая в панику, начинает совершать глупости. Например, перепрофилирует для лечения пневмоний специализирующийся на геморрое Центр колопроктологии или Центр биофизики.

«СП»: — Но, может быть, коронавирус — действительно страшная вещь? Неделю назад я сам, к сожалению, хоронил 25-летнего молодого родственника. Со своей хронической почечной недостаточностью он лег в больницу на процедуру диализа, однако через неделю умер, согласно справке о смерти, от коронавирусной инфекции. Правда, подтверждающих это анализов не видела даже его мать…

— Здесь включается чисто экономический фактор. Поскольку в здравоохранение пришел «эффективный менеджмент» и больницы, как и говорил ранее сам Владимир Путин, став частью экономики, начали зарабатывать деньги. И вот теперь представьте — в больнице под управлением такого «эффективного менеджера» ушел из жизни человек, которому, в принципе, уже все равно, какой посмертный диагноз ему нарисуют. Если «менеджер» напишет, что причина смерти — почечная недостаточность, это одно. А вот если он отметит в справке, что смерть наступила от коронавируса, ему заплатят 200 тысяч рублей. Как вы думаете, что предпочтет «эффективный менеджмент»?

«СП»: — Какие 200 тысяч вы имеете в виду?

— Сейчас официально и в Питере, и в Москве один день содержания тяжелобольного с коронавирусной инфекцией обходится в 200 тысяч рублей. Вас просто поставили перед фактом, а некоторых родственников, случается, просят — давайте, мы напишем вам в справке о смерти коронавирус, а вы получите 20% от этой суммы. В Италии, я знаю, договариваются на те же 20% от суммы, но там сами родственники просят врачей вписать в справку о смерти диагноз COVID, это дает им право получить страховку по форс-мажорным обстоятельствам.

«СП»: — Как-то это очень дико и цинично звучит.

— Истоки подобных ситуаций лежат не в чьем-то злом умысле. Это результат «оптимизации» системы здравоохранения во всем мире, тотальной ориентации на то, что управлять им должны «эффективные менеджеры». Отсюда все закрытия и слияния больниц, ведь раз они стали объектами экономики, значит, в основе их функционирования должны лежать деньги. И этот подход себя абсолютно дискредитировал, потому что небольшой наплыв коронавируса вызвал такой грандиозный хаос и панику по всему миру.

«СП»: — Неужели, учитывая все достижения современной фармакологии, мировая медицинская промышленность не в состоянии создать эффективного лекарства от этого заболевания?

— Эффективных средств профилактики и лечения подобных вирусов нет ни у нас в России, ни где-либо еще в мире. Есть только гипотезы об антителах, генах и сыворотках. Сейчас реально можно сделать только одно — управлять иммунитетом. Абсолютно точно научно доказано, что можно сделать людской иммунитет невосприимчивым к подобного рода болезням.

«СП»: — Как это сделать? Через потребление многочисленных иммуномодуляторов, которые в народе довольно метко прозвали «фуфломицинами»?

— На огромном количестве различных стран было подтверждено — увеличение социального оптимизма снижает смертность от инфекционных и неинфекционных заболеваний путем воздействия на неспецифические резервы организма. И наоборот — паника, страх и тоска резко обнуляют иммунитет. Например, у спортсменов перед ответственными стартами он вообще практически равен нулю, не дай бог кто на них кашлянет. Так и с обществом — заведение его в тоску и панику резко снижает защитные возможности человеческого организма, отсюда и вирусные вспышки.

«СП»: — Учитывая, какие настроения сейчас царят в нашем обществе, рождается ощущение, что из карантина мы ни на майские праздники, ни к середине июня все-таки не выйдем…

— Тут все целиком и полностью зависит от политических интересов. Я человек не религиозный, но я считаю, это кощунство — нагнать такого страха на церковь, чтобы она перестала верить во всесилие Бога и купилась на всю эту панику. Точно так же я считаю позором, что мы, одержав в свое время победу над фашизмом, теперь из-за паники не можем пройти парадом 9 мая перед Мавзолеем. Мы же, академики, постоянно обращаемся к властям — докажите нам, что опасность коронавируса реально соответствует тому масштабу паники, которую вы нагнали. Но нам никто ничего не доказывает. Только вы, «СП», занимаетесь рациональной психотерапией, выступая в роли социальных врачей.

Андрей Захарченко