ИСТОРИЯ

Detaly.co.il: Убийца у школьной доски

• <abbr class="datetime">22 апр, 2020 в 16:00</abbr>

Деревня Штедердорф – живописный уголок в нижней Саксонии: мощеные улочки, старые каменные дома, ухоженные палисадники.

Местную школу недавно посетил Юрген Гикель: здесь он учился 60 лет назад и прекрасно помнит своего первого учителя Вальтера Вильке, которого прямо посреди урока забрали двое полицейских, и он не вернулся.

На следствии учитель признался, что, на самом деле, его зовут Артур, и 16 лет до ареста он жил под именем своего брата Вальтера, погибшего на войне.

Артур Вильке фигурировал в одном из самых громких судебных процессов в Западной Германии по делам о нацистских преступлениях и был обвинен в убийстве 6600 человек. Будучи офицером СС и находясь в Минске, он командовал расстрельными отрядами, сам добивал жертв газовых камер, нес персональную ответственность за убийство евреев из минского гетто и депортацию евреев из Слуцка, уничтожал людей, пытавшихся спастись из охваченных пламенем домов в гетто.


«Фанатик и ультранационалист», — так назвали его судьи, приговорив к десяти годам лишения свободы.

Понятное дело, что обо всем этом деревенские дети не знали, и ничто не омрачало «светлый образ» учителя, воспитавшего несколько поколений деревенских детей. Вильке был освобожден за примерное поведение пять лет спустя, вернулся в деревню и жил там до самой смерти в 1989 году.

Несколько лет назад Гикель, незадолго до выхода на пенсию, столкнулся с упоминанием Вильке в теологической публикации, рассматривавшей вопрос раскаяния нацистских преступников.

Гикель начал свое расследование, и в декабре 2019 года вышла в свет его книга «Групповой школьный снимок с серийным убийцей» — результат трех с половиной лет работы в десяти архивах. На обложке — школьная фотография, где запечатлен шестилетний Гикель вместе со своими одноклассниками и с учителем.


Но самое интересное другое: зловещее молчание, окутывавшее на протяжении многих десятилетий фигуру бывшего эсэсовца, не говоря уже о символическом наказании, которое он отбыл, даже не отсидев полного срока, и вернулся в Штедердорф. Но и тогда все продолжали молчать, включая его коллег и местные власти. Это молчание, наконец, было нарушено только в прошлом году, когда 67 лет спустя решился заговорить бывший ученик местной школы.

Любитель поэзии – серийный убийца

Биография Артура Вильке не совсем характерна для его сверстников. Эстет, лингвист, владевший и древними языками, меломан, теолог, получивший специальность археолога, по рекомендации своего профессора в 1938 году, уже будучи к тому времени членом НСНРП с семилетним стажем, пошел на работу в разведуправление СС. Ему исполнилось 28 лет – высокий, крепкий голубоглазый блондин, ну, буквально воплощение арийского идеала, годного для «укрепления арийской расы», как было сказано в документах СС.

В 1942 году его направили в Минск – в штаб-квартиру СД (служба безопасности). Ее задачей было любыми способами покончить с сопротивлением: подпольщиками и партизанами. Никаких судебных разбирательств не существовало – подозреваемых допрашивали в подвалах минских тюрем, после чего они бесследно исчезали. Поскольку Генрих Гиммлер дал понять, что «в принципе, каждый еврей становится партизаном», минское подразделение также занималось и «еврейским вопросом».


В восточных регионах оккупированной Европы массовые расстрелы не отличались особой продуманностью. Самый крупный лагерь уничтожения на территории Белоруссии находился на территории деревни Малый Тростенец, представляя собой несколько лесных участков, на каждом из которых располагалось несколько рвов глубиной два метра; за один присест расстреливали по несколько сот человек. Солдатам велели целиться в шею. Вильке иногда стрелял сам, иногда командовал расстрелами, иногда добивал выживших. В перерывах между казнями он читал Гельдерлина, великого немецкого поэта, чей томик привез вместе с собой, вел дневник, который впопыхах оставил в своем шкафчике.

