Пока человечество начинает осознавать опасность ГМО, планета вымирает

Татьяна Федяева: Здравствуйте. Наша гостья сегодня - Ирина Владимировна Ермакова, доктор биологических наук. Это человек, который давно и серьёзно занимается генетически модифицированными организмами (ГМО). Ирина Владимировна, что новенького на этом фронте?

Ирина Ермакова: Здравствуйте. Действительно очень большие сдвиги уже есть. Во-первых, европейцы собрали более миллиона подписей, чтобы запретить выращивание и использование ГМО в Европе. Хотя сейчас европейский парламент принимает решение о том, что генетически модифицированные культуры и обычные культуры могут сосуществовать. А это не так. Поскольку идёт перекрёстное опыление, трансгенная пыльца попадает в обычные растения, они тоже становятся модифицированными и, в конечном счете, просто исчезают, поскольку большинство трансгенных растений бесплодны. И европейцы просят всех своих сторонников направлять письма с просьбой о запрете. Вот такая активная позиция по отношению к трансгенам. Пришло сообщение, что американские учёные доказывают, насколько опасны трансгенные организмы и требуют всё-таки перейти на натуральное, органическое земледелие, без применения химии. Человечество пробуждается, начинает осознавать опасность ГМО.

Татьяна Федяева: Такое движение есть в Европе, во всём мире и в России?

Ирина Ермакова: В России тоже есть достижения. Наконец- то мои исследования были повторены в другом институте. Исследования на хомячках. Я получила шокирующие данные. Но самое страшное было, когда обратилась с просьбой повторить их, и в течение  многих лет их не только никто не повторял, а шла целенаправленная атака на всех, кто проводил подобные исследования. Что мы получили? Мы подкармливали генетически модифицированной соей, которая широко использовалась в продуктах питания, добавляли её в корм самок крыс и обнаружили затем страшные вещи: более половины потомства вымирало в течение  двух-трёх недель, а выжившие были частично недоразвитыми, и все они не дали потомства! Потом мы уже кормили не только самок, но и самцов крыс. Мы не смогли в этом случае получить нормальным уже первое поколение. И то, что сейчас отмечается повсеместный рост бесплодия, может быть напрямую связано как раз с тем, что в пищу добавляют ГМО. Но помимо этого мы обнаружили огромную опухоль у наших животных, отметили серьёзные нарушения в поведении. Это большая тревожность, агрессивность у самок и т.д.

Наконец-то  два - три года назад в России начали повторять эти исследования на хомячках и получили очень похожие результаты, то есть недоразвитие потомства и бесплодие.

Татьяна Федяева: А кто это проводил?

Ирина Ермакова: Это в институте экологически-эволюционных проблем им. Северцева.

Татьяна Федяева: Это официальные данные? Всё зафиксировано?

Ирина Ермакова: Да. Правда, могу сказать, что началась атака и на эту группу, хотя там всё это делалось достаточно серьёзно. У них это было пилотным вариантом. Мы когда проводили этот эксперимент, обращались к правительству страны с предложением о том, что надо проводить очень серьёзные исследования, потому что это же катастрофа! Если то, что мы получаем в лаборатории, происходит в природе, то природа будет разрушаться и очень быстро. Это может привести к разрушению биосферы.

Татьяна Федяева: Можно предположить, что происходит  сокращение биологических видов? Помните: в нашем детстве были снегири, синицы и много всего ,а сейчас остались в городе вороны и воробьи да и тех немного, они исчезают…

Ирина Ермакова: Верно. Отмечается просто катастрофическое исчезновение насекомых, животных, растений. Планета вымирает. И я связываю это с таким глобальным распространением генетически модифицированных организмов. Их просто не проверили, не выяснили, как они влияют на  окружающую среду. Об этом был доклад в Норвегии, в котором это подчёркивалось. То, что мы получили в лаборатории, пытаясь разобрать механизмы воздействия, показало, что поражается любой живой организм, будь то человек или муха. Всё будет исчезать. Мне кажется, что правительство многих стран стало осознавать. А те, кто продвигает ГМО, не заинтересованы в том, чтобы люди перестали использовать их продукцию, хотя тоже понимают опасность. Но им надо как-то себя защитить и оградить от последствий, поэтому им надо доказывать безопасность ГМО.

Татьяна Федяева: Вы говорите о какой-то конкретной фирме?

