Правительство чрезвычайного раскола

К 6 апреля коалиционное соглашение между Биньямином Нетаниягу и Бени Ганцем было полностью готово. Чернильные коробки принтера были в полной готовности. Оставалось только нажать кнопку «распечатать» и подписать.

В разделе, касающемся аннексии части Западного берега, единственный оставшийся вопрос касался формулировки одного предложения. Одна сторона настаивала на союзе «и», а другая – на формулировке «и/или». Обе стороны согласились, что это разногласие будет согласовано позднее и подписано отдельно, после чего в текст коалиционного соглашения будут внесены исправления.

Нетаниягу сидел на карантине в резиденции премьер-министра, изолированный от вируса.

Ход Бетцер, начальник штаба Бени Ганца, сидел в холле и ждал, когда будет получено окончательное согласие.

Вдруг кто-то вышел и сказал Бетцеру, что премьер-министр изменил свое мнение о разделе, касающемся комиссии по назначению судей, который уже был согласован и проработан.

Бетцер был в шоке. Ему объяснили, что Нетаниягу столкнулся с кризисом внутри своего блока и теперь не может согласиться на утвержденный текст.

Нетаниягу доказал, что, когда политическое равновесие смещается в его пользу, «самый большой кризис здравоохранения со времен Средневековья» (по его собственным словам) может подождать.

Он просто не мог удержаться от соблазна применить разнообразные уловки  из своего обширного репертуара. Он даже не позаботился найти фиговый лист.

Это была уловка, предназначенная для того, чтобы тянуть время и дразнить своих предполагаемых партнеров по «чрезвычайному правительству». А возможно, даже сорвать переговоры.

Ганц не способен противостоять таким фокусам. По своей наивности он решил в одно мгновение прыгнуть в кровать к Нетаниягу без всяких гарантий, развалив при этом собственную партию. Он пытался играть «честно» с прожженным политиком, у которого такой принцип вызывает только глубокое презрение.

На первый взгляд, требование Нетаниягу состояло в том, чтобы сохранить статус-кво в процессе назначения судей в соответствии с законом 1953 года. Но дьявол всегда в мелких деталях.

Фактически его требование было немыслимым: его партия будет определять, когда комиссия по назначению судей будет собираться на заседания.

Не министр юстиции или председатель комиссии по назначениям судей от «Кахоль-лаван».

Другими словами, если Нетаниягу пожелает, он сможет отложить назначение судей в Израиле, что станет в его руках мощным политическим рычагом давления на всех его оппонентов и судебную власть.

В правом лагере царили шок и огорчение. В основном, среди лидеров поселенцев — в свете «капитуляции» Нетаниягу по вопросу назначения судей.

Яростная ненависть к «верховенству закона» и Верховному суду стала важной и основополагающей частью идеологии правых в Израиле. Во время личной войны Нетаниягу с этими институтами ненависть к правовой системе значительно возросла.

Правая партия «Ямина», которая состоит из одних «лидеров» и почти не имеет «рядовых» депутатов, внесла значительный вклад в этот протест.

Когда министр обороны Нафтали Беннет и бывший министр юстиции Айелет Шакед заключают Нетаниягу в медвежьи объятия, премьер-министр обычно разворачивается вправо, лицом к ним.

Помощник Ганца ясно дал понять, что неожиданное требование было «нарушением условий сделки», но из уважения выслушал посланника до конца. Он отказался пойти на уступки в этом вопросе.

Как и представитель Нетаниягу. Бетцер встал и покинул резиденцию, оставив на столе четыре бесполезных копии черновика коалиционного соглашения. Насколько известно, с тех пор стороны приостановили все контакты.

В политических кругах все еще исходят из предположения, что Нетаниягу по-прежнему заинтересован в соглашении с Ганцем. Но чрезвычайность ситуации с коронавирусом, о которой он говорил поначалу, уже потеряла свою актуальность.

Когда президент Реувен Ривлин дал Ганцу мандат на формирование нового правительства, и «оппозиция» пригрозила выдвинуть закон, который лишит обвиняемого по уголовным статьям возможности создать очередное правительство, Нетаниягу почувствовал давление.

Но теперь, когда Ганц разогнал свою вечеринку, Нетаниягу совсем не спешит. А вот время Ганца истекает.

Каждый день, который проходит без подписания коалиционного соглашения, это еще один день, когда Нетаниягу остается премьер-министром. Каждый день без нового правительства откладывает настоящий «кризис со времен Средневековья» — выезд Нетаниягу из резиденции премьер-министра. 

Де-факто срок действия мандата Ганца, полученного от Ривлина на формирование правительства, истекает 13 апреля. Ганц планирует просить Ривлина о продлении его еще на 14 дней.

Маловероятно, что Ривлин согласится, потому что у Ганца нет возможного правительства даже на бумаге.

Во время переговоров говорилось, что правительство национального единства будет возглавлять Нетаниягу, а из 61 депутата кнессета, которые рекомендовали Ганца на пост премьер-министра после третьих выборов, сегодня осталось менее 20, которые до сих пор его поддерживают.

У президента будет два варианта: поручить Нетаниягу сформировать новое правительство или пропустить этот этап и передать решение непосредственно кнессету на 21 день.

Если к тому времени новое правительство не будет приведено к присяге, Израиль вновь пойдет на выборы — на этот раз в середине сентября, если к тому времени закончится эпидемия. До тех пор Нетаниягу останется премьер-министром.

(На исходе субботы 11 апреля Бени Ганц подал президенту Ривлину просьбу о продлении его мандата еще на 14 дней для продолжения коалиционных переговоров, написав, что, по его мнению, обе стороны близки к заключению соглашения "для формирования правительства национального единства, которое будет трудиться на благо всех граждан, сохраняя все государственные институции, борясь с коронавирусом и начиная процесс экономического восстановления" на фоне разрушения рынка труда.

В своем письме к Ривлину Ганц также объяснил свое решение объединиться с "Ликудом": "Политический, медицинский и социальный кризис привели меня к решению, что, даже будучи вынужденным уплатить высокую политическую и личную цену, я сделаю все, что смогу, чтобы вместе с "Ликудом"сформировать правительство национального единства. Я решил, что в такое время намного важнее отложить в сторону все свершения и планы, чтобы делать то, что необходимо" - прим. "Детали").