Толстой и его Соединение четырёх Евангелий

«Все многообразные культы народу представлялись в равной степени истинными, философу – ложными, а правителю – полезными»

//Эдвард Гиббон. История упадка и разрушения Римской империи. //

 Как же религия представлялась великому русскому писателю?  Библии на русском языке  ещё не было,  в 1870-м Толстой начал изучать древнегреческий,  осилил.  В 1876  ВПЕРВЫЕ  в России вышел полный перевод  Библии под контролем Синода РПЦ.  Но Толстой  в 1880–1881 году  пишет свою собственную версию Нового Завета под названием «Соединение и перевод четырех Евангелий»  по проверенному греческому  изданию.  В книге своей Толстой рассказывает  о юноше Иисусе, которого некая Мария родила не от своего мужа Иосифа,  а «неизвестно от кого». Мальчик  это всё знает, переживает  и ведёт глубокие внутренние диалоги,  спор с самим собой.  Толстой исключает из текста все библейские чудеса и заканчивает, как и положено - смертью Иисуса на кресте. Но ни о каком воскрешении и речи нет. Христос для Толстого – обычный человек, мудрый  бродячий учитель, нравственный наставник, моральный ориентир. По Толстому  Завет Христа состоит именно в любви к людям, умении прощать, в отказе от насилия, а не в церковных обрядах.  Конечно, такая книга не могла  быть опубликована в России, её печатают в Швейцарии. ( В России она выйдет в 1906 году и не полностью)    

Так Толстой и создал свою, новую «истинную религию» включающую все ценное из религий,  основанных на принципах любви.

 Он резко критиковал социальное лицемерие официального православия.  Он утверждал, что люди должны самосовершенствоваться, жить трудовой жизнью, поступать сообразно совести, так как только тогда и образуются условия «подлинно христианской жизни». Толстой был противником всякого силового конструирования «наилучшего» устройства жизни, называя это «суеверием устроительства», потому что «никогда не осуществляется то устройство, которое хотят установить люди, а совершается большей частью совершенно противоположное» и «всякое насилие... противодействует всякому благоустройству». «При решении дела насилием победа всегда остается не за лучшими, а за более эгоистичными, хитрыми, бессовестными и жестокими».

Борясь со злом его же методами, мы только увеличиваем зло. Именно в этом опасность революционеров. Поэтому, считает писатель, «не следует противиться злу силою», в долгосрочном плане, мол,  оно упадёт под своей собственной тяжестью. Таким образом  он разрушал идеологические догмы и государственников, и революционеров,  и церковников, критикуя государство и церковь как органы насилия. Кстати за «непротивленство» Толстого  много и порой справедливо критиковал не только Иван Ильин и другие русские мыслители, но и не совсем русский Владимир Ленин…