Ну что, пора лететь в Италию? О запоздавшей рекламе

Максим Соколов

Отмечают, что реклама — не только двигатель торговли, но и весьма точный барометр общественных настроений. Ибо в случае несовпадения с этими настроениями она только отпугнет потребителя, и деньги рекламодателя окажутся выброшенными на ветер.

Например, прежде чем политический бомонд начал дистанцироваться от США, это дистанцирование стремительно провели аполитичные маркетологи, думающие только о своем кармане: в конце 90-х рекламный девиз "Настоящая Америка!" исчез, как будто его никогда и не было. Потому что не улучшает продаж. И напротив, после беспрестанного долбления "Совок! Совок! Совок!" (то есть что-то крайне убогое и малопотребное) вдруг рекламщики осознают, что упоминание советского ГОСТа, использование советских этикеток и упаковок (глазированные сырки, брикет мороженого за "48 копеек", бело-голубая банка сгущенки) есть беспроигрышный прием.

Но точность требует отметить, что барометр не всегда бывает точен, а порой показывает цену на дрова, то есть откровенно сбоит.

Сегодняшняя телереклама (особенно важная теперь для рекламодателей, ибо при карантине телеаудитория неизбежно увеличивается) стоит перед нелегкой задачей.

Окружающий быт радикально изменился. Разумеется, есть вечные ценности. Корма для животных, средства от ногтевого грибка, геморроя, прострела в пояснице — это пребудет с нами всегда, покуда вообще совершаются купли-продажи.

Но раньше был рекламный фон, показывающий успешных и состоявшихся людей, пользующихся — и преимущественно в тесном коллективе — различными удовольствиями. В карантине нет ни удовольствий, ни развлечений, тем более коллективных. Поэтому реклама "Я получаю скидку за визиты в салоны красоты и кинотеатры" или телеобраз успешного и состоявшегося человека, посещающего заведения торговли и общепита (и конечно же, без хари) производит странное впечатление.

Притом что причина такого анахронизма понятна. Ролик снимали в мирное время, заключили долгоиграющий рекламный контракт — и прокат все длится. Телекомпании один черт что показывать. Рекламодателю, по-хорошему, надо бы отозвать такую антирекламу, но ведь за нее деньги уже уплочены и жаба душит.

Это уже не впервой. И прежде при радикально изменившихся обстоятельствах было нечто подобное. В конце августа 1998 года граждане безумствовали в отделениях крахнувших банков, а столицу продолжали украшать рекламные щиты Онэксим Банка — "Неподвластен стихиям". Добрых чувств это не прибавляло.

Но это вообще характерная черта перехода от мирного времени к времени непонятному. В агитпропе тоже люди, подверженные инерции, и для перехода на военные рельсы требуется время.

Конечно, рекламы в СССР как таковой не было. Разве что иногда и для порядку. "Летайте самолетами "Аэрофлота", "Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы" и даже, если это не анекдот, "Вкусно, дешево, питательно — пейте водку обязательно!" — все это не было важной отраслью хозяйства. Но была другая важная отрасль: идеологическая, она же социальная реклама. Ибо газетные заметки об успехах социалистического строительства в большой степени исполняли именно рекламную функцию — "За столом никто у нас не лишний, по заслугам каждый награжден".

Война началась 22 июня ровно в четыре часа, и воскресные номера газет, понятное дело, были исполнены сугубо мирной тематики. Но 25 июня 1941 года немец уже подходил к Минску, а "Ставропольская правда" все писала про мирные успехи — "Выполнили полугодовой план".

Что, впрочем, и понятно: редакционный портфель с оптимистическими заметками не опустошается в один день. Но к середине июля 1941-го газетчики полностью перешли на военные рельсы, идиллических материалов, написанных так, будто никакой войны и нет, уже не стало.

Если уж страшным летом 1941 года работники советской печати не сразу докумекали, то все-таки не столь ужасной, хотя и очень неприятной весной 2020 года аналогичное промедление рекламных отделов телекомпаний — вещь тем более понятная.

Хотя и производящая странное впечатление.