И он попал в руки красноармейцев.

«Понедельник, 8.2.43 ...5.00 начинаем в гетто, начало очень хорошее, выкурили оттуда 1300 евреев... Затем начальство решило спалить дома (в результате около 300-400 евреев выбрались из своих бункеров)... 9.3.43 «Солнце светит. Ночью меня снова мучает этот ужасный зуд».

Во время войны Вильке ухитрился завести семью, у него было трое детей. Но в конце войны он оставил семью и перебрался в деревню, где некогда жил его брат Вальтер, присвоив себе его имя и использовав его документы. Он обжился на новом месте, заново женился, и у него родилось еще двое детей. Через несколько лет первая жена Вильке умерла, и он усыновил своих же детей от нее, которые называли его дядей Вальтером.

Заговор молчания

Юрген Гикель и один из учеников Вильке Густав Кемпс, глава местного совета последние двадцать три года, признают, что многие жители деревни вообще ничего не хотели слышать о прошлом Вильке. Здесь говорили, конечно, о войне, но никогда не затрагивали тему массовых расстрелов.

«Было такое ощущение, что достигнуто какое-то негласное соглашение – не говорить об этом, как о чем-то не очень приятном», — говорит Кемпс.

В десятках интервью, которые Гикель провел с местными жителями, это нашло подтверждение: все, словно сговорившись, повторяли одно и то же: до ареста Вильке они ничего не знали о его прошлом, а после того, как состоялся суд, никто это не обсуждал, и вообще никто об этом не вспоминал. Даже жена Вильке, которая знала, о чем речь, тоже молчала – молчали абсолютно все, как будто ничего не произошло и на протяжении десятилетий рядом с ними, бок о бок, не жил жестокий убийца.

Неужели даже близкие друзья Вильке не знали, что он делал во время войны? – задается вопросом Гикель, и сам же отвечает: они предпочитали об этом не говорить, их это не интересовало.

«За исключением некоторых настоящих злодеев, похожих на марионеток, я еще не видел ни одного нациста, — написал Теодор Адорно Томасу Манну в 1949 году из Франкфурта. — И я отнюдь не иронизирую, что никто не хочет признаваться в своем нацистском прошлом, а, скорее, говорю о каком-то чуде: эти люди на самом деле верят, что они не были нацистами; они полностью подавляют в себе это ощущение». Похоже, что, судя по признаниям многих в то время, немцами овладело маниакальное желание отрицания реальности.

Но, как говорится, полбеды, если бы Вильке относился к числу воевавших на фронтах Второй мировой войны, не запятнавших себя массовыми расстрелами мирных жителей – он же серийный убийца, не только расстрелявший свыше шести тысяч человек, но и виновный в гибели десятков тысяч ни в чем неповинных людей.

«В Западной Беларуси именно он — главный виновник массовых убийств в 1942-32 годах – как евреев, так и другого гражданского населения», — говорит профессор истории Питер Кляйн. Однако этот факт не был принят во внимание во время судебного процесса. Кроме того, о Вильке также стало известно, что еще до приезда в Минск он участвовал в карательных акциях подразделения, которым командовал садист Оскар Дирлунгер: оно состояло из преступников, освобожденных из тюрем, и было известно, как одно из самых жестоких подразделений СС.

Гикель не просто написал книгу – он решил провести своего рода шоковую терапию для жителей деревни, где жил Вильке.

«На первой встрече присутствовало 140 человек, — рассказывает он. – Я представил историю во всех подробностях, и после окончания лекции воцарилось гробовое молчание. Казалось, слушатели окаменели, может быть, от того, что они не знали заранее, о чем пойдет речь и чем таким страшным отличился их односельчанин».

Местная газета стала публиковать книгу Гикеля ежедневно, на протяжении трех месяцев. О Вильке заговорили, и обет молчания был нарушен.

Вопросы — кто знал о прошлом Вильке? Почему никто не кричал, не требовал гласности? — теряют смысл, потому что 67 лет никто просто не интересовался серийным убийцей, который стал уважаемым сельским учителем.

Итай Машиах, "ХаАрец", М.К.