После ликвидации пандемии Россию будет ждать масштабный передел собственности

Кровавый рассвет после пандемии. Почему за кризисом может последовать большой передел собственности

Такое случалось и ранее – после кризисов 2008 и 2014 годов. Какие схемы поглощений используются «захватчиками» чаще всего и на что стоит обратить внимание, чтобы защитить свой бизнес?

Российскую экономику с начала нулевых уже не раз штормило волнами экономических кризисов: мировой кризис 2008-го, локальный валютный — 2014-го. Еще месяц назад заместитель министра финансов РФ Моисеев заявлял, что финансовая система России готова к шокам, в том числе от распространения коронавируса. Однако с каждым днем надежд на это все меньше.

Мировое экономическое сообщество солидарно в вопросе прогнозирования последствий пандемии — нас ждут масштабные потрясения.

Неизбежен скачок просрочек платежей по выданным кредитам и рост числа банкротств. По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), после 2008 и 2014 годов число банкротств в России обновляло исторические рекорды.

Все это может стать почвой для глобального перераспределения активов, в том числе не самыми дружественными способами. К этому следует быть готовым. Какие схемы поглощений использовались и продолжают использоваться рейдерами сейчас?

Методы 90-х и новая реальность

Захватчики чужой собственности появились в России в «лихих 90-х» вместе с появлением самого понятия «частная собственность». Сначала их методы изяществом не отличались: подделка документов, шантаж, вооруженные маски-шоу. Последовала череда уголовных дел и реальных сроков. Однако и после этого рейдерство никуда не делось, просто приняло другие, формально легальные и ненасильственные формы.

По оценкам Национального антикоррупционного комитета, ежегодно в России продолжает происходить до 700 тысяч рейдерских захватов, но до суда доходят лишь единицы.

Существуют две основные схемы захвата «по закону».

Первую схему условно можно назвать «взял кредит — отдал бизнес». Как она работает? Компания берет крупный кредит под залог производства, недвижимости или даже своих собственных акций. Хитрость в том, что банк отказывается выдать кредит без определенных условий в договоре. 

Одно из условий — ковенанты, то есть обязанность заемщика совершать конкретные действия или воздерживаться от них. Обычно банк требует включить в договор запрет проводить реорганизацию, обязанность извещать об изменениях в составе органов управления, периодически раскрывать финансовую отчетность. Если компания нарушит один из запретов или не исполнит обязанность, банк может потребовать вернуть кредит досрочно, что особенно сейчас — ввиду экономически нестабильной ситуации, вызванной пандемией — практически невыполнимое условие для бизнеса.

Другое условие — возможность обратить взыскание на предмет залога в упрощенном порядке. По умолчанию «забрать» заложенное имущество за просрочку платежей по кредиту банк может, только если обратится в суд. Однако стороны могут прописать в договоре внесудебный порядок, например взыскание по исполнительной надписи нотариуса. В результате, если в какой-то момент компания не сможет вносить платежи по кредиту, заложенное имущество продают с торгов или кредитор может забрать его себе, если это предусмотрено в договоре. 

В нормальной ситуации оба этих условия — гарантия того, что долг будет возвращен полностью и своевременно. Недобросовестные инвесторы же пользуются ими, чтобы забрать активы приглянувшейся компании. Происходит это так: банк продает задолженность третьему лицу, все обеспечения переходят к покупателю. Ковенанты позволяют новому кредитору контролировать компанию-должника и требовать досрочного возврата долга за их несоблюдение. Невозврат — прощание с заложенными активами. 

Вторая схема — контролируемое банкротство. По сути, это логичное продолжение первой схемы, потому что начинает работать после того, как компания-должник не может рассчитаться по всем своим долгам. 

Кредитор требует признать должника банкротом и получает возможность влиять на процесс банкротства — назначить временного управляющего на период наблюдения или предложить кандидатуру конкурсного управляющего, если наблюдение не вводится и сразу открывается конкурсное производство. При должной ловкости рук «захватчики» могут даже из стадии наблюдения перейти в конкурсное производство с подконтрольным конкурсным управляющим.

