Профессор Элиягу Соркин: "Жизнь – самый большой подарок"

АВТОР:

ЛИНА ГОРОДЕЦКАЯ 

ЖУРНАЛИСТ, ПРОЗАИК

Профессор Патрик Соркин, в прошлом, заведующий отделением реанимации тель-авивской больницы "Ихилов", проработал в этом медицинском центре тридцать два года.

Эти годы он посвятил лечению десятков тысяч человек и многих отвоевал у смерти. После терактов, аварий, во время войн. Людей, состояние которых считалось безнадежным. Он возвращал им вкус жизни.

Его отделение в больнице "Ихилов" называли на иврите "17-м подразделением". Семнадцать коек плюс одна запасная для особо критических случаев. Впрочем, в реанимационном отделении не бывает некритических случаев. Здесь спасают людей у последнего порога.

А за дверью этого отделения находятся близкие пациентов. Как тяжело смотреть им в глаза, видеть в них боль и надежду на чудо, которое может быть произойдет.

Не всех можно спасти. И нужно уметь прийти к родным и сказать им те слова, которые особенно трудно произносить. И одновременно с этим нет большего счастья, чем вернуть человека с того последнего порога, вернуть к будням и праздникам, к разочарованиям и находкам, вернуть в рутину жизни.

Но врачам этого отделения некогда рассуждать и размышлять в тот момент, когда они на дежурстве. Здесь идет ежеминутная борьба и до последней минуты верят в победу.

А судьба самого Патрика Соркина, еврейское имя которого Элиягу, заслуживает отдельного рассказа.

Он родился в Париже, где волею судеб в двадцатых годах прошлого века оказались его родители. Отец – из украинского городка Чернигова, и мама – еврейская эмигрантка из Египта.

Вторая мировая война уничтожила почти всю семью его родителей. Они чудом выжили и сразу после войны поженились. В 1948 году родился Патрик. Катастрофа на каждого выжившего в том аду повлияла по-своему. В семье Патрика Соркина она привела к ассимиляции, к отдалению от еврейства. Мальчик рос совершенно не чувствуя себя евреем, даже праздники из детства запомнились скорее католические, чем еврейские, например, елка на рождество.

Нет, он знал о своей национальности, часто слышал рассказы деда, вернувшегося из лагеря смерти, сам прочитал множество книжек о войне, но они не приближали его к народу, а лишь отдаляли его. Из Катастрофы каждый извлекал свои уроки. А родители делали все, чтобы Патрик и его брат чувствовали себя настоящими французами.

Когда мальчику было одиннадцать лет, произошло событие, во многом ставшее судьбоносным для него. Патрик пошел к своему школьному другу, и там увидел священника, который помогал готовиться мальчику к причастию. Друг рассказал, что изучает библию и другую теологическую литературу, чтобы стать истинным католиком.

Патрик поспешил домой и сказал родителям, что также хочет пройти церемонию причастия. Их ответ он запомнил на всю жизнь: "Ты не можешь этого сделать. Ты другой веры". Тогда мальчик впервые задумался о вере своего народа. Но жизнь продолжала течь в прежнем русле. Патрик блестяще закончил школу, в 18 лет поступил на медицинский факультет парижского университета.

А когда юноша учился на втором курсе, началась Шестидневная война, и эти дни оказались переломными в судьбе будущего профессора. Он слушал новости из Израиля и вдруг почувствовал, что не может оставаться в стороне от происходящих событий. Что должен быть рядом со своим народом.

Патрик, как и многие другие французские евреи, обратился в Сохнут, а когда реакция его представителей показалась ему слишком медлительной, самостоятельно купил билет и полетел в Израиль.

Так он впервые оказался на Земле обетованной. Не зная слова на иврите, работал в поселке Кфар-Сиркин, в киббуце Мишмар ха-Эмек, на любых работах, на ферме, в курятнике, везде, где нужна была помощь. Затем добровольцем пошел в ЦАХАЛ, служил в Кунейтре и на Синайском полуострове. Это был период особого единения народа в стране, как часто случается в Израиле перед лицом опасности, и Патрик почувствовал настоящий душевный подъем.

