Об эпидемии коронавируса в Нью-Йорке.

Текст, возможно, кому-то покажется длинноватым, но почитать стоит.

        Почему-то про Нью-Йорк во время пандемии многие льют какой-то разбавленный сироп о том, как Таймс Сквер опустел, а творческие люди пишут романы об апокалипсисе и пьют вино через зум. Птицы, мол, громче поют.

     Да, природа тут сейчас дышит. Да, тюлени приплыли в бухты. Да, скворцы поют.

   У подруги в дружной колумбийской семье в Квинсе дедушка умер. Попрощаться получилось, медсестра устроила звонок для родных. Но телом не могли распорядиться еще пару недель, потому что очереди.
   Около каждой больницы белые гигантские холодильники для трупов. Человек, который в одном из них работает, рассказывает что там все в подтеках крови и экскрементов и у трупов торчат обрезанные трубки.
   В центральном парке полевой госпиталь, что все равно не останавливает праздных зевак: в хорошую погоду яблоку негде упасть.
   Братские могилы действительно есть. Их устроили на острове, где давно хоронят бедняков. Туда захоронят тех, за кем не обращаются, но сроки обратиться тоже резко срезали. Как оттуда потом забирать тело любимых если что—непонятно. На остров ходят только паромы. На катафалке не подъехать.

   Двое владельцев кафешек у нас на районе умерли. Греки, душа места. Педиатр, который здесь 50 лет практиковал и вырастил поколения, умер. Старенький мясник умер, хотя лавку почти сразу закрыли, чтоб его уберечь.
Уличный фотограф в квартале от нас сам выпрыгнул из окна квартиры.
Подруга смотрела в дверной глазок, как труп соседа сверху несли по лестнице.
   Заболевшие знакомые не удивляют уже. Все соцсети в печальных констатациях и принесении соболезнований. Автор классной книжки, учительница ребенка знакомых, любимый певец, бывшие мужчины профессора. Медсестры, социальные работники, мамы, сестры, дяди.

   Иногда берем паузу на расизм новой эпохи желтой угрозы: на корейском ресторане неподалеку написали расистское оскорбление.
   Азиатскому ребенку знакомой угрожали на прогулке, потому что он, якобы, занес в страну вирус. Пост-коронавирус для азиатского населения будет такой же травматичный, как для арабов и мусульман пост-11 сентября.
   Знакомой в хиджабе по-прежнему предлагают отправиться из Америки восвояси, на этот раз с расстояния нескольких метров.

   Знакомых врачей отслеживаешь по соцсетям. Хочется писать и спрашивать как дела, но очень неудобно отрывать, и так ведь ад. Пару дней не постят, вкрадывается паника, хотя понятно, что им не до инстаграма.
Зато радуешься: знакомая медсестра упала зимой и сломала бедро, так что ей выходить на работу только к концу апреля.
Она, правда, говорит: я начала карьеру с эпидемии СПИДа, я не боюсь.
Но это ведь не СПИД.
   Заканчиваются пальцы считать всех пожилых активистов, которые жизни положили, чтобы сделать этот город столицей ЛГБТКИ+, бились с гомофобией и трансфобией, пережили чуму, но полегли от коронавируса. Похороны по зуму.
Прайд летом отменили: как будто и не было Стоунволла.

   Работа и зарплата остались только у тех, кто и раньше не бедствовал.
Или у фронтовых сотрудников, но надбавки им боссы выдают редко и с нятяжкой. Мы компастируем мозг менеджерский компании, которая обслуживает наш дом, чтоб не скупились. Скупятся.
В дорогие и бестолковые супермаркеты стоят очереди, хотя постоянно доносятся вести о том как в них укрывают вспышки и как сотрудников третируют.
Маленькие лавочки полны продуктов, но это, видимо, не модно.
Зато модно бегать, без маски и оглядки на то, кто идет мимо.
А иногда мимо идет моя знакомая, которой два года назад пересадили легкие из-за муковисцидоза, и которой совершать моцион для ее пониженного иммунитета так же важно, как и держаться подальше от заразы.

   Почтальоны рискуют жизнью. Работники транспорта рискуют жизнью. Доставщики рискуют жизнью. Чаевые дают неохотно. Трамп не хочет давать дотаций почте США на грани банкротства. Джефф Безос сидит на своем состоянии и хохочет.
Активиста, который рассказал о том, как на амазоновских складах укрывают случаи КОВИДа, которые и сотрудников губят, и заказчикам разносятся, уволили, мол, не дистанцировался социально и вообще туповат.
Он удивительно умный мужчина и отец троих детей. Афро-американец.
Афро-американцы и латиноамериканцы из-за расистких политики и экономики живут в более тесных, лишенных инфраструктур районах с загрязненным воздухом, им практически невозможно получить тесты, медпомощь, и смертность среди этих социальных групп зашкаливает.
Именно афро-американцы и латиноамериканцы в Нью-Йорке преимущественно работники фронта.