В период конкурсного производства акционеры или участники больше не могут принимать решения от имени компании, руководящие органы полностью отстраняются от управления.

Выступать от лица компании может только конкурсный управляющий. Поэтому, поставив конкурсным управляющим «своего» человека, рейдеры по сути получают контроль над компанией-должником.

Более того, в 2016 году Верховный суд РФ подтвердил, что переход статуса заявителя по делу о банкротстве к иному лицу не предоставляет права пересмотреть предложенную первым заявителем кандидатуру арбитражного управляющего. Такая позиция не может не вызывать вопросов: задолженность перед первым кредитором может быть погашена должником, требования первого кредитора могут быть признаны необоснованными, но управляющий, предложенный первым заявителем, продолжит контролировать банкротство компании-должника даже в ситуации, когда весь объем требований к компании будет принадлежать другим — добросовестным — кредиторам.

В результате активы должника полностью или по частям уходит с торгов нужным людям по выгодной для них цене, а сама компания ликвидируется. 

Примером захвата компании таким способом некоторые называют банкротство крупного обувного ретейла «Центробувь», утверждая о внедрении рейдерами фиктивных конкурсных кредиторов и «ангажировании» арбитражного управляющего с целью контроля за процедурой банкротства. Однако в других источниках банкротство компании называют возможной стратегией менеджмента. 

Нельзя не отметить также, что подача заявления о банкротстве может повлечь нарастание негативных последствий наподобие «снежного кома». Так, подача в отношении должника заявления о банкротстве часто включается банками в договоры как самостоятельное основание досрочно потребовать возврата кредита (event of default). Таким образом, число кредиторов, которые заявят свои требования в банкротстве, может возрасти, что также способствует увеличению риска потери контроля над ситуацией и, как следствие, над активами.

Масштабные проблемы требуют масштабных решений

Недружественный захват — угроза для бизнеса и в периоды кажущейся экономической стабильности. Сейчас, в условиях абсолютной неопределенности в период распространения вируса, и тем более после его купирования, угроза возрастает кратно.

Важно понимать: для предотвращения масштабного передела собственности после ликвидации пандемии коронавирусной инфекции необходима всеобъемлющая поддержка бизнеса государством.

В качестве мер предупреждения кризиса собственности предлагается возможность введения банками в связи с пандемией кредитных каникул и «моратория на банкротство». Закон, дающий кабмину право вводить «мораторий», уже подписан президентом; возможность получить отсрочку по кредитам закреплена в законопроекте, принятом Госдумой. С одной стороны, это большой шаг государства навстречу бизнес-сообществу. С другой — пока не определены ни сроки моратория, ни субъекты, под него подпадающие, поэтому сложно оценить реальный эффект указанных мер поддержки.

Кроме того, в текущей редакции указанные нормативные акты распространяются только на отрасли, признанные правительством РФ «пострадавшими» от эпидемии. Принадлежность же к одной из избранных отраслей определяется по основному виду деятельности организации согласно классификации ОКВЭД. Учитывая, что отнесение деятельности организации к тому или иному виду осуществляется заявителем добровольно, «адресность» таких мер поддержки как минимум вызывает вопросы.

Представляется также, что любые «антикризисные» меры в данной ситуации будут лишь временной заплатой для прохудившегося судна. Только масштабная реформа законодательства о банкротстве, переориентация его на «реабилитационную модель», отмена возможности обращения взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке позволят обеспечить реальный публичный контроль за институтами, столь часто используемыми в злонамеренных целях.

На локальном уровне противостоять захвату помогут две вещи: информированность и инвестиции в защиту активов. Предотвратить переход прав на актив можно, лишь задействовав комплекс мероприятий юридического характера (получение судебных обеспечительных мер в отношении компании-должника, препятствующих переходу прав на имущество; оспаривание уступки прав требования от банка к новому кредитору, и прочее). Должная квалификация специалистов, осуществляющих юридическую поддержку актива, может позволить перехватить контроль над банкротством и восстановить деятельность предприятия, не допустив потерю актива.

Бизнес-сообщество должно понимать, что проблема существует и ключевым фактором риска будет являться непредсказуемость ее возникновения.