Арабская песочница

… Арабские традиции забавны. При визите в любую лавку хозяин непременно усаживал тебя – стоя дела не делаются - и посылал мальчика за чаем. Традиционный арабский чай – приторно сладкий, с молоком. Отпив несколько глотков, он спрашивал о семье, о здоровье. Всё ли хорошо? Семья здорова? Дети растут? Дела идут? А, кстати, о делах…

После этого начинался торг – неспешный с арабской стороны и торопливо-суетливый – с нашей. При этом у русских ветеранов челночного бизнеса было на лицах всегдашнее брезгливое удивление: надо же, сидит какой-то босой перец в одежде из простыни – и ещё торгуется!   Как правило, «перец» разговаривал на английском, арабском и русском языках. И ещё – торговался.

            И вот этого не стало.

Нет, я не склонен заламывать руки в стенаниях на тему «О, где же ты, старые добрые Эмираты, где же ты, родная Дейра и где вы, прежние низкие цены и дешёвое карго!» Я всё помню – и как Ельцин в 1996 году перед выборами обещал не трогать челноков и как через считанные недели после переизбрания их обложили налогом, и как поднимали топливный сбор и цену доставки товаров и… Я многое не могу забыть из тех шагов, что делают страну «неинтересной» для бизнеса. И наша власть внесла свой огромный вклад в потерю интереса к Эмиратам.

Но есть и ещё кое-что.

            Есть взаимное раздражение арабов и славян друг другом. Есть обманутые ожидания и надежды – на совместный бизнес и различные связи. Есть усталость от невозможности изменить партнёра и осознание тщеты всех усилий. Есть понимание того, насколько мы разные. Есть, в конце концов, взаимные обиды и накопившиеся претензии.

            Вот спросите себя, только честно: способны ли вы видеть в смуглом человеке в тапочках на босу ногу, в белом балахоне и какой-то наволочкой на голове – равного себе? Я уж не касаюсь кулинарных пристрастий этого человека и его ежедневных привычек, включая, к примеру, манеру пользования туалетом. К тому же этот человек уверен, что он живёт правильно, потому что верует в Аллаха, а Вы – нет, потому что Вы – неверный. И по-хорошему, Вас лучше бы вообще не было, ибо от Вас вся скверна.

            Всё у них – различное с нами, всё – не так, как у нас, всё – по-особенному.

И это стало дико раздражать обе стороны. Нет, я понимаю это детское арабское желание быть «как взрослые» - чтоб жить своим умом, почитая Коран, и чтоб к Вам со всем уважением: не желаете ли, мол, уважаемый шейх, продать нам немного нефти? И чтоб понимали. А не смеялись исподтишка и пальцем у виска не крутили.

            Аллах свидетель – они старались. Они пересели с верблюдов на «Феррари» и «Мазератти», они построили высочайшее здание мира – Бурдж Халифа, они проложили через пустыню современные шоссе, построили автоматическое метро, пальмовые острова, аквапарки и небоскрёбы, аэропорты и отели… А Запад всё равно не признаёт их равными себе, относясь к этому, как к детским шалостям: ай, молодцы! Ай! Большие совсем стали! Ну ладно, идите, поиграйте пока в песочке - благо у вас его много - пока серьёзные дяди будут решать судьбы мира.

И дяди решают – не спрашивая самих арабов. И не считаясь с ними.

            …А ещё я слышал пятничную молитву. По стилистике и накалу страстей речь муллы была похожа на речи бесноватого фюрера – тот же визг, брызги слюны и – ненависть. Ненависть в каждом слове. Как там у Хантингтона: «Человеку свойственно ненавидеть представителей чужих цивилизаций». А то, что мы – чужие и ненавидим друг друга, стало очевидно.

            … И пусть арабы живут без меня – туда можно ездить в туристические, не ниже четырёх звёзд, резервации. Пусть они почитают Коран и муэдзин начинает свои завывания в 5 утра – но подальше от меня. Пусть они истово соблюдают сухой закон и  танцуют под барабаны в мужской кампании, демонстрируя своё веселье. Даже пусть они при возможности пялятся (не трогать руками!) на наших женщин, набираясь впечатлений, ибо свои непомерно толсты, закутаны в паранджи и хиджабы – пусть, пусть, пусть…

            Это – навсегда не мой мир. И он никогда не станет моим.

Уезжая, я впервые не бросил монетку в море.

На фиг, на фиг.