Умоляю, отвезите меня в русский госпиталь!

Я всегда удивлялся той неистовой ненависти, которую умело демонстрирует либеральная часть российских «рукопожатных» к своей стране. Никакая зарубежная русофобия не сравнится с бешеной страстью обличения, презрения, негодования, которую испытывает эта «своя» публика ко всему «русскому». А тут такая подача. Типа своим в беде ― крохи, а чужим отдаем последние защитные штаны и маски...

М-да, странно сталкиваться со столь деструктивной ненавистью (ведь она бывает и «благородной», но это не тот случай), что буквально парализует даже зачатки аналитического мышления. Но еще более странно наблюдать людей, которые всегда апеллируют к морали как последнему аргументу и сами же изничтожают этот универсальный принцип. Поэтому немного о морали.

Современный мир разделяют не только идеологии, экономические модели, этнические особенности. Мир глобально разделяют две нравственные парадигмы. Одна ― «просить». Другая ― «спасать». Когда, например, обаятельный украинский президент в своем очередном обращении к народу говорит: «Поздравляю, мы победили!», ― он всегда имеет в виду, что нечто «выпросили». Маски у Китая, кредиты у МВФ, тесты у ЕС. И радость его абсолютно искренняя. Если страна по жизни ― проситель, то любое подаяние ― это победа...

Если российский президент объявляет, пусть и скромной, но победой, своевременную помощь Италии, это тоже искренне. Он просто понимает, что Россия не может выжить в режиме «прошения», в формате каргокульта. Такая нравственная парадигма убьёт ее естество, если хотите карму, любые надежды на нормальное будущее. Страна так уж устроена, что спасает себя, лишь спасая других. Короче, профессиональные нищие видят свой фарт в размере подаяния, а профессиональные спасатели ― в количестве спасенных. Так устроены их жизненные миссии: одним демонстрировать миру мускулы, другим ― культи. И было бы странным, если б они поменялись критериями успеха.

Поэтому, когда я слышу о помощи РФ вначале Китаю, а потом и Италии, Сербии, Армении, даже Штатам в период пандемии, я не восхищаюсь и тем более не негодую. Страна выполняет свой исторический оброк. Иначе сама погибнет...

Но тут раздаются еще голоса: не обличающие, а как бы сочувствующие, не критикующие, а как бы советующие. Мол, а зачем помогать столь дальним и чуждым странам? Есть ведь родные соседи, которым тоже непросто. Та же Украина. Вот бы им помочь, а потом, глядишь, после ликвидации общей беды они отплатят дружбой, партнерством, сотрудничеством.

В этих вроде логичных советах ложь пополам с наивностью. Наивность в том, что подобные доброхоты видят мир в умерших геополитических формах. Да, еще недавно общность границ являлась условием создания союзов, альянсов, блоков. Евросоюз ― последняя демонстрация подобной модели. Последняя во всех смыслах! Проклятый вирус убийственно показал, что общие границы не облегчают взаимопомощь и взаимопонимание, но могут создавать невыносимые взаимные проблемы.

Это как в коммунальной квартире ― трогательная дружба на базе кухонной близости легко трансформируется в ярую неприязнь на базе кухонной тесноты.

Да, помощь бывшими братьями и сестрами, возможно (что не факт), будет принята. Но во-первых, принята со снисходительностью и превосходством. Во-вторых, вместо будущей благодарности ожидать можно только презрение и отчуждение. (Есть впечатляющий опыт той же Украины. Там сотни миллиардов долларов, подаренных в виде скидок на нефть и газ, воспринимались сугубо как тупость, наивность и лоховатость северных «ватников».)

Впрочем, полтора века назад Достоевский все это предсказал: как за добро и помощь «братские» народы будут платить России ненавистью и предательством...

Но это отдельная история. Сейчас вернемся к моменту, точнее, к «мементо мори». Вирус подавляет иммунитет, но обостряет интуицию. Именно эта интуиция подсказывает сегодня минимум три важнейших аспекта.

Первое, повторюсь, не помогать нельзя. Россия, помогая другим, спасая чужие души, помогает прежде всего себе. Точнее, «спасает наши души». Второе, помогать надо не тем, кто ближе территориально, а тем, кто благодарнее нравственно. Ныне взаимное расстояние куда менее значимо, чем взаимное понимание. Третье, и это самое сегодня важное. В условиях общей беды вдруг возник незримый запрос на союзы бывших империй. Хотя империи бывшими не бывают. Это те государственные феномены, которые когда-либо осознали, почувствовали, ощутили, что великие пространства нужны для великих целей. Великой литературы, поэзии, музыки, философии, культуры вообще. Местечковость, провинциальность, окраинность чужеродны крупным мыслям и значимым смыслам. Для их плотского сознания «быть или не быть» ― «говно вопрос». Наверное, подобные страны даже бывают по-своему счастливы без мучительной имперской фантомной боли по великому.

Я даже думал, что эти корпускулы своей «простотой» мир победили. Потом, с началом пандемии, засомневался. Вот говорят, что Италия сразу забудет свои рефлексии насчет торпедирования антироссийских санкций, как только поменяет защитные маски в Бергамо на карнавальные в Венеции. Типа нельзя вечно быть слугой двух господ ― победит тот, кто больше платит.

А по барабану! Санкции страшны только ничтожным странам, а не имманентным империям. К тому же я почему-то верю, что Италия в сладких снах вспоминает и свое эллинское имперское прошлое. Когда они приносили, а не просили: игристое вино народам, пившим настойку мухомора; термы тем, кто мылся в лужах; философию племенам, не имевшим даже письменности. Они помнят генетической памятью, что стратегия сильнее тактики, а благородство сильнее прагматичности... Короче, империи наносят ответный удар.

P.S. Мой старый товарищ, который отвечает в МЧС за авиацию, вернувшись два дня назад из Италии, мне по телефону рассказал, что заболевшие итальянцы в наиболее пораженном коронавирусом городе Бергамо, где работает военная миссия из России, умоляют врачей скорой «Отвезите меня в русский госпиталь!».