Вернувшись во Францию, он продолжил изучение медицины, но ростки уже были пущены. Во время учебы на третьем курсе Соркин обратился в Сохнут с просьбой об алие. Но ему посоветовали завершить учебу в университете. Получив медицинское образование, специализацию доктор Соркин проходил в частной больнице. Все складывалось благополучно, карьера на взлете, стабильное материальное положение, и все же более всего волновала молодого врача его национальная самоидентификация.

Поиски смысла жизни породили множество вопросов, и стало понятно, что смысл жизни не только в хорошем ужине в престижном ресторане, не только в дорогой машине и поездках на горнолыжные курорты. В жизни должно быть еще что-то.

Так, шаг за шагом, шел Патрик Соркин к еврейской традиции. Этому способствовала и женитьба доктора на своей избраннице. Жаклин была из семьи французских евреев, соблюдающих традиции. И она с радостью поддержала идею о репатриации в Израиль.

На родине предков они приземлились 6 ноября 1981 года. Так как компания "Эль-Аль" в это время бастовала, были куплены билеты на рейс немецкой компании "Люфтганза". Было в этом нечто символическое, позже скажет профессор Соркин, прилететь на постоянное место жительство в еврейскую страну немецким самолетом. Молодые родители с двумя маленькими сыновьями. Жаклин была на последних месяцах беременности третьим сыном. В аэропорту их никто не встречал и, заказав такси, семья Соркиных отправилась в Хайфу. Там их ждал первый дом на Родине.

Затем наступили будни. Непростые будни израильского медика. Доктор Соркин устроился в реанимационное отделение реанимации хайфской больницы "Рамбам". А вскоре началась первая Ливанская война. Большинство врачей были призваны в армию. В отделении остались работать молодой французский репатриант и врач–араб. Объяснялись на английском и практически жили в больнице. Постоянно видя глаза родителей раненных бойцов, незабываемые глаза…

А в 1983 году Патрик Соркин стал врачом тель-авивской больницы "Ихилов", через несколько лет возглавил тем отделение реанимации. И посвятил больным этого медицинского центра 32 года своей жизни.

Кстати, в тридцать три года, вместе с восемнадцатилетними ребятами, доктор Соркин прошел армейский курс молодого бойца, затем офицерский курс для резервистов.

Он служил в подразделении 669. Это элитный спасательный отряд ВВС ЦАХАЛА, предназначенный для вызволения сбитых летчиков, эвакуации бойцов из-за линии фронта, медицинской авиаэвакуации с поля боя, а также спасения гражданских лиц, оказавшихся в экстремальных ситуациях.

В основном свою резервистскую службу он нес на горячей границе с Ливаном. Принял участие в операции "Шломо", помогая репатриироваться евреям из Эфиопии. Службу в армии закончил в звании подполковника.

А в больнице "Ихилов" отделение, которое он возглавлял, конечно, одно из самых ответственных. И ежедневно происходят здесь чудеса, которым есть место рядом с потерями. Здесь лечили премьер-министра Израиля Менахема Бегина, сюда привезли покалеченных ребят после теракта на дискотеке "Дольфи", здесь спасли чемпионку Израиля по гребле, двадцатилетнюю Ясмин Файнгольд, после того, как лодка девушки перевернулась, а она, захлебнувшись, потеряла сознание и долго была на грани жизни и смерти. Каждый день приносит новые поражения, но и новые победы над смертью.

И Патрик Соркин верит, что нельзя опускать руки до последней минуты. Родных своих пациентов он приглашал в кабинет и говорил, что бороться за здоровье близких им людей можно вместе. И пока врачи воюют с недугом, родственники своими молитвами могут тоже попытаться помочь. Он верит в силу молитвы. Но если спросить Патрика Соркина, когда он сделал "тшуву", то есть вернулся к религии, он отвечает, что "тшуву" еврей делает всю жизнь.

Профессор Соркин — приверженец хасидского течения ХАБАД. В его кабинете – портрет Любавичского ребе, а утро профессора ежедневно начинается с молитвы, в половине пятого утра он выезжает из дома в синагогу. Чтобы к семи успеть быть в больнице.