Ирина Ермакова: Меня иногда спрашивают, как это - идти против  транснациональных компаний? Не страшно? Я просто об этом не думала. Когда понимаешь, насколько это опасно, что это страшнее атомной бомбы, то просто начинаешь бить в набат. Они ведь могли опровергнуть мои данные, если бы захотели, но не сделали этого. Мне кажется, что они все же пытались разобраться. У меня было такое ощущение, что они даже не понимали, почему ГМО могут быть такими вредными. Компания «Монсанто» - это ведь химический концерн, и работают в нём, в основном, химики они, конечно, не могли понять эту ошибку.

Татьяна Федяева: Это последствия, скорее, биологические. Они не могли их предвидеть, так?

Ирина Ермакова: Да. Возьмите бактерии обычные и патогенные. По химическому составу они одинаковы. А по биологическому действию - разные. Химия и биология - это два разных предмета. Они, конечно, проверяли материалы на токсичность. Не обнаружили - поэтому решили, что безопасно. Они проверили на животных, но они проверили два-три месяца. Животные едят, не умирают, а то, что происходит с потомством через год, им не пришло в голову проанализировать. Потому что они химики. В химии там всё быстро раскручивается.

Татьяна Федяева: Я не думаю, что все наши слушатели хорошо разбираются в предмете нашего разговора. Очень коротко, что такое ГМО?

Ирина Ермакова: ГМО - генетически  модифицированные  организмы, которые создаются при внедрении гена от другого класса животных или растений. В природе такого не существует, чтобы гены рыбы попали в геном помидора. Хотя наши  противники говорят о том, что никакой разницы нет. Гены - это некая программа. Программа запускает образование определённых белков, и организм начинает развиваться неверно. Что такое геном? Это практически программа строения и развития организма. И когда в этот геном внедряются чужие гены, от другого вида и класса, которые не должны там быть, происходит сбой. На земле виды специфичны, невозможно скрестить ужа и ежа или птицу с крокодилом - это нереально. А с помощью технологий это возможно. И когда чужеродный ген попадает в половые клетки, то организм либо не развивается, либо появляется генетический урод. Если организм появился, то он бесплоден, потому что химеры такие не должны выживать, это другой состав хромосом.

Татьяна Федяева: Вот эти ГМО всё равно попадают в пищу нашу. Если предположим, мы купили генномодифицированный помидор и сделали томатную пасту, обработали термически?

Ирина Ермакова: Да, термообработка снижает негативное воздействие, но не убирает его.

Татьяна Федяева: Сейчас мы задумываемся о лете. Думаем, как бы получить хороший урожай. Хотелось бы поговорить о семенах. Есть картошка, которая выращивается для определенных целей.

Ирина Ермакова: Там есть много подводных камней, потому что производители картофеля заявили, что они будут убирать урожай до появления семян. Но дело в том, что картофель размножается вегетативно, то есть  с помощью клубней. Вот варишь иногда картофель, а он жесткий, жесткий. Варишь час – полтора, картофель не становится мягким. Это, скорее всего, трансгенный картофель, он опасный и даже в вареном виде.

Татьяна Федяева: Как его определить?

Ирина Ермакова: Никак. Сейчас мы пытаемся найти какие-то побочные способы определения. Невозможно определить, является он генетически модифицированным или нет. Только, может быть, по вкусу. Настоящий картофель – рассыпчатый, вкусный, а этот – как трава. Может быть, просто по вкусу. Насчет маркировок «нет ГМО» - пока можно этому верить. Потому что это добровольная маркировка. Не хочешь – не ставь. А если, например, ты поставил, а у тебя обнаружили ГМО, то это штрафы. Может быть, поэтому большинство производителей хоть и выпускают продукцию без ГМО, но боятся. А вдруг они что-то пропустили? Надо отдать должное – в Москве, по крайней мере, продукты стали лучше.

Татьяна Федяева: Нас спрашивают, выращивают ли в Белоруссии генно-модифицированную картошку…

Ирина Ермакова: В Белоруссии не выращивают. Т.е. когда мы покупаем белорусскую картошку, есть гарантия, что ГМО там отсутствует.

Татьяна Федяева: Людям, больным диабетом, рекомендуют, есть продукты из сои.

Ирина Ермакова: Я знаю, что в нейрофизиологии сою используют для моделирования болезни Альцгеймера на животных. Если вы хотите смоделировать болезнь Альцгеймера - кормите животных соей, и у них будут все характерные нарушения. Если вообще брать сою, не генетически модифицированную, она тоже не безопасна, поскольку в сое очень высокий уровень фитоэстрогена – аналога женского гормона. Соя, если её есть в большом количестве, очень плохо влияет на развитие мальчиков – происходит недоразвитие. И наоборот, девочки развиваются очень быстро.

