Париж.

Колбаса «Неоправданная надежда».

…….

- Знаешь как объезжают под седло молодую, полную сил и необузданной энергии лошадь?

Не получив ответа от Марии, Алекс поморщился своим мыслям и продолжил:

- Ее выводят из карды – где она росла в свободном от человека пространстве, а сейчас она на аркане, дают лизать с руки соленый хлеб, спелое яблоко и гладят нежно по холке, шепчут ласковым голосом ее будущее имя, имея в голове уже четкий план действий и представляя ее истинное предназначение. Не важно, какой она породы и на сколько в ее голове много темпераментного упрямства и лошадиной гордости свободного существа. Человек уже прекрасно представляет то как она через какую то неделю будет гарцевать и до крови сжевывать свои губы и язык под каким ни будь лихим седоком, будет радовать его своей силой и гордым упрямством и доставлять седоку не мало хлопот и приятных минут –  от осознания покорения своей воле этого сильного животного. Через пять или семь лет она будет катать кучу детишек в праздники, покорно терпя их насмешки и суету их родителей с фотоаппаратами. Еще пять лет и ее запрягут в повозку и она будет бегать по кругу таская свадебные торжества, вся украшенная ленточками как кукла, а в выходные та же тележка и та же задиристая детвора. Дальше она не заметит и воспримет это уже с безразличием - как праздничная повозка превратится в телегу с бидонами молока в ближайшей деревне, куда ее продадут по дешевке из-за потери внешнего товарного вида. Как начнет она таскать, понурив голову и с вечно задумчивым взглядом навоз на участки дачников, сено в коровник. Распухнут от плохого ухода и старости коленки и ветеринар - даст добро на ее списание. Ее погрузят в грузовик вместе с несколькими такими же лошадьми, уставшими от работы и жизни, безразличными к своей судьбе. И их уставшие тела на мясокомбинате составят те проценты, которые необходимы по ГОСТу и рецептуре для приготовления колбасы «Любительской». Правда - чем то похоже на нашу жизнь?

В голосе Алекса проскочила грустная нотка и какая-то горькая усмешка.

Маша поджала ноги на диван и глядя в пустоту ничего не ответила.

Алекс знал по опыту, что сказанное им – напугало девушку и подавило своей реалистичностью. К тому же этот красноречивый жест – поежилась как будто замерзла, хотя в комнате исправно держится плюс двадцать два, поджала ноги – смутилась и попыталась закрыться от реальности.

Алекс продолжил:

- Вот так и в жизни, милая. Все вы, вся ваша толпа молоденьких, красивых, честолюбивых девочек – лошадок, только что выведенных из карды их родительских домов, повторяют этот не сложный путь, ну пожалуй только что мимо колбасы… 

Он нервно хихикнул и попробовал представить колбасу с названием «Неоправданная надежда».

- Вся жизнь, весь мир стремится к разрушению, самоуничтожению и превращению в хаос. И когда я слышу от кого-то из вашего «табуна» слова о своей непохожести или даже избранности на этом свете, я делаю вывод – или ее не достаточно объездили под седлом или она просто глупа и пройдет путь загнанной лошади, погибнув в расцвете лет в борьбе с обстоятельствами. Есть еще вариант – остаться в карде и подчиниться мнимой свободе. Участвовать в селекции себе подобных, подчиняясь воле конезаводчиков и закончить свой век с осознанием собственной значимости, но во все той же колбасе…

Я не хочу нагонять на тебя страха или привести в состояние уныния своим рассказом и такой яркой аналогии. Думай сама. В конце то концов – зачем же ты приехала во Францию? Ты же как породистая особь – приехала сюда дабы продать свой экстерьер с аукциона и подороже, не более того. Тебе обещали более свежую и более мягкую травку на корм, попону с узорами и уздечку с позолотой, вся разница в том, что весь путь ты пройдешь - минуя праздничную тележку и телегу с навозом, не так ли?

Мария судорожно глотнула «Мартини», снова поежилась и чему-то глупо улыбнулась.

- Вот сейчас у тебя и наступил тот небольшой момент свободы выбора, выбирай, милая, остаться или поехать обратно домой, насильно тебя никто не держит, вас много таких и выбор, слава богу, не маленький. Тут не нужны строптивые кобылки и не нужны заезженные лошади, тут нужен тот момент твоей жизни, в котором ты – пребываешь, здесь ценится молодость, сила, строптивая покорность и конечно же внешние данные так сказать - экстерьер. То что тебе пели про Париж в России – забудь, не будет дорогих агентов и ажиотажа вокруг тебя, здесь ты просто – товар, дорогой и привлекательный товар и такого товара или подобного - в избытке, мы живем в обществе потребления, милочка, делай выводы. Выбирай.

Алекс замолчал, дал время подумать – хотя по поведению Марии он прекрасно понял что она согласится здесь и сейчас. Он прекрасно представлял ход ее мыслей в данный момент и не хотел торопить.

Мария думала о своем возвращении домой. Что там ее ждет? Да полное и великое – ничего. Мать, работающая всю жизнь воспитателем в детском саду и ее глаза – уставшей лошади явно представились Маше. Отец, пашущий на суконном комбинате наладчиком прядильных линий, по полгода не получающий зарплаты и пропивающий ее добрую часть при получении, брат – бандит, у которого в жизни только две дороги – тюрьма и то – если не грохнут по пьяни или при разборках. Вспомнила своих «подруг» - ровесниц, но уже разбитных и вульгарных, сделавших по два по три аборта на душу, не раз битых до синевы своими бой-френдами, вечно жалующихся на жизнь после третьей стопки водки. Что или кто ее там теперь ждет? Да никто не ждет – ответила себе сама.

Ну и пусть, пускай все это будет в прошлом, пускай я не вернусь больше никогда в это болото, какое у меня там будущее? Именно такое, о котором говорит этот – с виду ухоженный и добрый человек, так износиться там можно что и на колбасу не возьмут, нет – повторять путь своих родителей – это не ее путь. Пускай это грязно, пускай это низко, но это в Париже, это другая жизнь, пусть не долгая – но все же жизнь а не существование…

- Я остаюсь…

Тихо сказала Маша, сама испугавшись своего же решения. Густо покраснела и одним махом допила бокал «Мартини»…

- Ну вот и ладненько, вот и хорошо, я знал что ты умная и здраво рассуждающая девочка. У тебя есть три дня на отдых и акклиматизацию, а потом - за работу. Все что найдешь в квартире – пользуйся не стесняясь... Будут вопросы и пожелания – вот моя визитка и телефон, твои документы пока побудут у меня, так сказать – в качестве гарантии, звони, пока…

Алекс вышел из квартиры и вздохнул как то с облегчением, вспомнилась почему то картинка из его жизни, когда он впервые приехал в Париж. Приходилось работать стриптизером по вызову в каких то закрытых клубах с сомнительными компаниями и…

Нет, все, это прошлое… Он встряхнул головой, отогнал противные воспоминания и достал телефон из кармана.

- Пьер? Привет, это Алекс, девочка готова, выйдет на работу через три дня, да, да, успокоится немного, осознает. Придумай пока ей звучное имя и проведи по второй категории, пусть пока опыта наберется, пообтешется. У меня ее портфолио снимки для каталога сам завезу, начнем я думаю с четырехсот евро, а там посмотрим, пока…

Он задумался – и от чего такие названия у его заведений не благозвучные – бордель? Надо будет подумать над перерегистрацией в массажные кабинеты, да – еще полиции за новую работницу заплатить надо, чтоб не беспокоили напрасно, м-да… дела, дела…