   Фронтовые работники рады работать, но еще бы хотели и выжить. Добираться до работы страшно: в вагоне метро охватывает паника.
У знакомого арендодатель старенький дедушка. Принести ему корону с работы было бы преступлением. Уходит в бессрочный отпуск. На что жить?
Кого-то с работы не отпускают даже если они харкают кровью. И только после смерти уже вскрывается все.
Другим на работу не попасть при желании, т.к. жена, брат или сват заболели.
Или сами кашляют. Хочешь вернуться на рабочее место, дай медсправку. Но к врачу не попасть, и правительство не рекомендует. отвлекать. Что делать?
Профсоюзов либо нет, либо они мало делают.
Когда теряешь работу, теряешь и медицинскую страховку. Универсального бесплатного страхования нет. В Нью-Йорке на время ввели, но все идет с уловками, которые сильнее зароют в яму корпоративного страхования.
Как заболеть? Осмелишься ли пойти лечиться?
Хотя даже если дойдешь, то и с рядом симптомов могут развернуть.
Уже начинают некоторым приходить счета за коронавирус на десятки тысяч долларов, и это не предел.
   Берни Сандерс, единственный кандидат в президенты, который выступал за универсальное бесплатное страхование предал нас и вышел из гонки, теперь у демократов и республиканцев по выдвинутому олигархами страховых компаний расисту-насильнику с тягой к урезанию социальных благ. И Трамп, и Байден плевать хотели на простых смертных. Один с радостью называет себя королем ИВЛ. Другой прячется: у него деменция.

   Сайт для регистрации по безработице висит уже не первый месяц, все обмениваются идеями как обмануть код и словить очередь. По крайней мере существуют пособия.
Во многих школах бесплатно раздают трехразовое питание каждый день, но многие боятся ступить за порог, чтобы за ней сходить.

Домой паёк можно получить, но говорят, что это работает с перебоями.
Нуждающимся детям раздали бесплатно приборы для дистанционного обучения. Но что с экзаменами? Как поступать в университеты? Куча вопросов. Будущее в воздухе.
   Правительство с барского плеча отбросило $1200 на человека единожды и с кучей условий.
Это едва ли покроет арендную плату большинству в Нью-Йорке. Подачка рассчитанная из минимальной зарплаты, которую давно призывали поднять.
И то, банки ищут лазейки как отобрать сумму в счёт долгов. Найдут, конечно.
Работникам так называемой гиг-экономики сложно претендовать на пособия по безработице из-за того, что их система доходов отличается от привычной полной.
Для иммигрантов, как обычно, созданы дополнительные препоны.

Цветущий капитализм: в Нью-Йорке столько
малых бизнесов. Миллионы людей шли на уловку рынка и верили обещанию стать богатыми через свой ресторанчик-магазинчик.
Все они на тонюсенькой марже и закрываются. Сотрудников увольняют.
Всеми любимый книжный всех уволил первым, в том числе моих подруг. За ним сеть ресторанов, которые считаются золотым стандартом. За ними тьма.
Фитнес-салоны, ресторанчики, аптека на углу: у всех по краудфандинг кампании, чтобы аренду выплатить и зарплаты.
Собирают деньги и старенькие семейные пары, без которых район не представить, и воротилы бизнеса-миллионеры, затирая байки про то, что их состояния неликвидны.
   В правительстве создали фонд помощи малому бизнесу, его в считаные дни разобрали. Например, сеть Shake Shack, которая принадлежит тому же владельцу золотого стандарта ресторанов, хапнула 10 миллионов. Их стали позорить в твиттере, они вернули деньги: но не все так просто, их не перераспределить теперь.
Я не жертвую малому бизнесу, все уходит на помощь знакомым и точечным локальным кампаниям, чтобы помочь бездомным, иммигрантам и заключенным.