Когда пациенты впервые встречали профессора с окладистой бородой и в черной кипе, его внешний вид не сразу ассоциировался с образом врача. Ответственный за кашрут, больничный раввин - это пожалуйста. Но заведующий реанимационным отделением. Людям трудно представить его таким.

Впрочем, как говорится, неисповедимы пути Господни…

О связи работы и религии в его жизни профессор говорит так: "Характер работы в отделении интенсивной терапии часто требует судьбоносных решений. Я прошу у Всевышнего, чтобы направлял меня и помогал сделать то единственное, правильное решение. Несомненно, вера помогает мне. Я выбрал эту профессию и работу в реанимационном отделении, чувствуя свою миссию — помочь людям, сохранить им жизнь".

Пять лет назад профессор Соркин вышел на пенсию. Перед завершением работы в больнице "Ихилов", прощаясь с коллегами и пациентами больницы, он сказал: "Если есть что-то особо важное, чем мне хотелось бы поделиться, то это мое пожелание людям — не терять веру. За годы работы мне пришлось увидеть многое и столкнуться со случаями, когда по идее нужно было опустить руки… Но я верил, что могу помочь. Поэтому никогда не теряйте надежду и свет, ни в каких самых критических случаях. И помните, что жизнь — самый большой подарок".

А на мой вопрос о том, как профессор будет отдыхать на пенсии, он рассмеялся и сказал, что отдых на пенсии не для него. Он будет лечить нуждающихся в его помощи столько, сколько сможет. Каска и мотоцикл, на котором профессор Соркин ездил из Раананы на работу, продолжали быть востребованными по утрам…

Пять лет назад, профессор Соркин перешел работать в больницу "Мааяней Иегошуа", расположенную в Бней-Браке. Там тоже нужно спасать людей у последней черты, отвоевывая им новые дни под солнцем. Сейчас семидесятидвухлетний профессор на передовой, на фронте борьбы с коронавирусом. Он возглавляет отделение больных "короной", которое в больнице так и названо на иврите - "кетер".

По поводу пандемии и положения в нашей стране профессор Соркин сказал: "Ни одна страна не могла быть заранее готова к такой катастрофе. Главное решение заключается в изоляции, ибо это вопрос человеческого здоровья, а часто - вопрос жизни и смерти".

По поводу эпидемии в ультраортодоксальном секторе профессор Соркин отмечает, что очень многое в этом секторе зависит от лидеров общины, которые могут дать указания. Он сам обратился к уважаемым раввинам в середине марта, когда все только начиналось, с просьбой закрыть синагоги и молиться на воздухе. Но к его мнению тогда не прислушались, как он предполагает, не поняли всю глубину его просьбы.

Проблема в том, что в те первые дни министерство здравоохранения также не настаивало на этом, и люди продолжали собираться и молиться вместе. Особенно трагически на количество заболевших в ультраортодоксальном секторе повлияло празднование Пурима. Людям потребовалось некоторое время, чтобы понять, насколько серьезна ситуация на самом деле.

Профессор Соркин считает одной из главных проблем коронавируса то, что человек может болеть в легкой форме и чувствовать себя хорошо, а на десятый день его состояние может резко ухудшиться. Поэтому изоляция в домашних условиях больных коронавирусом требует постоянного наблюдения. Кроме того, клинические симптомы не сразу видны, человек может быть носителем вируса и только со временем обнаружить, что он болен.

За время существования отделения "короны" в больнице "Мааяней Иегошуа" умерли восемь пациентов. 18 апреля, на день подготовки этого материала к публикации, в этом отделении находились восемь больных, подключенных к аппаратам искусственной вентиляции легких, пятнадцать больных в тяжелом состоянии, одиннадцать в состоянии средней тяжести, и восемнадцать легких больных.

А заведующий отделением профессор Элиягу Соркин, которому, кстати, в связи с чрезвычайным положением пришлось подстричь бороду, продолжает верить, что все в руках Всевышнего, и продолжает делать все для спасения своих пациентов!

Низкий поклон… Спасибо ему и всем медикам Израиля!