Коронавирус и национальное единство

Размеренная, безмятежная и праздная жизнь московских небожителей с констатацией, как всё у нас распрекрасно и расчудесно, оказалась омрачена предчувствием грядущего экономического краха. Господствующая верхушка, привыкшая с недосягаемой высоты созерцать копошение российского муравейника, вдруг с неприкрытым ужасом осознала, что границы перекрыты. После дорогих частных западных клиник одно упоминание об отечественных больницах вызывает у неё дрожь и конвульсии.

Да, здесь очереди на месяцы вперёд. Ещё месяц-другой уйдёт на тех, кто пролезет без очереди, по блату. Здесь у врача 15 минут на приём, из которых пациенту в лучшем случае, если не зависает компьютер, достаётся минута. Постановка диагноза — лотерея. Здесь аптеки, где антисептики и маски закончились уже до того, как эпидемия началась. Тут поликлиники, сотрудники которых шьют маски самостоятельно из старых колготок и бюстгальтеров. Но и такие маски всё равно крадут и потом продают втридорога, приближаясь к цене аппарата искусственной вентиляции лёгких. Здесь злые санитары. Беспомощно ползающие по больничным этажам инвалиды. Скрипящие кровати и облупленные стены. Тут действительно очень страшно.

Выжить в подобных условиях способен только русский мужик, сызмальства привыкший к издевательствам и неудобствам, проспиртованный, смекалистый в силу постоянных преследований и нищеты, стойкий ко всякой заразе. А вот рыхлые, изнеженные, белые тела сенаторов, депутатов и высших чиновников вряд ли вынесут испытания отечественным здравоохранением. Нависшая над элитой угроза заставила встрепенуться президентское окружение и вывела его из эйфории триумфального марша от всенародного голосования через «бессмертный полк» к выборам в Госдуму.

Разработан пакет мер, призванный стать преградой на пути эпидемии коронавируса и озвученный главой государства в прямом обращении к народу. Вероятно, в истории его назовут уступкой буржуазного правительства трудящимся. Первой уступкой за двадцать лет широкомасштабного наступления на социально-экономические и политические права, от коих почти ничего не осталось. Нужно быть готовыми, что верещать по этому поводу начнут не только из каждого утюга. О «левом повороте» заголосят из стана Зюганова и прочих «государственников — православных патриотов».

Вновь перед российским рабочим встанет извечный вопрос: «Это глупость или измена?». Наш человек всё не может понять, что Зюганов есть глупость, помноженная на измену, глупость и измена в квадрате.

Обращение Путина всего лишь свидетельствует, что ситуация стала экстраординарной. В добрые намерения авторов африканской системы имущественного расслоения и пенсионного грабежа верить не приходится, потому надо полагать, что они готовятся к трудным временам, рассчитывая усыпить бдительность людей не только молитвенными песнопениями супротив вируса, но и подачкой из закромов. Причём, отделаться хотят дёшево, как Кислярский на повторную просьбу Остапа Бендера пожертвовать «Союзу меча и орала» в лице отца русской демократии и особы, приближённой к императору: «А двести рублей не могут спасти гиганта мысли?».

Сами предложенные меры, конечно, не настолько безумные, как решение мэра Собянина отменить льготы на проезд студентам и пенсионерам, но и отнести их, эти двести рублей, к полноценным никак нельзя. Это, в общем-то, довольно ничтожные, менее чем половинчатые шаги с явным популистским эффектом. Ненужное голосование по антиконституционной поправке отложено, но не забыто. Неделя каникул позднее обернётся для работников двойным напряжением и авралом, так как с них будут требовать достижения необходимых показателей в сокращённые сроки. Подкинут сущие копейки на поддержание штанов семьям с маленькими детьми, безработным и т. п., но перспектив преодоления бедности никаких. Сколько-то отщипнут с дивидендов сверхбогатых, однако принципиальных изменений в обществе дикого социального неравенства не произойдёт.

…Несомненно, что наши легковерные, наивные и добросердечные граждане воспримут очередную порцию обещаний как социальную революцию, поворот к ним власти лицом, а не задом, многие прослезятся. Вон на Вятке художник направления стрит-арта уже написал икону «Владимир Обнулённый» и повесил её на здании областного суда. Надо полагать, не за горами, ближе к лету, может появиться «Владимир Победоносец», пронзающий коронавирус копьём или подковывающий его словно Левша блоху.