   Трамп врет как сивый мерин и копирует риторику любимых телеведущих.
Идеолог его импичмента Пелози показала стране, что справиться с хандрой помогает мороженое. Целая морозилка дорогого сорбета в шикарном холодильнике за 20 с лишним штук долларов.
Те, кому скучно дома, смотрят ежедневно прессухи губернатора Куомо и испытывают стокгольмский синдром, лишь потому что он не Трамп. Называют себя куомосексуалами и спорят, проколоты у него соски или нет.
Куомо, меж тем, планомерно закрывал в штате больницы последние несколько лет. Посреди кризиса продолжает резать бюджет клиникам, которые лечат малоимущих.
Но его уже пророчат в кандидата в президенты от демократов в обход процедуры праймариз. (У Байдена же деменция).
Мэр де Блазио сказал, что общественные бассейны летом придется закрыть из-за дыры в бюджете. Представляю нью-йоркское невыносимое лето, когда ни у кого нет ни работы, ни кондиционера, ни возможности даже окунуться.
На медсестру, которая только что переболела короной и шла на работу, напала шпана, побила, отняла сумку.
Пол-миллиарда из бюджета урезано в образовании. Зато копам накинули. Как же без копов. Копы поймали эту самую шпану и отправили за решетку.

   Самый эпицентр коронавируса в мире—островная тюрьма Райкерс Айленд. 27.85 случаев на 1000 человек. Это почти в 10 раз выше чем в городе Нью-Йорке или Ломбардии в целом. Причем это не тюрьма-тюрьма, а КПЗ. Гражданские активисты бьются за то, чтобы заключенных отпускали, но получается с переменным успехом.
Первый заключенный, который умер в Америке от коронавируса, отсидел 29 лет за то, что его поймали с кокаином в подростковом возрасте. Обама отказал в помиловании, и вот.
В Райкерсе многие сидят просто потому, что не было денег на залог. Залоги собирают всем миром, чтобы освободить как можно больше людей доступным способом.
С заключенными иммиграционных органов все то же самое.

   Бездомные Нью-Йорка, которых так много, что я прямо сейчас вижу двоих из окна, мрут как мухи. 615 болеют, 40 умерло и это только известных. Приюты переполнены и еще более опасны чем обычно. Активисты собирают средства, чтобы забрать бездомных с улиц.
Появляются новые бездомные: кого-то выбросили на улицу родственники, кто-то убежал от насилия, у кого-то проблемы с арендой: хотя ввели мораторий на выселение, случается всякое.
Везде просьбы кинуть денег на виртуальный кошелёк, чтобы предотвратить страшное.
Правительство города еле-еле, нехотя подключается. Какое-то количество пустующих отелей отдали для медработников, тех, кто на карантине после больнички и вроде как бездомных, но только ограниченного их количества.

   В Нью-Йорке живет 84 миллиардера, и если бы с них взять экстренно дополнительные налоги, то у всей страны было бы все хорошо довольно долго.
Но они владеют Трампом и они владеют Куомо.

В США на Первомай забастовка по всей стране. Призывают не платить аренду, не идти на работу и ничего не покупать. Посмотрим, что получится.

     Я не пытаюсь сравнивать Нью-Йорк с Уханем, Москвой, Дели или Киншасой. С провинцией не сравниваю. Тут хотя бы для марадерства побольше возможностей. Хотя, увы, так же не могу сравнить его с Парижем, Миланом или Берлином. Но то, что происходит—кромешный пиздец. И он, в целом, здесь такой же, как и где-то ещё: беспощадный к маленькому человеку в первую очередь.

   Сейчас самое время признать: Нью-Йорк всегда было глупо любить за его глянцевые страницы. Это эпицентр смерти и отчаяния, где за недолгую его историю постоянно происходили человеческие катастрофы и захлестывали волны протеста против неравенства. Бунт рабов в 18-м веке. Призывные восстания накануне Гражданской войны. Гибель в пожаре полутора сотен девочек-швей. Полторы тысячи утонувших лютеран в крушении парома. Штурм частных банков в Великую депрессию и погружение города во тьму преступности. Расовые волнения, которых не перечесть. Стоунволл. 9/11. Оккупай.

  И то, что Нью-Йорк столица пандемии—закономерно. Но это не редкая возможность посмотреть на Вашингтон сквер парк без людей. Это не как в голливудских фильмах. Это не повод почаще пить вино по зуму. Это крушение одного из главных оплотов капитала в мире. И хотя капитал оправится, те, на чьих костях он стоит, вряд ли. Как всегда.

   И я не знаю, что будет в Москве, в России, если такое—здесь. Хотя что как не пандемия показывает нам: особой разницы мало.

  В Москве миллиардеров вроде бы 71 человек.

   Российских знакомых, которые болеют, уже рук не хватает считать. Пока, ттт, никто не умер.

Источник