Даже вышла статья, как соя влияет на мозг. Называется «Соя – убийца мозга». К сожалению, это действительно так. Это официальная научная статья иностранных ученых.

Дело в том, что иногда говорят о восточных странах, мол, они едят всё. Во-первых, они едят в очень небольшом количестве. Считается, что в восточных странах соевого белка, не сои, приходится 20-30 грамм на человека в день. Сою они едят очень аккуратно. У нас же в справочнике было - начиная от 40 граммов и доводить до 600 граммов. И то, что сейчас во многие продукты добавляют сою, я считаю, просто преступление. Этого делать ни в коем случае нельзя. И добавляют они не просто сою, а генетически модифицированную. Помимо негативных сторон обычной сои, ещё плюс эта генная модификация, конструкция, которая, на наш взгляд, абсолютно не верная. Мы считаем, что основная опасность трансгенных растений - это неправильный способ их получения. Т.е. использование вирусов или плазмидов для внедрения гена, сама конструкция которых может представлять огромную опасность. То, что мы получаем в эксперименте, это доказывает. Мы можем ошибаться в чем то, но есть результат.

Пожалуйста, объясните нам, почему ученые, которые проводят подобные исследования, получают абсолютно одинаковые результаты? Конечно, нужно следить за тем, чтобы не добавляли сою. Я, например, видела геркулесовую кашу достаточно известной компании, и там написано: добавлена соя. Зачем в геркулесовые пакетики, которые используют для получения одноразовой порции, добавляют ещё сою? Чтобы он был более сытный. Но «Геркулес» и так сытный. Действительно, очень много нарушений. И это нужно отслеживать. Но, поскольку у нас сейчас отменили сертификацию продуктов, никто толком ничего не проверяет. Мы начинаем проверять - и находим очень много нарушений. Обращаемся и в Роспотребнадзор, и в другие места, чтобы проверяли продукты: просроченные, некачественные, трансгенные – чего только на нашем рынке нет! А потом удивляемся, почему у нас такая высокая смертность. Это беда не только населения, но и руководителей. Если они не понимают, что происходит – мне жалко, конечно, и нас, и их. Было заявление главного санитарного врача, что ГМО  -  благо для народа. Я не знаю, с каких позиций он стал об этом говорить.

Татьяна Федяева: Роспотребнадзор –  именно та структура, которая должна осуществлять контроль, и регламентировать порядок выращивания продуктов, которые попадают к нам на стол.

Ирина Ермакова: Да. Что касается картофеля. Дело в том, что у нас есть положение, согласно которому нельзя выращивать генетически модифицированные культуры. Но иностранные граждане берут в аренду земли и выращивают, очень часто, генетически модифицированные культуры. Нужно отслеживать. Помогите нам. Мы же - несколько человек - не можем, , бороться, если не хотят нас поддержать на официальном уровне. Нужно этот картофель отправить в лабораторию на определение наличия трансгенных вставок. Такие лаборатории существуют, их много в Москве. И написать письмо, что такое-то поле засажено генетически модифицированным картофелем. И отослать куда только можно: в Роспотребнадзор и т.д. Конечно, могут найти выход и из этого положения. Часто лаборатории, которые должны дать оценку, боятся, что на них начнется давление и отказывают.

Хотелось бы сказать насчет пчёл. Почему гибнут пчелы?! Есть несколько версий, почему гибнут пчелы. Есть такая, что гибель их связана с пыльцой трансгенных растений. Я тоже придерживаюсь этой версии. Гибель пчёл идёт в разных странах мира, в основном, в странах - производителях ГМО. Это очень похоже на то, что у нас происходит в лаборатории, когда проверяем трансгены  на мышах. Были исследования и на насекомых - тоже приводило к гибели. Считаю, что массовая гибель пчёл связана с именно глобальным распространением трансгенных культур.

Татьяна Федяева: Проводя параллель: когда слышим от врачей, что курение тоже не вредно, потому что это недостаточно доказано и пить полезно, хочется крикнуть «Оглянитесь, посмотрите, что творится вокруг!». Но это говорят люди в белых халатах. Становится страшно.

Ирина Ермакова: Вот последняя статья, которую я получила. Она была опубликована в «Крестьянских ведомостях». Там американскими учеными  было заявлено, голод может быть обусловлен распространением ГМО культур, потому, что они ведут к бесплодию культур, а это может привести к голоду. Поэтому мы так активно боремся. Часто наши противники утверждают, что если у нас не будет ГМО-культур, то это приведёт к голоду. Всё как раз наоборот. Обычные, хорошо ухоженные растения, могут давать очень хороший урожай.

Татьяна Федяева: Как сейчас нам покупать семена, что бы ни оказаться обманутыми? И как выбирать продукты? Какие вопросы должны задавать продавцу?

Ирина Ермакова: Многие продавцы даже не знают, что такое ГМО. Я считаю, что мы должны требовать полного запрета использования ГМО в нашей стране. И чем больше будет таких заявлений от населения, тем быстрее мы себя обезопасим.

Татьяна Федяева: Пишите в передачу «Народный интерес»! Ирина Владимировна, я недавно было в командировке, и фермер, показывая свои теплицы, говорил о том, как всё замечательно растет. Но  только  приходится ежегодно закупать новые семена, так как их растения не дают семян. Это что? Генно-модифицированые  растения или могут просто быть какие- то гибриды?

Ирина Ермакова: Скорее всего, это трансгены. Насчёт бесплодия: в Индии фермерам продавали трансгенные семена, и они получали один урожай, а второго уже не было. Это привело к массовым самоубийствам среди фермеров.

Татьяна Федяева: Они рассчитывали получить урожай, брали кредиты, а расплатиться не смогли…

Ирина Ермакова: Да. И кончали жизнь самоубийством.

Татьяна Федяева: Недавно наткнулась на заметку о том, что придуман синтезатор пищи. Слышали о таком? Стоит такое устройство, ты подходишь к нему и нажимаешь кнопку, что ты хочешь из продуктов. Булочку с джемом или картошку жареную…

Ирина Ермакова: Да, действительно была такая информация. Такие пищевые синтезаторы созданы. Используют мелкую пищевую массу;  как принтер, только вместо чернил пищевая масса. Дальше вы «печатаете», что хотите. Вы добавляете цвет, вкус, витамины и создаёте сами это блюдо. Сторонники говорят, что это очень выгодно – не нужно развивать сельское хозяйство, но, скорее всего, пищевая масса будет просто синтетическая, химическая. Не нужны будут магазины, кафе.  В конечном счёте, люди откажутся от твёрдой пищи. Легче сосать какую-то жидкую пищу, получать витамины из неё для развития организма - и всё. Это приведет к тому, что не будет развиваться пищеварительная система.

Татьяна Федяева: Это не фантастика?

Ирина Ермакова: Нам часто показывают сюжеты про инопланетян, что у них, как это ни странно, отсутствует пищеварительная система потому, что они давно сидят на пищевом синтезаторе.

Россию ждут достаточно серьёзные потрясения, и это вызвано тем, что государство недостаточно контролирует пищевые продукты. Наблюдается несколько пренебрежительное отношение к людям. Мы столкнулись с тем, что мы пишем, требуем, просим - и нет  должной реакции.

Татьяна Федяева: Что надо делать, чтоб она была?

Ирина Ермакова: Нужно бороться за себя, потому что шансов на выживание у нас не будет, если мы будем пассивно лицезреть эту ситуацию, принимать всё как есть. Существует народная медицина, она основывается на том, что нет никакой зараженности почвы. А трансгенные растения – это уже зараженная почва. ГМО приводят к деградации почвы, организмы в почве погибают. Будь то почвенные бактерии, будь то дождевые черви. При выращивании трансгенов используется большое количество химикатов, используются растения устойчивые к химикатам, значит, химикатов будут использовать ещё больше.

Татьяна Федяева: А где министерство сельского хозяйства?

Ирина Ермакова: Поэтому мы говорим, рассказываем.  Все это можно найти в интернете. Очень много сейчас информации. Надо включить логику, потому что всё легко проверяется и доказывается.

Татьяна Федяева: То есть, мы с вами за органическое земледелие, без химии, без ГМО! И все таки, какие рекомендации?

Ирина Ермакова: Когда я стала заниматься проблемами ГМО, то поехала в монастырь к одному старцу и говорю ему: «Что ж такое, почему люди не могут понять эту проблему? Она ведь на поверхности лежит».  Он мне очень интересно ответил: «Столько греха на планете. И пока каждый не покается, ничего у вас не получится».

Татьяна Федяева: А как же дети? Где их грехи?

Ирина Ермакова: Дети расплачиваются за грехи своих родителей.

Татьяна Федяева: Жестоко…

Ирина Ермакова: Но тем не менее, ситуация улучшается. Многие продукты стали намного лучше. И здесь надо к себе обратиться. Пока человек не будет думать о своих поступках, мы ничего не сможем сделать. А если он начнёт задумываться, то может быть, нам всем вместе удастся справиться.

Татьяна Федяева: Мы от проблем биологии, сельского хозяйства перешли к проблемам нравственности… И это самое главное!